С этого стиха и далее изображается Божие обучение со внешней стороны. Тут говорится об обучении чрез скорби, беды и лишения; в следующем же стихе — чрез счастливое течение жизни. «Здесь, как объясняет Зигабен, говорит пророк: прежде, чем подвергся я злостраданиям, грешил; но, нагрешив, привлек наказание и смирен им. Будучи же вразумлен этим, я образумился, и начал хранить закон Твой, и храню, чтобы, согрешив, опять не подвергнуться смирительному наказанию».

Святой Афанасий пишет: «Будучи предан бедам за прежние мною содеянные грехи, доведен я до смирения, претерпев это по праведному суду Божию. Посему–то, подвергшись врачеванию, прошу научить меня и привести в познание, что смирение, до которого доведен я, служит к пользе и к вразумлению моему».

Вот слово и блаженного Феодорита: «Сам я, говорит пророк, навлек на себя наказание; в определении о моем наказании нет ни малейшей несправедливости; за грехом последовало наказание, за наказанием хранение законов. Был я болен, потерпел от врача сечение, и стал здоров».

«Виждь благость Божию в непощадении, взывает святой Амвросий. Наказывание есть признак любви, а не отвержения. Благ Господь во всем, и когда прощает кающегося, и когда наказывает грешного: «егоже 6о любит Господь, наказует» (Евр.12,6). Пророк говорит как бы так: наказание на время казалось мне горьким, но оно принесло благой плод — воззвало меня от греха: «наказуя наказа мя Господь, смерти же не предаде мя» (Пс.117,18). Отсюда всякому, кого смирят обстоятельства, вот какой урок: «не стыдись сознать вину свою и исправиться, и затем блюдись, чтобы не согрешить опять».

Пророк указывает только на то, как скорби и лишения обращают на путь добродетели. Опыты того, что так действительно бывает, повсюдны. Но они же в руках спасающего нас Промысла Божия служат иногда верным, а нередко и исключительным средством и к тому, чтобы держать на этом пути и возводить исправляющегося к возможному совершенству. Пророк и не говорит, чтобы смирившие его обстоятельства изменились, когда он начал хранить слово Божие, а только указывает, какую произвели они в нем перемену. Для иного путь тесный и прискорбный есть самый надежный страж добродетели, да, может быть, и для большей части из нас. Недаром же ревнители нравственного совершенства, по зрелом обсуждении дела, находят, что гораздо лучше, оставя все, вести жизнь среди прискорбных лишений. Если человеческое благоразумие так находит, то не тем ли более Божественная премудрость? Или не потому ли человеческая мудрость так поступает, что следует внушениям Божиим, или примерам Божеских распоряжений в устроении участи усердно работающих Ему? Послушаем на этот предмет наставление святого Павла: «Сын мой, не пренебрегай наказания Господня, и не унывай, когда Он обличает тебя. Ибо Господь, кого любит, того наказует бьет же всякого сына, которого принимает. Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами; ибо есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец? Если же остаетесь без наказания, которое всем обще, то вы незаконные дети, а не сыны. Притом, если мы, будучи наказываемы плотскими родителями нашими, боимся их, то не гораздо ли более должны покориться Отцу духов, чтобы жить? Те наказывали нас по своему произволу для немногих дней, а Сей для пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его. Всякое наказание в настоящее время кажется не радостию, а печалию; но после наученным чрез него доставляет мирный плод праведности. Итак, укрепите опустившиеся руки и ослабевшие колена, и ходите прямо ногами вашими, дабы храмлющее не сокрушилось, а лучше исправилось» (Евр.12, 5–13).

Стих шестьдесят восьмой

«Благ ecи Ты, Господи, и благостию Твоею научи мя оправданием Твоим».

For one, sorrows are intelligible, but for another they can harden. Such a person is more likely to be brought to his senses by unexpected happiness than by any loss. It is such a person that the prophet takes here and, as if fearing that a blow from above will soon follow, he prays: "Do not punish, but, as the Good One, teach me Thy goodness!"

And in medicine, not all medicines are bitter and not all plasters tear or burn: there are sweet medicines, there are plasters that have a pleasant effect. A good doctor, when he sees that he can use without pain without prejudice to treatment, always chooses the latter of his own accord, and even more so when he is asked to do so. How much more will our compassionate Heavenly Father act in this way, Who sees best of all what is good for whom? "Look at the physician," says St. Ambrose, "now he uses bitter medicines, cuts and cauterizations, sometimes pleasant and not producing anything painful. But when the patient, by his temperament, cannot endure painful treatment, it is the duty of the physician to avoid bitter medicines or to compose them in such a way that the bitter is hidden in the pleasant. This is how the Lord acts on us, healing our moral infirmities."

We are often confused by the question: why is the lot of people unequal? "No one has yet managed to explain it to the point of tangible evidence in detail. But the general law of God's providence in this respect is clearly revealed in the word of God, and moreover it is the most comforting. Wealth and poverty, glory and obscurity, prevailing domination and humble obedience, and all the rest with which human life on earth is dotted, are in the hands of God moral means. What suits someone best in this respect is given to him. A bright life is better — a bright one is served; better low - low is served; better average – average and given. And there is no way to enter into an argument: it is so good, and yet it is not at all so correct. And how do you know, maybe if you belittle his well-being, he will become even worse? Equally, it is impossible to say: if so-and-so were lucky, how much good would be from him! Did you know that if his condition improves, he himself will become better? Everyone is given such a fate in which alone he can do the greatest amount of good. With another fate, he cannot do so much, and to change it for the worse or for the better means to plunge him into essential evil. The goal of our existence on earth is moral perfection, in order to properly prepare ourselves for eternity. Everything is directed here by the Lord.

The complete clue to the diversity of our destinies will be there. There everyone will see how well everything was arranged, but here we still live in darkness. The wisest of all is he who, having completely committed his fate and all people into the hands of the Lord, keeps himself calm in relation to its inequality.

There is a legend that one lived by the labor of his hands and distributed everything that he produced to the poor, keeping to his share only as much as was necessary for subsistence; in the morning nothing was saved. One of the God-pleasing people, seeing how he did good, thought: what if he had prosperity, how much good he would do! — and he began to pray that God would send him contentment. God sent; but he, having become rich, not only did not help the poor, but drove them away from him with bitterness. Seeing this, he again prayed that the Lord would better return him to his former toiling life. The Lord returned it, and he again began to live as before, sharing what he had gained with the poor. In the same way would be all the other corrections of the fate of men, which we sometimes invent with our prudence and justice.

It is the same with regard to changes in parts: for some it is better to have a constantly even state, for others it is better to have it risen, then to decrease, and for others a one-time change from better to worse or from worse to better. Job is now extremely happy, now extremely unhappy, then happy again; Abraham lives all his life in complete contentment; Joseph from a slave becomes the ruler of an entire kingdom; Saul ends his life in misery and puts an end to the king's greatness for his entire family.

The Lord acts in this way not because He has the power and power to change the fate of people, but because it is best for them to act in this way, for their ultimate goals. And since the Lord leads to good by happiness, the prayer is also very appropriate: "Teach me Thy goodness, O Lord, by Thy justification."