Стих 32. Весть бо Отец ваш Небесный, яко требуете сих всех. Сделав достаточное им порицание, опять ободряет с другой стороны, потому что дело учителя и побранить, насколько нужно, и утешить, и в обоих случаях возбудить. Не сказал: весть Бог, но: весть Отец ваш, чтобы больше ободрить их. Если Он есть Отец, и, притом, такой еще Отец, Он не может презреть детей и допустить, чтобы они погибли от недостатка существенно необходимого, так как и земные отцы не допускают этого. И так как Он знает, что вы нуждаетесь во всем этом, то, конечно, даст. Пища, питье, одежда — не излишние вещи, чтобы можно было пренебрегать ими, но они полезны для тела и необходимы для его природы. Итак, то самое, что ты считаешь причиною заботы, гораздо скорее есть причина безопасности. Так как это вещи необходимые, то нужно еще более быть уверенным. Какой отец откажет детям даже в необходимом?

Стих 33. Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам. Прежде, т. е. прежде телесных нужд, или: преимущественно, особенно. Царством Божиим называет здесь наслаждение вечными благами, а правдою Его — оправдание от Него, т. е. чтобы Он Сам оправдал вас (или преуспевание в праведности, т. е. всецелой добродетели, чрез которую мы оправдываемся). Если вы будете просить того, что необходимо для души, то Он присовокупит и дарует то, что необходимо для тела. И как выше, где Он учил, как должно молиться, повелел прежде говорить: Отче наш, Иже еси на небесех, да святится имя Твое: да приидет Царствие Твое: да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли, а потом уже: хлеб наш насущный даждь нам днесь (Мф. 6, 9-11). И не для того мы сотворены, чтобы есть, пить и одеваться, но чтобы, благоугодив Богу, наслаждаться вечными благами. Поэтому нужно особенно искать этого и сильно домогаться. Если мы не будем искать этого, то Бог и не даст; между тем как то, что необходимо для тела, будем ли мы искать, или не будем, все-таки получим ради поддержания тела, как и неверующие язычники. Посему и сказал: приложатся. Итак, не об этом должно заботиться, что мы получим и без заботы, но о том. Но если то, что необходимо для тела, Он дает, даже если мы не просим, то зачем Он повелел нам молиться о насущном хлебе? Конечно для того, чтобы посредством такой молитвы признавали, что питает нас Он, а не наша забота. И чтобы, признавая это, мы посредством благодарности становились к Нему ближе.

Стих 34. Не пецытеся убо на утрей, утрений бо собою печется. Так как Он выше сказал: не пецытеся, то могло показаться, что Он изгоняет всякую вообще заботу о телесных нуждах. Поэтому здесь показывает яснее, что заботу о сегодняшнем дне Он допускает, как необходимую по причине слабости тела, а запрещает заботу о завтрашнем дне, как излишнюю. Завтрашний день и сам будет иметь опять заботу о самом себе, т. е. о том, что нужно будет человеку в этот день. Некоторые же говорят, что выше Он совершенно уничтожил заботу для могущих (исполнить это), — а здесь допустил заботу о теперешнем дне для более слабых.

Стих 34. Довлеет дневи злоба его. Злобою здесь называет заботу, труд и ежедневно случающиеся несчастья, которых вполне достаточно для нас, и не нужно присоединять еще заботы о завтрашнем дне и отягощать его, потому что это не может быть нам полезно для духовного дела. Злобою называется не только порок, но и все вышеупомянутое, потому что и в других местах злобою называется гнев, или бич, ниспосланный Богом. Или будет, говорит, зло во граде, еже Господь не сотвори (Ам. 3, б). И опять: Аз, говорит, творяй мир, и зиждяй злая, т. е. голод, язву и т. п. Мы обыкновенно злом называем все тягостное и прискорбное.

ГЛАВА VII

Стих 1. Не судите, да не судими будете. Златоуст в толковании на послание к Евреям говорит, что не судите, да не судими будете сказано о жизни, но не о вере. Подобным же образом, и в выражении: вся убо, елика аще рекут вам блюсти, соблюдайте и творите (Мф. 23,3), слово блюсти относится к делам, а не к вере. Под судом разумей здесь осуждение. Так толкует Лука. Говоря: не осуждайте, да не осуждени будете. Но если кто-нибудь не будет осуждать согрешающего, напр., начальник — подчиненного, отец — сына, или господин — раба, то, несомненно, порок будет усиливаться и произойдет беспорядок. Но здесь говорится не о таком осуждении, которое вытекает из любви к добру и имеет целью исправление зла, потому что дальше повелевается таким образом обличать и связывать: иди, говорит, и обличи его (Мф. 18, 15); и опять: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси(Мф. 18,18). Эта речь относится не к начальникам, а к подчиненным, убеждая их не смотреть на чужие дела и не осуждать других вместо того, чтобы смотреть на свои собственные и осуждать самих себя. И апостол Павел говорит: аще бо быхом себе разсуждали, не быхом осуждени были (1 Кор. 11, 31). Относятся эти слова и к тем, которые, погрешая в большем, осуждают погрешающих в меньшем, потому что несколько далее говорит: что же видеши сучец, иже во оце брата твоего, бревна же, еже есть во оце твоем, не чуеши (Мф. 7, 3). Сучец, — это весьма короткий кусочек дерева.

Стих 2. Имже бо судом судите, судят вам… Тем же осуждением, каким будешь осуждать брата, будешь и сам осужден, т. е. если ты будешь тщательно разузнавать и осуждать незначительные погрешности его, то и твои незначительные погрешности тщательно будут исследованы и осуждены во время Страшного Суда.

Стих 2. Я в нюже меру мерите, возмерится вам. И какою мерою строгости ты измеряешь его поведение, т. е. что он насколько именно должен был обращать внимание (на свое поведение и жизнь), — такою же измерится и твое поведение. Эти слова обозначают, что и с тебя Бог взыщет с такою же строгостью, с какою ты взыскиваешь с брата. Следует заметить, что подобно тому, как в том случае, когда мы отпустим своим должникам, и Бог нам отпустит, так, если мы не осудим брата, и нас не осудит Бог. Удивительная сила заповедей, легких для исполнения, но доставляющих нам великое спасение! Итак, что же? Если брат блудодействует или погрешает в чем-либо другом подобном, неужели мне не должно исправлять его, но молчать? Исправляй подобно врачу, как брата, а не осуждай враждебно, как ненавистного. Не сказал же Он: не удерживай согрешающего, но: не суди. И апостол Павел сказал: Ты кто еси судяй чуждему рабу; Своему Господеви стоит или падает. И опять: Ты же почто осуждаеши брата твоего; Или ты что уничижаеши брата твоего? (Рим. 14, 4, 10). И действительно, осуждать неподчиненного свойственно душе фарисейской и оправдывающей самое себя.

Стих 3. Что же видиши сучец, иже во оце брата твоего, бервна же, еже есть во оце твоем, не чуеши? Сучком указал на весьма малую погрешность, а бревном — на весьма большую, потому что бревно — весьма длинная колода. Этим желает сказать: каким образом ты усматриваешь в душе брата своего незначительный грех, а в своей и весьма тяжкого не замечаешь? Всякий лучше знает свои, чем чужие, и лучше видит большие, чем меньшие.

Стих 4. Или како речеши брату твоему: остави, да изму сучец из очесе твоего: и се, бервно во оце твоем. Или каким образом ты примешься врачевать его, когда сам весьма нуждаешься во врачевании? Вот — бревно в глазе твоем.

Стих 5. Лицемере, изми первее бервно из очесе твоего, и тогда узриши изъяти сучец из очесе брата твоего. Такого назвал лицемером, потому что он присваивает себе обязанность врача, а удерживает за собой место больного, или — потому что он старается выведать чужой грех под предлогом исправления, и делает это с целью осуждения. Если ты делаешь это, заботясь о своем брате, то позаботься прежде о самом себе, так как ты согрешил больше его; а если ты пренебрегаешь самим собою, то ясно, что ты и его не любишь, потому что всякий больше любит самого себя, чем брата. Следовательно, не для исправления, а для осуждения ты обнаруживаешь (преступления брата). Итак, видишь, что Он не запретил врачевать других, если ты желаешь этого; но повелел прежде них врачевать самого себя, потому что врач должен быть здоров. Это, и подобное этому, Он узаконил, не отклоняя, как сказано, от взаимного исправления, но сдерживая нерадение о собственных делах. Двойное осуждение ожидает того, который, сам будучи виновным в больших преступлениях, тщательно разведывает о незначительных погрешностях других.

Стих 6. Не дадите святая псом, ни пометайте бисер ваших пред свиниями. Святым и бисером назвал таинство нашей веры, — святым, как божественное, а бисерами — по причине драгоценности заключенного в ней учения. С другой стороны, псами и свиньями назвал одержимых неизлечимым нечестием: псами, как лающих на Христа, а свиньями, как покрытых грязью страстей. Итак, повелел не передавать таким таинство догматов веры. Ни пометайте, т. е. не предлагайте. Они не достойны слушать такую святыню. Затем присоединяет и причину.

Стих 6. Да не поперут их ногами своими и вращшеся расторгнут вы. Лучше им не знать этого, чем знать, чтобы, узнав это от вас с притворною искренностью, они не ругались и не издевались над вами. Это и значит: поперут. Ногами назвал неверие их, которым они идут к погибели. Затем, обратившись от притворной искренности к явному противоборству, они расторгнут вас, т. е. будут нападать на вас и сопротивляться вам. Не будучи в состоянии богоприлично понять Божественных догматов, они приписывают им человеческие страсти, и затем, вооружившись, издеваются над ними и мучают вас.

Стих 7. Просите, и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам. После того как дал великие и удивительные повеления ученикам, именно: стать выше всяких страстей, уподобляться Богу и судить недостойных, то, чтобы эти пожелания не показались трудными, присоединил достаточные соображения, убеждающие, что они легки; в особенности же присоединил венец легкости, именно: помощь, происходящую от молитв. Ведущим борьбу должно не только усердствовать, но и призывать помощь свыше. И, конечно, она придет, явится, и сделает все легким. Поэтому повелел просить, и обещал дать, но просить не как-либо, а с твердостью и постоянством, на что указывает — ищите; и не только с твердостью и постоянством, но и с жаром и ревностью, что выражает слово — толцыте.