Не у можасте. Что тогда не могли, не дивно, ибо только приступили к Господу; но что и доныне (когда писалось послание) не могут, это заставляет предполагать большие препятствия к духовному преспеянию в порядках обычной коринфской жизни. Может быть, они те же, что и во всех столичных и вообще в больших городах, — слишком большое развитие плотской, самоугодливой жизни. Во внешней мудрости они преуспевали, а в духовной отставали, не от того ли, что они одна с другою не уживаются. Пять лет уже, как христианами, а все дети. Поелику Апостол говорит, то надо положить, что так и было, то есть что коринфяне и не могли, и не могут еще (в час писания послания) принять уроки духовной премудрости Божией. Святой Златоуст говорит: «Если они не могли в начале, то это, может быть, зависело от сущности самих предметов, хотя и такого оправдания, как он доказал, представить они не могут, ибо потому, говорит, предметы были для них невместимы, что сами они были плотяны. Впрочем, в начале это было еще не столь предосудительно; а не достигнуть ведения предметов совершенных в течение столь долгого времени, это уже знак крайней беспечности».

Стих 3.Еще бо плотстии есте. Идеже бо в вас зависти и рвения и распри, не плотстии ли есте, и по человеку ходите?

Сказал, что не могут еще принять уроков высшей мудрости христианской; теперь указывает, почему он так судит. Потому, говорит, что вы еще плотские, а что вы плотские, видно из того, что в вас действуют страсти, зависть, рвения, распри. И в послании к Галатам, перечисляя дела плотские, поставлял в них рвения, завиды, распри (Гал. 5, 20). Почему и теперь к коринфянам говорит: если в вас действуют эти страсти, то не плотские ли вы? и не по человеку ли ходите? По человеку, то есть падшему, поврежденному, по возбуждениям и требованиям падшей, поврежденной природы. Осязательнейший след и признак повреждения — страсти; они привзошли вследствие падения в чистую и бесстрастную природу человека. Благодать Духа приходит, чтобы истребить их и очистить от них природу нашу; но истребляет не сама, а помогает в этом произволению, которое одно никакого в сем деле успеха иметь не может. Как произволение, и прияв Духа, не с одинаковою ревностию восстает против своих страстей, то в иных скоро, в иных медленно истаивают и испаряются страсти. Оттого и Духа приявший страстным является, потому что не вседушно противостоит им. Пока такой внутри порядок держится, до тех пор человек плотян, страстен. Когда же он заставит совсем замолкнуть страсти помощию благодати, тогда благодать Духа просиявает в нем, и он является духовным. Такой и есть достойное вместилище таин премудрости Божией.

Зависти, рвения и распри разумеет Апостол те, которые обнаруживались по случаю толков. Из-за этого спорили одни перед другими, рвались из всех сил, чтоб доказать превосходство своей стороны, и завидовали, когда одному удавалось переспорить другого. «Все это доказывает, говорит, что вы не размышляете ни о чем духовном, но привязаны к земному» (Феодорит). «Он мог бы укорять их и в прелюбодеянии, и в невоздержании, но особенно указывает на тот грех, который теперь старается искоренить. Отсюда мы научаемся, как справедливо сказал Христос, что всяк делаяй злая… не приходит к свету (Ин. 3, 20), что нечистая жизнь препятствует уразумению великих истин, не позволяя разуму проявлять свою мыслительность. Ведущему порочную жизнь нельзя возвыситься до разумения наших догматов, но должно очиститься от всех страстей каждому, желающему постигнуть истину. Кто очистится от них, тот избавится и от заблуждения, и познает истину. Не думай, что для этого тебе довольно только не быть корыстолюбивым и не прелюбодействовать; нет, кто ищет истины, в том должны соединиться все добродетели» (святой Златоуст).

Стих 4.Егда бо глаголет кто: аз убо есмь Павлов, другий же: аз Аполлосов, не плотстии ли есте?

Вот в чем распри и чего касаются рвения! Кажется, будто рвение их вращается в духовной области, но то, что разжигало сие рвение, было совершенно плотского свойства. Всякий рвался лишь к тому, чтобы устоять на своем, чего бы это ни стоило: истина тут в стороне. Рвались, чтоб себя не ударить в грязь лицом. Самость все приводила в движение, а она источник плотяности. Святой Златоуст говорит: «Здесь он обращается к подчиненным; в предыдущих словах (гл. 2) он обличал начальников и говорил, что мудрость красноречия не имеет никакого достоинства, а теперь обличает подчиненных и показывает, что это (я Павлов, Аполлосов) не только не принесло им никакой пользы, или приобретения, но и заградило им путь к получению высшего, ибо это произвело зависть; зависть сделала их плотскими, а когда сделались они плотскими, то стали неспособны к уразумению высших предметов».

β) Значение Апостолов и учителей в деле устроения спасения проповедию Евангелия (3, 5–9)

Стих 5.Кто убо есть Павел, кто же ли Аполлос? но точию служителие, имиже веровасте, и комуждо якоже Господь даде.

«Объяснив и доказав свою мысль, он уже открыто приступает к обличению» (святой Златоуст). Я приходил к вам с проповедию, потом Аполлос. Мы не сами от себя действовали; но вы, как плотские, остановились вниманием на том, что пред глазами, — на мне с Аполлосом, и как мы по личным своим свойствам были не одинаковы и один нравился более одним, а другой другим, то естественно одни к одному больше льнули, другие к другому. Если б вы, минуя нас, больше внимали учению нашему, то, не нашедши в нем никакого различия, и между собою не расходились бы. И еще более объединились бы, если б помышляли только о Том, Кто поручил нам проповедь и привел к вам. Увидели бы вы тогда, что мы только служители, служители Божии, как исполнители Его поручения, и служители ваши, как принесшие вам дар спасения. Мы — орудие в руках Божиих, чрез которое вы уверовали. «Конечно, и это важно, и достойно внимания и уважения, но в сравнении с первообразом и источником благ — ничто. Ибо не тот благодетель, кто служит при раздаянии благ, а тот, кто сообщает и дарует их. — Не сказал: приведшие вас к вере, но: имиже веровасте, дабы, опять, и верующим воздать должное, и показать, кто — служители (и что уверование шло помимо их, не без действия свыше). И коемуждо якоже Господь даде. И это малое дело (служение благовестию) зависело не от них самих, а от Бога даровавшего им (и в такой мере, как Он даровал). Но неужели мы, могли бы они сказать, не должны любить служащих нам? Так говорит, но надобно знать, до какой степени, ибо дело их не от них самих, а от Бога даровавшего им» (святой Златоуст).

Хочет Апостол этими словами отвесть их внимание от себя и Аполлоса и перевесть его к Господу, от Котораго и благовестие, и их послание с проповедию, и самое уверование коринфян. И этой простой истины не дало им хорошо понять и усвоить плотское воззрение на благовестников и суетное ценение лиц меркою внешней мудрости и внешнего вида и представительности.

Стих 6.Аз насадих, Аполлос напои, Бог же возрасти.

Объясняет, что каждому из них дал Господь сделать в насаждении в коринфянах веры. «Я, говорит, посеял слово; а дабы семена не засохли от искушений, Аполлос прибавил нечто со своей стороны; но все было делом Божиим» (святой Златоуст). «Успех зависит от благодати Божией» (Феодорит). Слушающие внимают проповеди и желанием склоняются принять ее. Бог запечатлевает сие желание благодатию, и оно становится делом. Принявшим веру предлежит жизнь по вере, и она невозможна без Божией благодати. Желание возводит до усердного действования и во все время действования поддерживает терпение в трудах по нему, — как вообще в жизни, так и в каждом частном деле и начинании — Бог. Если рост в духовной жизни определяется действованием, то очевидно, почему говорит Апостол: Бог возрасти. — Но что же возрасти, когда они еще плотские? — Во-первых, веру: ибо они в вере были крепки; во-вторых, в известной степени и жизнь по вере. Ибо упоминаемые Апостолом недостатки нравственные касались частных лиц: в общности же у них проявлялись порывы и к совершеннейшей жизни, как видно из вопроса их о безбрачной жизни. — Можно и так сказать, что Апостол не высокую степень роста духовного в них определяет, а только хочет внушить, что все, что есть в них доброго, духовного, — все то Бог в них возрастил, а они с Аполлосом были только орудия сеяния добрых семян, которые тоже получены от Бога.

Стих 7.Темже ни насаждаяй есть что, ни напаяяй, но возращаяй Бог.

«Ибо без Божия содействия напрасен труд» (Феодорит). Почему «все и относит Апостол к Богу, даровавшему все» (святой Златоуст), — «научая, что Ему единому должно внимать, и к Нему относить все, утверждающееся в нас доброе» (Феофилакт). Насаждаяй же и напаяй — не суть что-либо, решительно и исключительно важное в деле устроения вашего спасения. Труд их не ничто, как после скажет, но ваше обращение к вере и ваше утверждение в ней действовалось среди вас не их силою. Мы говорили слово, но с словом шла благодать и совершила в вас веру. Мы совершали для вас таинства, но благодать вселилась в вас и стала обитать в вас не от нашего действования, а от Божия устроения (Августин de gratia Christi L. 1, c. 25).