Разумети Его, — то есть Господа Иисуса Христа. — Верою познаем, что «Он есть Бог и Творец всего и восприял наше естество, соделывая наше спасение».—Здесь разумеется познание Лица Иисус-Христова — Его Богочеловечества, со всеми соприкосновенностями, с предвечным определением спасения нашего в Нем, с устроением мира по идее сего определения, с обетованиями о Нем по падении, с приготовлением рода человеческого к принятию Его, с Его явлением во плоти и совершением нашего спасения, крестною смертию, воскресением и вознесением. Все сие знаем мы из Символа веры с первых дней, познать же сие полно и существенно сил и жизни нашей не достанет. Это неистощимый предмет познавания на всю вечность.

И силу воскресения Его. Из всех предметов познания о Господе выделяет особо святой Апостол — постижение силы воскресения Его и общения в страданиях Его. Сила воскресения Христова еще не явлена. Акт воскресения мы знаем; но значение его в системе бытия сокрыто от нас. Если воскресший есть Бог и человеческое естество, воскрешенное в Нем, есть центр всего тварного; то сила воскресения Христова, падая ближайшим образом на человечество, чрез Него должна нисходить и во все области бытия. Как все сие есть, сокрыто, ибо и человечество еще чает воскресения, а не причастилось его. Когда совершится сие воскресение, тогда во всем величии явится значение воскресения Христова и во всей твари; а дотоле и она чает и воздыхает о свободе от тления. — Нравственную силу воскресения Христова ближе знаем: оно есть первая глава в убеждениях христианских, и свет его облиставает всю область христианского ведения; оно указывает последнюю цель надежд христианских, и славность его есть возбудитель энергии во всех проявлениях христианской деятельности. Созерцатель воскресения, постигающий, в своей мере, силу его, в такой же мере пламенеет верою и ревностию к жизни по вере.

И сообщение страстей Его. Христу Господу подобало пострадать, чтоб внити в славу Свою, выразившуюся в воскресении, за которым, как неотделимое следствие, последовало и вознесение с седением одесную Отца. Там восседит воскресший Господь. Туда окрест Его собираются все верные слуги Его,— по слову Его, в предначинательное сопричастие в славе Его. Но как Господь чрез страдание и крест вошел в славу Свою, так и все, восходящие к Нему, не иначе входят в сопричастие славы, как про шедши подобный ему путь страданий. Эти страдания делают их сообщниками Его страданий и открывают им путь туда, куда путем креста вошел Господь. Как они, так и все. Путь этот истолковал и указал святой Павел в себе и собою.—Таким образом первая существенная черта в деятельном христианстве, — или, что то же, в деле спасения,—или, еще, в оправдании верою, о коем у Апостола речь,— есть сопричастие страстям Христовым Проще это сказать так: Господь стяжал для тебя спасение страданиями; если хочешь получить от Него свое спасение и себе присвоить, спостражди Господу. Произвольно или не произвольно страдать; но без страданий нет спасения. Как же это сделать?

Сообразуяся смерти Его. Святой Златоуст говорит на сии слова: «сообразуясь, говорит, смерти Его, то есть участвуя в ней; ибо как Он пострадал от людей, так и я. Вот почему Апостол сказал: сообразуяся; в другом месте: исполняю лишение скорбей Христовых во плоти моей (Кол. 1, 24),— то есть гонения и страдания мои составляют этот образ Его смерти; ибо Апостол не своей пользы искал, но пользы многих. Посему и гонения, и скорби, и тесные обстоятельства не только не должны смущать вас, но еще радовать: поелику чрез них мы сообразуемся смерти Иисуса Христа и, как бы так сказать, изображаем Его в себе, как и говорит Апостол в другом месте: мертвость Господа Иисуса в теле носяще (2 Кор. 4, 10).— И это происходит от веры. Веруем, что Христос воскрес и по воскресении имеет великую силу: почему идем тем же путем, которым Он шел, то есть делаемся братиями Ему и по этому и, как бы так сказать, делаемся христами и по этому. О, сколь велико достоинство страданий!»

Это один род спострадания,— чрез внешние скорби и лишения, ради веры в Господа. Другой род спострадания дает борьба со страстьми и похотьми, о коей Апостол говорит в другом месте: иже Христовы суть, плоть распята со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24). И еще: умерщвляю тело мое и порабощаю, да не како неключимь буду (ср : 1 Кор 9, 27). Под этим разумеются все действия самоумерщвления, произвольные лишения, внешние, и безжалостное к себе самопринуждение на все доброе и самопротивление при всех позывах недобрых. Во всем этом не менее болезненности, как и при страданиях внешних непроизвольных. Потому и тут в полном смысле есть спострадание Господу, сообразное смерти Его.

Святое крещение, в коем спогребаемся Господу в смерть, делает нас причастниками смерти Христа Господа (см. Рим. 6) Это совершается таинственно; но чего ради? Того ради, что крещаемый, приступая к Господу, дает обет быть верным Ему до положения живота Это решение есть обречение себя на смерть ради Господа и, следовательно, прямое сочетание со смертию Его. На это решение нисходит и благодать возрождающая. Затем,— то, что здесь полагается в решении воли, осуществляется потом целою жизнию. Внешние страдания не всегда приходят; а внутренняя болезненная борьба со страстьми ради заповедей Господа всегда есть. Этим путем однажды навсегда умерший в крещении, ради Господа, умирает потом за Него, за волю Его и святые заповеди Его — целую жизнь. Жизнь христианина истинного есть крестный путь. И вот как он сообразуется смерти Господа. Святой Златоуст говорит и о сем способе сораспятия Господу, но слово его темновато записано.

Аще како достигну в воскресение мертвых. Воскресение из мертвых не есть дело произвола; потому не может быть предметом нравственной цели. Все воскреснут, хотят или не хотят, чаяли или не чаяли воскресения, но одни воскреснут к славе, а другие — к мукам. Того, чтобы по воскресении войти в славу, можно искать. Это и разумел Апостол, говоря о своем желании достигнуть воскресения. Он говорит здесь о воскресении, которое ведет прямо ко Христу. У него подразумевается здесь такая мысль: если не умрешь,— как указано выше, то не постигнешь такого воскресения (всё доселе — мысли святого Златоуста).

Славного воскресения достигнуть можно не иначе как чрез спострадание Господу, сообразуясь смерти Его, или путем внешних невольных страданий, или путем распятия плоти со страстьми и похотьми. Как относится сие средство к означенной цели? Припомним нередко встречающееся у святых Отцов выражение: воскреснуть душою прежде оного славного всеобщего воскресения. Душа мертва грехом, действующим в страстях. Семя оживления ее полагается в крещении на основании нравственного решения христианина противостоять греху до положения живота. Вся последующая по крещении жизнь есть не что иное, как развитие того семени. Но оно очевидно состоит в поборении страстей и водворении вместо них добродетелей. Вместе с тем, как это совершается, проводится оживление во все части души. Чем больше преодолено страстей, тем большая часть души оживает. Когда все страсти изгонятся, на месте их водворятся добрые расположения, душа вся оживает, как бы из мертвых воскресает. Это и есть воскресение прежде всеобщего воскресения. И очевидно, что кто воскреснет так здесь, тот тогда несомненно сподобится славного воскресения; или по воскресении пойдет прямо ко Христу. Следовательно, чего желает Апостол, когда выражает желание достигнуть такого воскресения? Желает того, чтобы в жизни сей достигнуть воскресения душою, чрез преодоление страстей и водворение добродетелей, путем произвольных или не произвольных страданий и лишений в борьбе со страстьми и похотьми? Чрез что вовсе вводится он в сообразность с смертию Господа и в участие в страданиях Его.— И вот прямое значение слов святого Златоуста: «если так не умрешь и не оживешь, то славного воскресения не достигнешь».

Но зачем говорит он: аще како достигну,— будто не уверенный, что идет прямым путем? Он уверен был, что идет прямым путем; но не мог на себя положиться, всегда ли будет идти сим путем, дойдет ли до конца пути, не воротится ли назад, не своротит ли с дороги.— «Я, как бы так говорит он, уверовал во Христа и в силу воскресения Его, участвую в страданиях и сообразуюсь смерти Его; но за всем тем я еще не совершенно уверен,— что говорит и в другом месте: мняйся стояти да блюдется, да не падет (1 Кор. 10, 12). И еще: боюся, да не како иным проповедуя сам неключимь буду (ср.: 1 Кор. 9, 27)» (святой Златоуст).

Если такой Апостол не мог положиться на себя, кто дерзнет? Потому ко всем идет: со страхом и трепетом свое спасение содевать. Зорко смотри, напряженно внимай; ибо много сетей. С другой стороны,— то несомненно, что путь наш верен и прямо ведет к воскресению во славе: но кто может сказать, что точно исполнял и исполняет все к тому условия? Вот почему у всех святых великих подвижников проводится закон: трудись, потей до истощания сил — в надежде, но без присвоения. Заранее не присвояй себе славы по воскресении, а ищи ее, трудись для стяжания ее; с полною надеждою, — но не присвояй как дело решенное. Если присвоишь, вступишь в состояние самопрельщения, расслабляющего и высящего,— в коем погружено все сборище самоуверенных.

Стих 12. Не зане уже достигох, или уже совершихся: гоню же, аще и постигну, о немже и постижен бых от Христа Иисуса.

Не могу сказать, что уже достиг, говорит. Чего? того состояния, коему, как верная награда, присвояется славное воскресение. Приложив сюда вышесказанное, получаем: не могу сказать, что достиг уже состояния полного бесстрастия. Это похоже на то, что прежде писал он к римлянам: вижду ин закон во удех моих противовоюющь закону ума моего (то есть духа), и пленяющь мя законом греховным, сущим во удех моих (ср. Рим. 7, 23). Таким образом слова: не зане уже достигох — очевидно объясняются чрез: (не зане уже) совершихся. Не совершен еще я, не во всем еще преуспел, в чем должно. Но не сплю, не предаюсь нечаянию, а все гоню и гоню, аще и постигну. ~ Аще и постигну — не сомнение означает, а цель указывает, в смысле: чтоб достигнуть. Или так: мера совершенства нашего крайне велика; жизнь же наша коротка; почему всеусильно стремлюсь, не достигну ли в этот короткий промежуток времени последних пределов предназначенного нам совершенства.

О немже и постижен бых от Христа Иисуса.— О немже, — на чем, на каком условии, с каким предложением, в каких надеждах и видах. Господь Иисус Христос постиг его на пути в Дамаск с целию сделать его Апостолом языков. Но Апостол не это имеет в мысли, говоря: о немже и постижен бых; а разумеет общехристианскую цель, к которой должен стремиться всякий христианин. Он говорит как бы: гоню, чтоб достигнуть того, к чему я призван Господом, яко христианин, наряду со всеми христианами,— Святой Павел стоит вниманием своим на своей духовно-нравственной стороне, а не на звании Апостольском, стоит там же, где стоял, когда говорил: да не како, иным проповедуя, сам неключимъ буду. Поелику он прямо не сказывает, чего достигнуть стремится; то можно слова его перифразировать так: стремлюсь достигнуть идеала духовно-нравственного совершенства христианского. Этому конца нет: ибо Господь говорит: будьте совершенны, как Отец ваш Небесный совершен есть (ср.: Мф. 5, 48). Ближе к нам: кто, будучи постигнут Господом, хочет идти вслед Его, да отвержется себе и возмет крест свой и последует Ему (ср.: Мк. 8, 34). Сим только путем доходят туда, где Господь — одесную Бога седя. Под: гоню — у Апостола не другое что и разуметь должно, как усугубление подвигов самоотвержения, в видах полнейшего очищения и усовершения естества своего, чтоб чрез то достойным оказаться славного воскресения, как видно по ходу речи.

Святой Златоуст говорит об этом: «что значат слова: аще постигну? не достигну ли я Его воскресения, если бы, то есть, я мог столько же пострадать, если бы я мог уподобиться Ему, если б я мог сделаться сообразным Ему. Так, Христос много пострадал, был оплеван, заушаем, бичеван, наконец умер. И вот поприще; чрез это-то всё должны достигать Его воскресения и все подвижники Его. Апостол говорит как бы: если я совершу все подвиги, то и воскресения Его достигну, и востану со славою. Теперь, говорит, я еще не достоин сего: гоню же, аще и постигну. Жизнь моя еще в подвигах, я еще далек от цели, еще не близок к наградам, еще бегу, еще гоню. Не сказал: бегу, но: гоню, — и справедливо. Ибо знаете, с каким усилием стремится гонящий (на ристалищах): он не смотрит ни на кого, с великим напряжением отталкивает всех препятствующих и ум, и взоры, и силу, и душу, и тело устремляет к одному, ничего другого не имея в виду, кроме последней меты. Если же Павел, так гонящий, столько пострадавший, говорит еще: аще и постигну, — то что скажем мы, лежащие на боку? Далее, желая показать, что это составляет обязанность, Апостол говорит: о немже и постыжен бых от Христа Иисуса (на то и призван, чтобы так подвизаться, стремясь к совершенству. Остановись вниманием на слове: постыжен бых). Апостол выразил им и ревность Бога, хотящего постигнуть нас, и наше великое отвращение от Него, заблуждение, и то, что мы удалились от Него. Он говорит как бы: я был из числа погибающих, утопал, был близок к погибели; но Бог спас меня: ибо Он преследует нас, убегающих от Него с великою стремительностию». Подобное сему пишет и Феодорит: «Он сперва меня постигнул, уловил в сети. Бежал я от Него, крайне отвращался, но постиг Он меня бегущего. Посему гонюсь вслед за Ним, желая настигнуть Его, чтобы не лишиться спасения».