Стих 2 — 3. Глаголя: на Моисеове седалищи седоша книжницы и фарисее. Вся убо, елика аще рекут вам блюсти, соблюдайте и творите: по делом же их не творите… Они сделались, говорит, преемниками Моисеева седалища, т. е. учительской кафедры; поэтому все, елика аще рекут вам блюсти, соблюдайте и творите, потому что они не свое говорят, когда учат, но Божие, — то, что было узаконено Моисеем. Когда говорит вся, то разумеет не все законоположения, например, о жертвах, о пище и т. п. (зачем бы он прежде отменял это?), но под словом вся разумеет, конечно, то, что служит к исправлению нравов, к улучшению образа жизни и не противоречит евангельским заповедям. По делом же их не творити, потому что дела их не согласуются с учением и разрушают его. Итак, сказал, что не должно восставать против учителей, если они проводят даже дурную жизнь, но должно повиноваться их учению, не подражая их недостойной жизни. Они достойны веры в своем учении, но в своей жизни не достойны подражания. Можно и иначе сказать. Так как Он намерен был изобличить, наконец, явно худые поступки фарисеев для предостережения народа, то чтобы некоторые не подумали, что Он из желания власти над народом порицает фарисеев, заранее устраняет такое предположение, говоря: вся, елика аще рекут вам блюсти, соблюдайте и творите, если и не ради жизни их, то ради начальнической и учительской кафедры. А чтобы некоторые, слушая учение их, не подражали и их жизни, присоединил: по делом же их не творите. Освободив Себя таким образом от подозрения, начинает обличение.

Стих 3. Глаголют бо, и не творят. Смотри, откуда начинает. Всякий, кто преступает закон, залуживает осуждения, а учитель заслуживает троякого: потому что он преступает, потому что и других обязан исправлять и потому что вредит ученикам.

Стих 4. Связуют бо бремена тяжка и бедне носима и возлагают на плеща человечески… Тяжелыми и неудобоносимыми бременами называет строжайшие и мелочные предписания в жизни, а плечами — деятельность людей. Очевидно, что и сверх закона они нечто предписывали.

Стих 4. Перстом же своим не хотят двигнути их. Не только не хотят носить на своих плечах того, что возлагают на плечи других, чтобы примером своим сделать их еще усерднее, но и перстом своим не хотят двинуть их, т. е. коснуться их даже отчасти, слегка. А Лука (11, 46) говорит: и единем перстом вашим не прикасаетеся бременем. Подчиненным дают самые строгие предписания, а себе позволяют полную свободу, между тем, как следовало бы делать наоборот: больше стеснять себя, а к ним быть весьма снисходительными.

Стих 5. Вся же дела своя творят, да видими будут человека… — все дела, которые считались у них хорошими. Заметь, что предыдущее обвинение было в строгости к другим и в небрежности, а это — в тщеславии. Затем показывает, что и тщеславятся они не чем-нибудь великим, так как у них не было особенных добродетелей, но маловажным и пустым, — что также увеличивает обвинение.

Стих 5. Разширяют же хранилища своя и величают воскрилия риз своих. Этим-то они и тщеславились, как особенными добродетелями. Скажем и об этом. Так как евреи постоянно забывали о благодеяниях Божиих, то Бог повелел написать их на свитках и привязывать на руке учителей чтобы всегда видеть их и помнить. Такие свитки назывались хранилищами, потому что они хранили (от забвения) и (таким образом) спасали. Далее, чтобы не забывали заповедей, Бог повелел приставить гиацинтовую кисть к краям одежды около ног, чтобы, находясь всегда на виду, она напоминала о заповедях. Ее называли воскрилием. Книжники и фарисеи, хотя и пренебрегали заповедями, однако украшали себя широкими хранилищами и распускали большие воскрилия своих одежд, гордясь этим и неразумно считая себя благочестивыми. Марк (12, 38) назвал это длинными одеждами (στολαι), говоря: блюдитеся от книжник, т. е. берегитесь, хотящих во одеянии ходити. Подобным же образом сказал и Лука (20, 46). И не только этими, но и другими мелочами они показывали свое тщеславие. Слушай:

Стих 6. Любят же преждевозлегания на вечерях, и преждеседания на сонмищих…, потому что на вечерах возлегали, а в синагогах сидели,

Стих 7. И целования на торжищих, и зватися от человек: учителю, учителю. Любят приветствия, выражаемые как словами, так и другими внешними знаками. Любят также, чтобы люди называли их учителями, или по-еврейски — равви.

Стих 8. Вы же не нарицайтеся учителие: един бо есть ваш Учитель, Христос: еси же вы братия есте. Все другое, относящееся к обличению их, приводил как пустое и не нуждающееся во многих словах для пояснения, а теперь выставляет на вид властолюбие, как причину многих зол, и с большей настойчивостью заботится об его устранении. Ненарицайтеся, т. е. не желайте страстно называться. А если другие вас называют так, то это не послужит к вашему осуждению.

Стих 9. И отца не зовите себе на земли: един бо есть Отец ваш, Иже на небесех. Сказал это не для того, чтобы возбранить нам называть отцами родителей плотских или духовных, а для того, чтобы мы знали, Кто по преимуществу и в собственном смысле Отец ваш. Такой Отец у нас — один Бог на небесах, а отцы плотские и духовные — скорее содействователи и слуги Его в рождении нас. Итак, говорит: отцом себе по преимуществу и в собственном смысле никого не называйте на земле, потому что такой Отец — на небе: один Бог в трех Лицах.

Стих 10. Ниже нарицайтеся наставницы: един бо есть Наставник ваш, Христос. Учитель (ραββι) и наставник (καθηγητης) — одно и то же. Повторяет прежнюю речь, чтобы сильнее отклонить от такого зла. Как название одним Учителем Христа не исключает названия Учителем и Бога, так и название одним отцом только Бога не исключает названия Отцом и Сына. Сказано же един и един для противопоставления только людям и Ангелам.

Стих 11. Болий же в вас да будет вам слуга. Отвергнув тяжкий недуг властолюбия, научает затем, каким образом можно избежать его, именно подчинением, т. е. смирением. Далее говорит также о награде за превозношение и смирение, чтобы первое бросили, а второе приняли.

Стих 12. Иже бо вознесется, смирится: и смиряяйся, вознесется. Смирение — величайшее приобретение для человека; поэтому-то и говорит о нем часто, чтобы постоянным напоминанием сильнее напечатлеть его в умах Своих учеников. Повелевает не только не любить первых мест, но искать даже последних, потому что первое унижает любящего, а последнее — возвышает ищущего.

Стих 13. Горе вам, книжницы и фарисее, лицемери яко затворяете Царствие Небесное пред человеки: вы бо не входите, ни входящих оставляете внити… Вы затворяете его пред людьми, именно перед самим собою и перед своими подчиненными, так как и сами не входите в него через веру в Меня, и другим не позволяете входить. Входящими называет тех, которые готовы и могут войти. Сильное это обличение. Если заслуживает осуждения — не принести никому пользы, то вредить и губить человека — непростительно. А у Луки (11, 52) сказал: взясте ключ разумения, — называя так веру в Себя, как приводящую к пониманию истинного учения и неизреченной мудрости; и этот ключ они взяли, т. е. отняли у народа.