Один толковник наводит при сем: так часто поминает святой Апостол о своем избрании на проповедь волею Божиею для того, чтобы напечатлеть в душах верующих, что дело проповеди, а далее и всякое служение в Церкви не должно быть присвояемо себе самочинно, а всегда должно быть принимаемо по избранию — способом, в Церкви Божией Богом установленным, в производстве коего является воля Божия. В этом же может быть побуждение для наличных служителей Божиих всех степеней — обсуждать: все ли в избрании их шло по образу, Богом учрежденному, имея во внимании при сем не внешний только порядок, но свое внутреннее состояние и свидетельство совести своей.

Святым сущим во Ефесе, — христианам, живущим в Ефесе. — Святый есть человек чистый и непорочный, всякою добродетелию украшенный и всякого греха чуждый, не только делом совершаемого, но и в мыслях и чувствах действующего, и потому состоящий в Божием благоволении и к Богу близкий и доступный. — Ужели верующие ефесяне были таковы? — Ничего нет дивного, по живости веры и жару ревности, с какими приступали тогда к Господу, а паче по обилию благодати, за то на них изливавшейся. Грешные в Церкви суть случайность; существенная же ее принадлежность есть та, чтобы все были святы. Церкви тогда, — и частные, — были как девы чистые, не имущие скверны или порока, — святые и непорочные (2 Кор. 11, 2; Еф. 5, 27). Святой Златоуст в этом смысле говорит: «Смотри, — святыми называет даже тех, которые имеют и детей, и жен, и слуг… Значит — такая теперь обдержит всех беспечность! Как сильно (ныне) ослабела ревность к добродетели! И как было много добродетельных тогда, когда и мирские назывались святыми и верными!»

Ныне у нас стало так, что грешность будто есть законная норма жизни между христианами, а святость, или ревность о доброй жизни, — исключение, которое редко обходится без неблаговолительных взглядов и даже насмешек и противодействия. Основываясь на этом, иные и слово Апостола — святым — понимают так, что этим означается будто только посвящение Богу, подобно как в ветхозаветной скинии все вещи были святы ради посвящения их Богу, хотя они внутри не имели ни святости, ни грешности. Нельзя думать, чтоб Апостол в слове святым разумел только это внешнее принадлежание к Святой Церкви. Тогда самым делом все были святы и чисты пред Богом; если и бывали согрешающие, то они исчезали в общей массе святых и притом, как окруженные отвсюду духом святости, тотчас каялись, исправлялись и опять становились в ряд других, непадавших святых. — И все вообще христиане ревновали не только о том, чтобы самим быть святыми, но чтоб все другие были святы, чтобы все общество их не имело никакого пятна, ни за одно лицо. — Таковы должны быть и все христианские общества (частные).

И верным о Христе Иисусе. Святые и верные — не два класса лиц, как бы одни высшие, другие низшие, но одни и те же лица с разных сторон жизни христианской. Святость — цель жизни, вера — ее производитель, охрана, опора и совершение. Верный означает и верующего, и верного вере, то и другое вместе. Верующий, поверив благовестию спасения в Господе, оставляет прежнюю худую жизнь, кается, приступает ко крещению и, возродившись в нем осенением благодати Святого Духа, исходит на жизнь в духе сей веры, укрепляемый сею благодатию, — скорее готов будучи всякую смерть принять, чем от исповедания веры отступить или погрешить в чем против требований веры в жизни. Такое расположение, представляя отличительный характер верного, есть производитель святости, хранитель ее и доводитель до окончательного совершенства. Таким образом, словом верный святой Павел показал, как святые бывают святы.

Прибавил святой Павел — о Христе Иисусе, — показывая источник верности, а чрез нее и святости. Никто не думай сам что-либо совершить духовное, для благодатного Царства Христова гожее. Все туда подходящее совершается Духом Божиим о Христе Иисусе. Но не думай, чтоб и Дух Божий стал делать что-либо в тебе и чрез тебя, гожее для Царства Христова, пока ты сам не вострудишься и не истощишь в труде всех своих сил, в естестве твоем Богом тебе данных. В деле спасения то и другое идет совместно. Амвросиаст пишет: «Верные тогда и верны, когда вместе суть и во Христе Иисусе. Ибо добрая жизнь тогда только полную имеет цену и бывает истинно свята, когда бывает таковою о имени Господа Иисуса Христа». Приложив слово — о Христе Иисусе, святой Павел напомнил ефесянам, что если они верны, то не сами о себе, а обязаны этим своему общению с Господом Иисусом, без Коего ничего достойного веры сделать не могут; напомнил и тем отсек всякий повод к возношению верностию, а вместе с тем показал, где искать верности и святости, когда ощущается оскудение их.

Приведем мысли одного толковника на эти слова: «Нельзя не внушать, что христиане по своему высокому назначению должны быть непременно святы и греху не причастны, несмотря на то, что живут среди мира, греху служащего и преданного страстям. Доставление сего на вид, с одной стороны, смирительно: ибо кто может сказать о себе, что он свят и соответствует идеалу христианства? С другой — воодушевительно: ибо кто не желает лучшего? И кто из христиан чужд веры, что и он принял благодать Духа освящающую, всегда готовую помогать и руководить? — То и другое расположит бегать духа самодовольства, ведущего к беспечности и духа страшливости и нерешительности, от которых руки опускаются и ноги не движутся, потому что они подсекают всякую энергию.

Соединение словом Апостола святости и верности в одних и тех же лицах указывает на нераздельность догмата и нравоучения в христианстве, — веры и добродетели в жизни каждого христианина. Вера, коль скоро она Духом Божиим печатлеется в сердце, бывает источником святости для человека возрожденного. Но и обратно, — чем более ревнитель святости подвигается в ней вперед, тем более чистится и светлеет в нем вера. — И се свет Христов!..

Хранить веру и преуспевать в святости — се и иго, и венец христианина. Помни от чего исходишь и куда идешь — точку отправления и цель — сии пределы всякого движения. Начало—в твоем облагодатствовании чрез общение с Господом по вере; конец — Богоподобие в святости. Ни то, ни другое не совершится без живого, личного общения с Господом Иисусом Христом.

Качество святости и характер верности не иначе присущи бывают в христианине — как от Христа Господа. Потолику то и другое бывает в нем поколику он состоит в живом союзе со Христом. На что потому следует устремлять все внимание? — На хранение сего христообщения, возрастание в нем. В сем ключ таинственной силы христианства, — истина, путь и живот, — а не в учености и многознании».

Стих 2. Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа.

Благодать и мир! В этих двух словах совмещает Апостол все духовные сокровища христианства. Благодать к миру относится, как листок или корень к цвету и плоду. Божественная благодать есть главное условие христианской жизни, которой высший цвет и плод есть мир. Благодать — все силы, яже к животу и благочестию; мир — непоколебимое обладание сими дарами, хранение их и пользование ими. Мир с Богом в совести — внутренний мир, от сознания обретения твердой опоры жизни и твердых надежд, и от приведения в гармонию всех своих стремлений и содержание их в сей гармонии. И внешний мир бывает; но он есть промыслительное внешнее пособие, а не необходимость для внутренней жизни.

Так Апостольское благожелание совмещает высшее и лучшее, чего только может ожидать от благожелателя смиренное и благоговейное чувство христианское. Высшее — благодать, которая осужденному грешнику открывает вход к милосердому Богу Отцу и отверзает для него сокровища беспредельной любви Его. Лучшее — мир, который водворяется, когда в борьбе света и тьмы во внутреннем средоточии личной жизни преимущество остается за светом, когда смутительные тревоги совести улегаются и тяжелое чувство безответной грешности и осуждения находит благонадежный исход.

В том, что с христианином всегда благодать и что ему принадлежит обетование мира, за поручительством Бога Отца и Господа Иисуса Христа — неложных в слове и деле, — в этом для него утешение в скорби и воодушевление к мужеству в неизбежной ему борьбе. Где благодать, там и мир, хотя он не всегда во всей силе чувствуется христианином, пока он состоит в борьбе со грехом, с темными силами и внешними противностями добрым начинаниям его.

Можно сказать, что святость и вера, — помянутые, — состоят в соответствии с благодатию и миром. Благодать — источник святости; мир — цель верности вере. Приняв благодать по вере, пребывай верным вере, чтоб сохранить благодать всегда присущею и при ее помощи, преуспев в святости, достигнуть мирного устроения сердца, в коем почивает Бог — сладкий предел трудов жизни Богоугодной.