И труждаемся, делающе своими руками. Но где придется остановиться, мы не бываем в тягость, а тотчас беремся за работу, чтобы снискать себе пропитание трудовое.

Какая тяжелая доля! Но в уверенности, что так Бог судил, и в убеждении, что иначе невозможно быть устроену спасению мира, чего ради и Сам Господь не имел где главу подклонить, — мы несем свою долю благодушно и с радостию, — «не только не ропщем, но и радуемся, и тем, которые делают нам зло, воздаем добром» (святой Златоуст).

Стих 12.Укоряеми, благословляем; гоними, терпим; хулими, утешаемся (ст. 13).

Нас бранят, злословят, а мы благословляем, благие речи им говорим; нас гонят по неприязни, но мы сносим то благодушно, без серчания, не нарушая любви, и не допуская движений отмщения; нас хулят — βλασφημουμενοι,— клянут, не только презрительно поносят, но как на непотребных гнев небес призывают, а мы утешаемся, — παρακαλουμεν,— молим, подразумевается, Бога: они на нас кару с неба призывают, а мы просим им от Бога всякой милости.

Стих 13.Хулими утешаемся; якоже отреби миру быхом, всем попрание доселе.

Якоже отреби, — περικαθαρμα миру быхом, «то есть ничем не отличаемся от того, что в домах выбрасывается, как излишнее, овощей ли то очистки или другое что подобное. Так маловажными считает нас большая часть людей» (Феодорит). Как сор, который выметают из дома на двор, а потом и со двора, так нас сметают отовсюду, желая и из мира выместь. Всем попрание — (περιψημα), — этот же сор, выброшенный и всеми попираемый, без всякой опаски и всякого внимания.

Уничижительнее еще что-либо сказать уж и возможности нет.

Что должны были почувствовать при этом те из коринфян, которые говорили: Павел невиден, беден, живет своими руками, и подобное, — Аполлос лучше? А Аполлос не терпел того, что терпел святой Павел, и в других местах, и в Коринфе; и это за дело Божие, которого и они стали причастны. Не могли они не почувствовать, что то, что они считали не преимуществом в святом Павле, было преимущество, которому подобного ничего не было в Аполлосе или в другом ком из нас самих. — И стыд и скорбь!

δδδ) Отеческое смягчение укора и обличения (4,14–16)

Стих 14.Не срамляя вас сия пишу, но якоже чада моя возлюбленная наказую.

«Не для того, говорит, я сказываю вам это, чтобы пристыдить вас. Но пристыждение уже сделано. Потому он хочет этим выразить: не с худым, не с ненавистным намерением я сделал это. Ибо, сказавши слово, оправдывать его намерением, это — прекрасный способ врачевания. Невозможно было не говорить, потому что иначе они остались бы неисправленными, а сказавши, оставить рану без врачевания, также было бы опасно; посему он после обличения оправдывается. Это не только не уничтожает действия приложенного врачевства, но еще глубже внедряет его и между тем утоляет всю боль раны, ибо слушающий, что это говорится не с огорчением, но с любовию, скорее принимает вразумление. Впрочем и здесь великое обличение и укоризна. Он говорит не как учитель, не как Апостол, — что выражало бы достоинство, — но как отец: якоже чада возлюбленная наказую. Не просто чада, но и возлюбленная. Простите мне, говорит, если сказано что-нибудь неприятное, то это произошло от любви. Не сказал: обличаю, но наказую — вразумляю. Кто не стал бы слушать отца, сетующего и предлагающего полезные советы? Посему сказал это не прежде, но когда уже нанес поражение» (святой Златоуст).

Стих 15.Аще бо и многи пестуны имате, о Христе, но не многи отцы; о Христе бо Иисусе благовествованием аз вы родих.

«Прочих учителей Апостол назвал пестунами, а себя отцом, потому что он первый принес им Евангельское учение» (Феодорит).

Пестуны суть учители, которые назидали их после святого Павла. Здесь разумеется Аполлос и свои коринфские наставники. При словах: чада возлюбленная иной мог подумать: «Что же? другие разве нас не любят? — Апостол отвечает будто: любят, но не так, как я. Они пестуны — педагоги, а я отец. Как в рассуждении детей отец — один, а пестунов бывает много, и против любви одного отца многого не достает в расположении тех многих, так и в рассуждении вас» (Феофилакт). «Апостол указывает не на достоинство свое, но на преизбыток любви. Он не укоряет других учителей, присовокупив: о Христе, и назвав их не льстецами, а пестунами, в означение, что они имели об них заботы и трудились ради их; но выразил и превосходство своей любви, и своего о них попечения, сказав: не многи отцы. — Таким образом, он не хотел ни указывать им на свое достоинство, ни напоминать, как много получили они от него пользы, но, согласившись, что и другие учители много потрудились для них, — ибо таково свойство пестунов, — преизбыток любви усвояет себе, ибо таково свойство отца. И не говорит только, что никто не любит их так, как он, — это было бы не доказательство, — но указывает и на самое дело. Какое? — О Христе бо Иисусе благовествованием аз вы родих. — О Христе Иисусе: я не приписываю, говорит, этого самому себе. Опять намекает на тех, которые присвояли учение себе самим. Ниже скажет: печать моего Апостолства вы есте (1 Кор. 9, 2); выше сказал: аз насадих (3, 6); а здесь говорит: аз — родих. Не сказал: я возвестил слово, но: аз родих, употребив выражение, близкое к природе, ибо он старался об одном, как бы выразить любовь, какую питал к ним. Те, приняв от меня, воспитывали вас; а то, что вы стали верующими, произошло чрез меня. Так, сказав им: якоже чада, и желая показать, что это не слово лести, он указал на дело» (святой Златоуст).