Стих 19. И приступль един книжник, рече Ему: Учителю, иду по Тебе, аможе аще идеши. Этот книжник, будучи сребролюбивым, подозревал, что Иисус за Свои чудеса собирает много денег, и надеялся, что если он последует за Ним, как один из учеников, то соберет большие богатства. Но Христос, зная, чего он хочет, отвечает сообразно его цели, и смотри, что Он говорит.

Стих 20. Глагола ему Иисус: лиси язвины имут, и птицы небесныя гнезда: Сын же Человеческий не имат где главы подклонити. Я беднее, говорит, лисиц и птиц небесных, потому что не имею даже такого пристанища, чтобы приклонить только голову, и желаю, чтобы и последователи мои были такими же. Поэтому напрасно ты предполагаешь и тщетна надежда твоя. Таким образом Христос оказал книжнику двойную пользу: с одной стороны, показав, что знает тайны души его, с другой, не изобличив его явно, но предоставив ему самому изобличить, чтобы он избежал стыда и, если желал, исправился. Сказав это, Христос не запретил следовать за Собою, но показал, что следующий за Ним не найдет той прибыли, какой ищет. Книжник, поняв, что он разгадан, и обманувшись в цели, замолчал. Некоторые говорят, что Христос, прежде зная его, как раба не только сребролюбия, но и других страстей, отвечал иносказательно, назвав лисицами и птицами демонов по причине их хитрости и коварных умыслов против семян и плодов добродетели. Он как бы так говорит: демоны имеют в тебе норы и гнезда, а Я не нахожу и самого краткого пребывания в душе твоей. Норы и гнезда демонов суть страсти, в которых они скрываются и находят покой. Называет Себя Сыном Человеческим, утверждая этим, что Он действительно воплотился, а не призрачно, как предполагали некоторые. Человеком здесь называет Свою Матерь, потому что человеком называется не только муж, но и жена.

Стих 21. Другий же от ученик Его рече Ему: Господи, повели ми прежде ити и погребсти отца моего. Кто именно был этот ученик, Евангелист не обозначил; но кто бы он ни был, все-таки был весьма благоразумным. Смотри, что и в деле, по видимому справедливом и необходимом, он ищет позволения, не желая отлучиться по собственной воле. Сказал прежде, показывая, что потом он последует везде.

Стих 22. Иисус же рече ему: гряди по Мне и остави мертвых погребсти своя мертвецы. Христос удержал его, не запрещая почитать родителей, но научая, что не должно стремящемуся к небесному возвращаться к земному и, оставив животворное, стремиться к мертвенному, или родителей предпочитать Богу. Он знал, что другие погребут мертвеца, а не безразлично будет, если тот оставит вещи более необходимые. Полагаю, что умерший человек был неверующий; поэтому и сказал: остави мертвых, т. е. предоставь мертвым по вере погребсти принадлежащих им мертвецов. Этот мертвец — не твой, потому что какое соучастие у верного с неверным (2 Кор. 6, 15). Ты же если удивляешься, каким образом он не отошел по своей воле, удивляйся, каким образом вследствие запрещения остался. Если ему Христос не позволил даже на короткое время оставить Своего учения, то какого наказания будем достойны мы, отступающие от Его заповедей во всякое время.

Стих 23. И влезшу Ему в корабль, по Нем идоша ученицы Его. Народ по вышесказанным причинам оставил, а учеников Своих взял ради чуда, которое должен был совершить на море. Когда Он оказал благодеяния народу, исцеляя недуги и болезни его, то ученики остались по видимому без благодеяния. Поэтому Он оказывает благодеяние и им, и допустив их подвергнуться опасности утонуть, чудесно извлекает от этой опасности.

Стих 24. И се, трус велик бысть в мори, якоже кораблю покрыватися волнами. Этот назвал трусом, а Марк (4,35) и Лука (8,23) ветреной бурей; это одно и то же, потому что и трусом, и ветреной бурей здесь названо волнение, так как при этом воды трясутся, поднимаются и понижаются. И опять: Матфей и Марк говорят, что корабль был захвачен волнами на море, а Лука говорит, что на озере. Но они не противоречат между собою, потому что и те, и этот разумеют Тивериадское озеро, которое по своему природному устройству было озером, а то величине — морем; поэтому иногда называют его морем. Волнение это случилось, чтобы смирить гордость учеников, которые много о себе думали, потому что они одни вошли (в корабль) с Учителем, между тем как все прочие остались, и чтобы они упражнялись, как атлеты мира, в страшных опасностях, и как кормчие вселенной, в бурях искушений.

Стих 24. Той же спаше. Марк обозначал и место, на котором Он спал, потому что сказал, что Он спал на корме на возглавии (Мк. 4, 38), которое из дерева было устроено на корме. Спал Он с мудрым намерением, чтобы ученики сильно испугались, потому что если бы Он бодрствовал, то они нисколько не испугались бы, или, по крайней мере, мало. Необходимо было им получить сильное ощущение страха, чтобы больше почувствовать Его могущество и воспринять большую веру в Него.

Стих 25. И пришедше ученицы Его возбудиша Его, глаголюще: Господи, спаси ны, погибаем. У Марка стоит: Учителю, не радиши ли, яко погибаем (Мк. 4,38); у Луки: Наставниче, Наставниче, погибаем. Одни говорили это, а другие — то; один — одно, а другие — другое, не все они сказали все это.

Стих 26. И глагола им: что страшливи есте, маловери. Прежде разрешает страх души их, показывая, что слабость души обыкновенно производит страх, а упрекнул их в маловерии, потому что имели несовершенную веру в Него. Они думали, что Он может спасти, но только если будет бодрствовать, а не спать; потому и разбудили Его.

Стих 26. Тогда востав запрети ветром и морю, и бысть тишина велия. Запрети, вместо: повелел, так как Марк говорит, что Он и сказал морю: молчи, престани (Мк. 4, 39).

Стих 27. Человецы же чудишася, глаголюще: кто есть Сей, яко и ветры и море послушают Его. Лука говорит, что это сказали ученики, а Матфей говорит здесь, что люди, разумея простой народ, как говорит Златоуст. И весьма вероятно, что и он, услышав от учеников о таком чуде, одинаково удивлялся и говорил то же самое. Если ученики, вследствие несовершенной своей веры, смотрели на Него доселе как на человека, то тем более — народ. То, что Он воспользовался лодкой для переправы и что спал, указывало в Нем человека; но повиновение ветров и моря свидетельствовало о какой-то необыкновенной природе Его. Посему в смущении они говорили: кто есть Сей? Это чудо возбудило удивление больше, чем предыдущие, потому что никто не совершил еще ничего подобного. Он не простер жезла, как Моисей, и не пронесся над водами, как другие, но со властью повелел, как Господин рабам и как Творец тварям.

Стих 28. И пришедшу Ему на он пол, в страну Гергесинскую, сретоста Его два бесна… Евангелия от Марка (5, 1) и от Луки (8, 26) пишут Гадаринску, но при Тивериадском озере лежит город Гергесса, а не Гадара. Некоторые говорят, что этот город имел два имени и назывался и тем, и другим. Кроме того, Матфей говорит о двух бесноватых, а Марк и Лука упомянули об одном, как более известном, который назывался легеоном, о котором рассказывают много ужасного и которому, вероятно, повиновался другой. Поэтому те пропустили его, а Матфей присоединил и его, как тоже бесноватого. Более исправные экземпляры имеют Гергесинскую, а не Гадаринскую и не Геразинскую. Гадара был город в Иудее, но озера с крутыми берегами или моря в ней не было нигде. Равным образом, Гераза был город в Аравии, но в соседстве своем не имеет ни озера, ни моря. Такой очевидной и легко изобличаемой лжи не сказали бы евангелисты, мужи, обстоятельно знающие все, что касается Иудеи. Итак, Гергеса, откуда гергесяне, был древний город при так называемом ныне Тивериадском озере; к нему прилегает крутой берег, на котором показывается место, откуда и были сброшены демонами свиньи. Гергеса — в переводе значит — обиталище изгнавших; она названа так, может быть, пророчески от того, как поступили со Спасителем владельцы свиней, просившие Его уйти из их пределов.

Стих 28. От гроб исходяща. Бесы охотно поселяются в гробах, желая внушать людям пагубную мысль, что души умерших, становясь демонами, остаются в гробницах собственных тел и соединяются с некоторыми (людьми). Но никогда они не убедят в этом правоверного. Если бы это была правда, то мучимый богач не просил бы Авраама послать Лазаря в мир, чтобы рассказать братьям его о случившемся с ним, но сам рассказал бы им.

Стих 28 — 29. Люта зело, яко не мощи ни кому минуты путем тем. И се, возописта глаголюща: что нама и Тебе, Иисусе Сыне Божий. Так как и ученики и народ называли Его человеком, приходят затем бесы, возвещая Божество Его. При встрече с Божественным лучом, они тотчас узнали Его и, не перенося невидимо жгущей их силы от приближения Его, закричали, говоря: Что нам и Тебе? т. е. что за сила наша в сравнении с Твоей? Ты — нестерпимый огонь, а мы — легко воспламеняющееся сено.