Источник: Тихония Африканца книга ο семи правилах для изследования и нахождения смысла св. Писания (Liber de septem regulis ad investigandam et inveniendam S. Scripturae intelligentiam). // Журнал «Прибавленiя к изданию творений Святых Отцев, в русском переводе» за 1891 год. — М.: Типографiи М. Г. Волчанинова, 1891. — Часть XLVIII. — С. 194-198.

Гораздо необходимее и тем тщательнее должно быть изучаемо нами правило о двучастном теле Господнем, которое нужно иметь пред глазами во всех писаниях. Ибо как, по сказанному выше, переход от главы к телу уразумевается одним только умом, так переход от одной части тела к другой, от правой к левой или от левой к правой, находит себе объяснение в вышеназванной главе. Ибо когда одному телу говорит: сокровища невидимая отверзу тебе, да увеси, яко аз… Бог… и прииму тя (Ис. 45, 3), — и прибавляет: ты же не познал еси мене, яко аз Бог, и несть разве мене еще Бог… и не… знал еси мене (Ис. 45, 4–5); то не ужели, хотя речь обращена к одному телу, одна мысль выражается в словах: сокровища… невидимая отверзу тебе, да увеси, яко азъ… Бог… ради раба моего Иакова, — и ты же не познал еси мене, — другими словами: и не принял Иаков того, чтó обещал Бог? Или, не одно и то же сказать: ты же не познал еси мене и: не… знал еси мене. Ибо не знал говорится только тому, который уже знает; не познал же — тому, кто, хотя призван познавать, принадлежит видимо к тому же телу и устами своими приближается к Богу, однако сердцем далек. Ему‑то говорит: ты же не познал еси мене. Еще: наведу слепыя на путь, его же не видеша (non noverunt — не знали) и по стезям, ихже не (по)знаша [24] (non cognoverunt), ходити сотворю им [25]: (и) сотворю им тму во свет, и стропотная в правая. Сия глаголы сотворю, и не оставлю их. Тии же возвратишася вспять (Ис. 42, 16–17). Уже ли возвратились вспять те, которым сказано: не оставлю, а не часть их? Еще говорит Господь Иакову: не бойся, яко с тобою есмь. От восток приведу семя твое и от запад соберу тя. Реку северу, приведи (дай); и Ливу, не возбраняй. Приведи сыны моя от земли дальния, и дщери моя от краев земных, и всех, елицы нарицаются именем моим. Во славе бо моей устроих его (in gloriam meam paravi illum), и создах его… и изведох люди слепы, и очи (ихъ) суть такожде слепы, и глуси уши имущии (Ис. 43, 5–8); ужели слепы и глухи те, которых Он приготовил для славы своей? Еще: Отцы ваши (твои) первее..; князи ваши (ихъ) беззаконноваша на мя, и оскверниша князи (твои) святая моя, и дах погубити Иакова, и Израиля во укоризну (Ис. 43, 27–28). Ныне… слыши рабе мой Иакове, и Израилю егоже избрах (Ис. 44, 1). Показывает, что Иакова на погибель и Израиля на поругание отдает он тому, котораго не избрал. Еще: сотворих тя раба моего, мой еси ты Израилю… не забывай мене. Се бо отъях яко облак беззакония твоя, и яко примрак грехи твоя. Обратися ко мне, и избавлю тя (Ис. 44, 21–22). Ужели тому, грехи котораго он отъял, которому говорит: мой еси ты и: не забывай мене, или котораго грехи отнимаются, прежде чем он обратится, — ужели ему напоминает и говорит: Обратися ко мне? Еще: Ведех, яко отвергая отринеши… имени моего ради покажу ти ярость (dignitatem — достоинство, честь) мою и славная моя наведу на тя (Ис. 48, 8–9). Ужели отвергшему показывает честь свою и славное свое наводит на него? Еще: не ходатай [26], ниже ангел; но сам… спасе (consideravit — усмотрел, наблюлъ) их, зане любит их и щадит их. Сам избави их, и восприят их и вознесе их во вся дни века. Тии же не покоришася и разгневаша Духа Святаго его (Ис. 43, 9–10). В какое время были непокорны и разгневали Духа Святаго те, которых Он превознес во все дни века? Еще, Бог ясно обещает крепость и погибель одному телу, когда говорит: Иерусалиме граде богатый, кущи (которыя) не поколеблются, ниже подвижутся колие храмины его (твоей) в вечное время, и ужа его не преторгнутся (Ис. 33, 20–21), — и прибавляет: прервашася ужа твоя, яко… щогла твоя преклонися, не распустит ветрил [27], (и) не воздвигнет знамения, дондеже предастся на пленение (in perditionem — на погибель) (Ис. 33, 23). Короче показывает двучастность тела Христова в словах: черна есмь аз и добра (Песн. 1, 4). Ибо да не будет, чтобы Церковь, которая не имеет скверны или порока (Ефес. 5, 27), которую Господь очистил Своею кровию, была черна в какой либо части, кроме левой, изъ‑за коей «имя Божие хулится среди народовъ», в остальном же она вся добра, как и сказано: вся добра еси, ближняя моя и порока несть в тебе (Песн. 4, 7). Притом, и объясняет, почему черна и добра, в словах: якоже селения кидарска [28], якоже завесы Соломони (Песн. 1, 4). На два шатра указывает: царский и рабский. Но тот и другой — семя Авраамово, ибо Кидар — сын Измаила. Наконец, в другом месте Церковь в таких словах изливает свою скорбь о продолжительном пребывании в среде этого Кидара, т. е. раба из семени Авраамова. Увы мне, яко пришельствие мое продолжися: вселихся с селении кидарскими (cum tabernaculis Cedar). Много пришельствова душа моя. С ненавидящими мира бех мирен: егда глаголах им, боряху мя туне (Псал. 119, 5–7). Но не могу сказать, что шатер Кидара — вне Церкви. Ибо сам говорит; шатер Кидара и Соломона, потому‑то и сказал: черна аз есмь и добра, ибо не в тех черна Церковь, кто вне ея. Вот где тайна того, что Господь в Апокалипсисе то называет семь ангелов, то есть седмиобразную церковь (Ессlеsiam septiformem), святыми и хранителями заповедей, то изобличает их же — и как повинных во многих преступлениях, и как достойных покаяния. И в Евангелии одно тело приставников обличает в различии заслуг (diversi meriti manifestat), говоря: Блажен раб той, егоже пришед господин его обрящет тако творяща (Матф. 24, 46; ср. Лук. 12, 43). И, о том же: Аще ли же злый раб той… растешет его полма [29] (Матф. 24, 48. 51. Лук. 22, 45–46). Скажу: ужели всякаго разделит или разсечет? Наконец, не всего, но часть его с неверными положит (Матф. 24, 51; Лук. 22, 46). Ибо под видом одного говорит о теле [30]. Итак, это тело должно быть подразумеваемо всюду в Писании, где Бог говорит, что погибнет заслуга Израилева, или — что проклято наследие его. Ибо Апостол, особенно в послании к Римлянам, пространно разсуждает в том смысле, что сказанное о теле каждый раз нужно относить к одной только его части. Ко Израилю, — говорит, — глаголет: весь день воздех руце мои к людем… пререкающим (Рим. X, 21), — и чтобы показать, что это сказано о части: глаголю, еда отрину Бог люди своя? Да не будет. Ибо и аз Израильтянин есмь, от семене Авраамля, колена Вениаминова. Не отрину Бог людей своих, ихже прежде разуме (Рим. 11, 1–2). И, дав наставление о том, как нужно понимать изречение, продолжает в том же роде, показывая, что одно и тоже тело и добро и зло: по благовествованию убо врази вас ради: по избранию же возлюблении отец ради (Рим. 11, 28). Ужели, кто враги, те же и — возлюбленные, или: может ли быть на деле то и другое вместе? Такимъ‑то образом Господь во всех Писаниях свидетельствует, что во всех народах возрастает, цветет и погибает одно и то же тело семени Авраамова.

Правило 3. Об обетованиях и законе.

Источник: Тихония Африканца книга ο семи правилах для изследования и нахождения смысла св. Писания (Liber de septem regulis ad investigandam et inveniendam S. Scripturae intelligentiam). // «Прибавления к изданию творений Святых Отцев, в русском переводе» за 1891 год. — М.: Типографiи М. Г. Волчанинова, 1891. — Часть XLVIII. — С. 199-223.

(Изъясняются послания Павла к Римлянам и к Галатам и Ис. гл. XLVIII).

Свидетельство божественное гласит, что никто никогда не может быть оправдан делами закона. По тому же свидетельству не подлежит ни малейшему сомнению, что были такие, которые исполняли закон и получали оправдание.

Написано: Елика закон глаголет, сущим в законе глаголет: да всяка уста заградятся, и повинен будет весь мир Богови. Зане от дел закона не оправдится всяка плоть пред ним. Законом бо познание греха (Рим. 3, 19–20). Еще: грех вами да не обладает (non dominabitur, не будет обладать). Несте бо под законом (Рим. 6, 19). Еще: И мы во Христа Иисуса веровахом: да оправдимся от веры… а не от дел закона (Гал. 2, 16). Еще: Аще бы дан бысть закон, могий оживити, во истину от закона бы была правда. Но затвори Писание всех под грехом: да обетование от веры Иисус Христовы дастся верующим (Гал. 3, 21–22). Но скажет кто нибудь: от Христа и ниже закон не оправдывает, (а только), в свое же время оправдывал. Этому однако противно свидетельство апостола Петра, который, когда язычники [31] принуждены были братьями (стать) под иго закона, так сказал: что искушаете Бога (Господа), хотяще возложити иго на выи учеников, егоже ни отцы наши, ни мы возмогохом понести (Деян. 15, 10). И апостол Павел: Егда бехом во плоти, страсти греховныя, яже законом, действоваху во удех наших, во еже плод творити смерти (Рим. 7, 5). Напротив, тот же апостол говорит: по правде законней бых непорочен (Флп. 3, 6). Если же недостаточно удостоверения столь великаго Апостола, то что можно сказать против свидетельства Господа, Который говорит: се во истину Израильтянин, в немже льсти несть (Иоан. 1, 47)? А если бы и Господь не благоизволил дать этого свидетельства, то кто решился бы на такое святотатство и обнаружил бы столь надменную несмысленность, что стал бы утверждать, что Моисей и пророки или все святые не творили правды и не получили оправдания — когда писание говорит о Захарии и жене его: Беста праведна оба пред Богом, ходяще во всех заповедех и оправданиих Господних (Божиих, Dei) безпорочна (Лук. 1, 6)? И Господь не пришел призвати праведники, но грешники (Матф. 9, 13). Как же закон мог оправдывать [32] от греха, когда он для него и дан: закон же привниде, да умножится прегрешение (Рим. 5, 20)? Однако мы должны знать и твердо помнить, что решительно никогда, от Исаака и до сего дня, не прекращалось семя Авраамово. Семя же Авраамо мы разумеем не плотское, а духовное семя по обетованию, а не по закону. Ибо есть другое семя, семя плотское, которое — от закона и горы синайской: (завет) в работу рождаяй, иже есть Агарь [33]. Но иже от рабы по плоти родися. А иже от свободныя, по обетованию (Гал. 4, 24. 23). А что семя Авраама составляют только те, кто от веры, об этом говорит Апостол: разумейте убо [34], яко сущии от веры, сии суть сынове Авраамли (Гал. 3, 7). И еще: мы же, братие, по Исааку обетования чада есмы [35] (Гал. 4, 28). Следовательно, семя Авраамово не то, которое — от закона, но которое — по обетованию и непрерывно идет от Исаака. Если же семя Авраамово — от веры, то, конечно, оно уже не от закона, ибо не могло быть от закона то, что от веры. Ибо закон и вера — вещи различныя, потому что закон не есть закон веры, но закон дел, как и написано: закон несть от веры, но сотворивый та человек жив будет в них (Гал. 3, 12). Следовательно, Авраам всегда имел сынов по вере, но никогда — по закону. Не законом бо обетование Аврааму или семени его, еже быти ему наследнику мирови, но правдою веры. Аще бо сущии от закона наследницы, испразднися вера и разорися обетование. Закон бо гнев соделывает (Рим. 4, 13–15). Если же ни вера, ни обетование Авраамово не могут быть разорены, то они непрерывно пребывали от начала. И когда дан был закон, то он не составил для них препятствия, не помешал тому, чтобы у Авраама рождались сыновья, но по обетованию веры. Ибо Апостол говорит, что закон, данный по истечении четырех сот тридцати лет, не повредил обетованию и не разрушил его: Аще бы от закона [36]… не к тому уже от обетования (Рим. 4, 18). И в другом месте: закон ли убо противу обетованием Божиим! Да не будет (Рим. 4, 21). Мы видим, что закон и не принадлежит к обетованию, и никогда они один с другим не сталкиваются, но и тот и другое существуют своим порядком; потому что как закон никогда не был во вред вере, так и вера никогда не разрушала закона, по написанному: закон ли убо разоряем верою? да не будет, но закон установляем (ἰστομεν statuimus), то–есть утверждаем (Рим. 3, 31): ибо они взаимно утверждают друг друга. Итак, сыны Авраама — не от закона, но — от веры, по обетованию. Спрашивается, как же получили оправдание те, которые утверждались на законе и поступали по нему, если, согласно сказанному, они не могли оправдаться от дел закона? Кроме того, спрашивается, почему после обетования веры, которое никаким образом не могло быть разрушено, дан закон, который — не от веры, и от дел котораго никто не оправдывается, потому что елицы от дел закона суть, под клятвою суть. Писано бо есть: проклят… иже не пребудет во всех писанных в книзе законней, яко творити я (Гал. 3, 10)? Наконец, и Апостол, когда удостоверяет, что сыны Авраама всегда были таковыми по благодати Божией, чрез веру, но не через закон дел, то, предусматривая этот вопрос, обращается к себе, как бы от другаго лица, с такими словами: что убо закон (дел) (Гал. 3, 19, ср. Рим. 3, 27–28), т. е. если сыны — от веры, то зачем дан закон дел, когда имеющим родиться сынам Авраамовым достаточна было обетования, и когда они должны были бы питаться верою, потому что праведный от веры жив будет (vivit — живет) (Рим. 1, 17; Гал. 3, 11)? Ибо прежде чем спросить себя: к чему же закон дел, он уже сказал, что дабы живы были те, кто не могли оправдаться верою, и сказал так: А яко в законе никто же оправдается от Бога:…праведный (же) от веры жив будет (Гал. 3, 11). При этом, на то, что через пророка сказано: от веры жив будет, он указывает, дабы ясно было, как жили те, которые не могли исполнить закона. Но менее ясно, что значит: праведник от веры жив будет (Авв. 2, 4). Ибо никакой праведник, утверждавшийся на законе, не мог жить, если бы не творил дел закона, и притом всех дел: иначе он был бы проклят. Бог дал закон и сказал: не пожелай (Исх. 20, 17; Втор. 5, 21), и, тотчас же получив к тому повод, грех посредством заповеди произвел всякое пожелание. Ибо необходимо, чтобы страсти греховныя, порождаемыя законом (quae per legem sunt), действовали в членах того, кто — под законом, который дан, да умножится прегрешение (Рим. 5, 20), так как сила греха — в законе. Проданный же под грех уже не творит добраго, которое хотел бы творить, но содевает злое, котораго содевать не хотел бы: ибо соглашается с законом по внутреннему человеку, но побеждается и пленяется иным законом, законом членов, и никогда не мог бы получить освобождения иначе, как только по благодати, через веру. Но великое преступление и вероломство — не размышлять прилежно о том, каким родом оружия можно было бы победить силу греха; напротив, дело веры, и дело славное, искать и находить его. Следовательно святотатство и богохульство — говорить, что закон никоим образом не может быть выполнен человеческими силами и видя в нем средство для отмщения, не понимать, что есть в тоже время и какое нибудь врачевание жизни: потому что невозможно — чтобы благой Бог, Который знал, что закон не может быть исполнен, не оставил бы другой двери жизни, сотворив людей для жизни, заградил бы для нас все пути к ней. Вера [37] этого не потерпела, не допустила. Она была, правда, угнетаема слабостыо плоти и силою греха, но Бог просветлял ее, и, зная, что Господь благ и праведен и недр своего милосердия не затворил от дел рук своих, она (эта вера) уразумела, что есть путь к жизни и нашла средство к исполнению закона. Ибо когда Бог сказал: не пожелай, то не объяснил, как этого можно достигнуть; но, подлинно и определенно говоря: не пожелай, предоставил самому человеку искать способа к достижению этого. Ибо, если бы он заповедал — от Него требовать успеха, то разрушил бы и закон и веру.

Ибо закон не может быть исполнен плотью, а когда он не исполнен, он наказывает. Итак, какая надежда была бы человеку на то, что он исполнит закон и избежит смерти, если бы он не уповал на милосердие и помощь Божию, которыя обрела вера? (Плоть) закону Божию не покаряется, ниже бо может. Сущии же во плоти, Богу угодити не могут. Вы же несте во плоти, но в дусе; понеже Дух Божий живет в вас. Аще же кто духа Христова не имать, сей несть егов (Рим. 7, 7–9). Показывает, что Дух Божий и Дух Христов — одно и то же. Кроме того показывает, что кто имеет Духа Божия, тот уже не во плоти. Если же Дух Божий и Дух Христов — один, то пророки и святые имеют Духа Христова, так как они имели Духа Божия; а если они имели Духа Божия, то они не были во плоти и исполнили закон, так как плоть враждебна Богу и не покоряется Его закону. Таким образом, кто прибегает к Богу, тот приемлет Духа Божия; когда прият Дух Божий, тогда умерщвлена плоть; когда же умерщвлена плоть, тогда духовный, свободный от закона, так как закон установлен не ддя праведника, может уже его исполнить. И еще: Аще ли Духом (Божиим) водими есте, несте под законом (Гал. 5, 18). Отсюда ясно, что отцы наши, которые имели Духа Божия, не были под законом. Ибо пока кто во плоти, то–есть не имеет Духа Божия, закон над ним господствует, если же он отдался благодати, он умирает для закона и дух исполняет в нем закон, так как плоть, которая не может быть покорною закону Божию, умерла. И что было прежде, то совершается и теперь, ибо упомянутое запрещение пожелания вовсе не отменено потому, что мы не находимся под законом, так же как оно и не усилено. Только мы верою прибегаем к откровенной благодати, наученные Господом уповать, в деле закона, на Его милосердие и говорить:

да будет воля Твоя, и: избави нас от лукаваго (Матф. 5, 10. 13); а те тою же верою прибегали к благодати, еще не открытой, побеждаемые страхом смерти, которую видели с приготовленным и простертым мечем, благодаря закону. Закон дан был до тех пор, пока не придет семя, которому обетовано и благовествование веры; до этого же времени закон побуждал просить с верою благодати Божией, для уничтожения силы греха, и вера как бы не могла обнаружиться без закона [38]. Действительно, когда закон был дан, то страсти, которыя чрез закон, действовали в членах наших, с такою сиюю увлекая в грех, что люди простою необходимостью принуждаемы были обращаться к вере, которая умолила бы благодать Божию прийти на помощь к их терпению. Стражу темничную претерпели мы, когда закон угрожал смертию и со всех сторон поднимался непреодолимою стеною, к выходу изъ‑за которой была одна только дверь — благодать. Стражем же и приставником этой двери была вера, чтобы никто не избегал темницы, если ея не откроет вера, и чтобы всякий, кто не толкнется в эту дверь, умирал за оградою закона. Испытали мы и детоводительство закона, который вынуждал нас прилежать к вере и приводил нас ко Христу. Ибо закон, говорит Апостол, дан был для того, чтобы заключить нас, под своею стражею, в веру, поскольку она имела открыться чрез Христа, Который есть конец закона, и Которым жили все, кто искал веры в благодать Божию. Прежде пришествия веры, — говорит он, — под законом стрегоми бехом затворени в хотящую веру открытися. Темже закон пестун нам бысть во Христа (Гал. 3, 23–24): чтобы мы получили оправдание веры. Но, скажет кто‑нибудь, если он дан на пользу веры, то почему не от начала семени Авраамова, которое было непрерывно? Действительно, оно непрерывно; непрерывна и вера, как родительница сынов Авраамовых; непрерывен и закон, вследствие различения добра и зла. Но когда после обетования о сынах Авраамовых, они размножились по плоти, должно было размножиться и семя Авраамово, которое не от веры. А это размножение не могло бы произойти без помощи умноженнаго закона, дабы люди (multitudo) как уже сказано, хотя силою необходимости, приводились бы к вере, которая не была еще открыта. Таким образом, Промысл Божий, умножая святое семя Авраамово и управляя им, вел к тому, чтобы многие строгостию и страхом закона обращены были к вере, и чтобы семя сохранилось до откровения веры. Закон же привниде, да умножится прегрешение. Идеже, — говорит, — умножися грех, преизбыточествова благодать (Рим. 5, 20). Не сказал: родилась, но: преизбыточествова, ибо она с самаго начала дана была избегавшим бремени и господства закона. Она изобиловала, когда расширен был закон, но стала преизобильною для всякой плоти, будучи открыта во Христе, Который, пришедши возстановить все, что на небе и что на земле, благовествовал веру далече и близ сущим (Ис. 57, 19; Ефес. 2, 17), т. е. грешникам Израилевым и язычникам. Ибо праведники Израилевы призваны были от веры к той же вере [39]. Ибо всегда Христом даваемы были тот же Дух, та же вера и та же благодать, и Он, пришедши и устранив завесу Закона, дал только народам полноту их, так что они отличались от будущих лишь по степени, а не по роду. Ибо семя Авраамово никогда не изменялось по своему существу, и если кто либо оправдался без веры, то он не был сыном Авраамовым, потому что никто не может назваться сыном Авраамовым, если он оправдался законом, а не верою, как Авраам [40]. Ибо от того же образа благодати и Духа и в ту же Церковь учит Апостол переходить, говоря: мы же вси откровенным лицем славу Господню взирающе, в той же образ преобразуемся, от славы в славу (2 Кор. 3, 18). Говорит, что и прежде страдания Господа была слава, и отрицает, что она могла быть отделена (excludi), т. е. порождена, произведена, создана законом. Где убо, — говорит, — похвала? Отгнася [41]. Которым законом? делы () ли? Ни; но законом веры (Рим. 3, 27). Что бо писание глаголет? Верова… Авраам Богови и вменися ему в правду (Рим. 4, 3). Мы перешли к славе от той же славы, которая была не от закона. Если же была слава дел, то это была уже не слава у Бога. Ибо невозможно иметь никакой славы без благодати Божией, так как слава одна и всегда была одного рода. Ибо никто не побеждал, если за него не побеждал Бог, что дается однако не законом, хотя бы кто и поступал по нему, но верою, вследствие которой Бог отнял силу у нашего врага. Поэтому, хваляйся о Господе да хвалится (1 Кор. 1, 31). Ибо, если мы в чем и побеждаем, то это не наше: оно не от дел, но от веры. Итак, нет ничего такого, чем мы могли бы похлалиться как нашим, ибо мы ничего не имеем, чего не получили бы, и если существуем, то существуем от Бога, дабы возвеличилась сила Божия, — а не сами собою. Вера — все, что нам нужно. Поскольку мы будем иметь ее, постольку и Бог будет действовать в нас. И Соломон хвалится тем, что не от человека, но дар Божий — все что человек имеет: познав, — говорит, — яко не инако одержу, аще не Бог даст. И сие… бе разума, еже ведети, чия есть благодать. Приидох ко Господу и молихся (Прем. 8, 21). По мнению Соломона, нужно верить, что не от дел, но по благодати Божией оправдались все те, которые знали, что дело закона должно быть исполнено Богом, и в этом полагали свою похвалу. Но Апостол говорит: да не похвалится всяка плоть пред Богом (1 Кор. 1, 29), и, конечно, злые не должны хвалиться потому, что не познали Бога, праведники же потому, что они — не свои, но дело Божие. Худородная, говорит, — и уничиженная избра Бог… не сущая: да сущая упразднит (и) яко да не похвалится всяка плоть пред Богом. Из него же вы бысте во Христе Иисусе, иже бысть нам премудрость от Бога, правда же и освящение и избавление: да якоже пишется: хваляйся о Господе да хвалится (1 Кор. 1, 28–30). И еще: Благодатию есте спасени через веру, и сие не от вас: Божий дар: не от дел, да никто же похвалится: того бо емы творение, создани о Христе (Ефес. 2, 8–10). Так, во–первых, никакая плоть никогда не может оправдаться от закона, т. е. от дел, дабы всякий праведник имел славу от Бога. Во–вторых, никто да не хвалится пред Богом, ибо Бог так поступает по отношению к своим, чтобы было что и простить им: чист (бо) от скверны никтоже, аще и един день житие его на земли (Иов. 14, 4–5). И Давид говорит: не вниди в суд с рабом твоим; яко не оправдится пред тобою всяк живый (Псал. 142, 2). И Соломон, при освящении храма: нест человек, иже не согрешит (3 Цар. 8, 46). И еще: тебе единому согреших (Псал. 50, 6). Ибо кто похвалится, что он имеет чистое сердце? Или кто похвалится, что он свободен от греха? Но мало остается от чистаго сердца, то есть от чистых помышлений, если и от греха никто не может счесть себя свободным. Ни одна победа не дается делами, но всякая даруется милосердием Божиим, по написанному: Венчающаго тя милостию и щедротами (Псал. 102, 4). И мать мучеников так говорит своему сыну: да в милости с братиею твоею восприиму тя (2 Макк. 7, 29). Но праведник исполняет волю Божию по расположению и склонности, стараясь и желая служить Богу, только не посредством закона. Ибо если бы закон оправдывал, то заслуга всех праведников была бы одна и та же, потому что он от всех требует одинаковой внимательности, а если нет, то действовало бы проклятие. Если же закон допускал различие заслуг, то кто получил столько милующей благодати, сколько, сообразно с своею верою, надеялся получить, преобразившись от славы в славу как от Духа Божия (2 Кор. 3, 18), то есть из того же в тоже? Ибо сказать, что вера дана после Христа, значит сказать, что тогда же дан и Дух Святый, между тем как всегда все пророки и праведники жили тем же Духом и не могли жить иначе, как только духом веры. Ибо все, кто был под законом, пали мертвыми, потому что писмя убивает, а дух животворит (2 Кор. 3, 6). И однако Господь говорит о том же Духе: аще не иду Аз, (Он) не приидет (Иоан. 16, 7), хотя апостолам уже дал этого Духа. А апостол говорит, что тот же Дух был и у древних: имуще же той же дух веры, по писанному: веровах, тем же возглаголах (2 Кор. 4, 13). Того же самаго Духа веры, говорит, имел тот, кто сказал: веровах, тем же возглаголах (Псал. 115, 1) и подтверждает это, говоря: и мы веруем, тем же и глаголем (2 Кор. 4, 13). Говоря и мы, показывает, что и те веровали тем же духом веры. Отсюда ясно, что праведники имели это не от закона, но всегда по духу веры. Что пришло чрез Господа, то полнота, часть которой была и прежде, чрез Него же, подобно тому как дитя, хотя и имеет все, что есть у мужа, однако не есть еще муж, по чрез возрастание не новых, а тех же членов достигает полноты тела, свойственной совершеннолетнему, хотя и был дитятею [42]. Правда, прежде страдания Господа не во всех был Дух Божий, но Он был в тех, которые, благодаря Его присутствию, веровали, и они были усовершаемы самим победителем и совершителем всего. Ибо Духа Святаго имели такие, обретенные им, праведники, как Симеон, Нафанаил, Захария, Елизавета и Анна, вдова, дочь Фануилова. Обетование отделено от закона и так как оно разнится от него, то последний не может быть к нему примешиваем. Никакого условия, ослабляющаго его силу, не поставлено обетованию. Между тем — мы принуждены сказать нечто такое, чего не можем слышать без снедающей скорби — некоторые, не знающие твердости обетований и освобождения от закона, говорят, что Бог обещал Аврааму все народы (при сохранении за ними свободной воли) под условием, если они соблюдут закон. И хотя спасительно открывать опасности, происходящия от невежества некоторых праведников, мы, несмотря на то, что речь идет о Боге всемогущем, должны все‑таки полагать ей меру, чтобы не упомянуть, при разсуждении, о том, о чем следует умолчать, и чтобы не дать услышать это из наших уст, хотя оно и чужое. Посему, говоря об этом с трепетом, предоставим каждому самому замечать угрожающие ему опасности. Бог, разумеется, знал наперед, будут Авраамовыми, по свободной воле, те, которых Бог обещал ему, или не будут. Одно из двух: если будут, то вопрос кончен; если же не будут,

то Бог, будучи верен, не дал бы обетования [43]. Если Богом положено в том только случае дать обетованных, если того пожелают сами обетованные, то, конечно, Он так бы и сказал, чтобы не был обманут Авраам, раб его, веровавший, что Он имеет силу исполнить обещанное. Но обетование таково, что не связываемся никакими условиями. В противном случае и обетование не твердо, и вера разрушается. Ибо что устойчиваго останется в обетовании Божием или в вере Авраамовой, если то, что обетовано и во что он поверил, будет зависеть от произволения обетованных? Тогда и Бог обещал чужое, и Авраам поверил неосторожно. И как обетование стало потом долгом, по слову Божию: Благословятся о семени твоем вси языцы земнии, занеже послушал еси гласа Моего, и не пощадел еси сына твоего возлюбленнаго Мене ради (Быт. 22, 18. 16)? Впрочем, долгом — не со стороны тех, которым легко поднять крик и против заслуги Авраама, с их выдумкой о свободной воле; но должником Авраама даже после его смерти объявляет себя сам Бог, Который удостоверяет, что и обещаемое сыну его Он сделает ради него, говоря: Буду с тобою, и благословлю тя. Тебе бо и семени твоему дам… землю сию, и поставлю клятву мою, еюже кляхся Аврааму отцу твоему, и умножу семя твое, яко звезды небесныя, и дам тебе и семени твоему… вси языцы земнии, понеже послуша отец твой Авраам моего гласа (Быт. 26, 3–5). Так подтверждено должное Авраамово.

Когда требуется условие, оно должно быть заключаемо не с вознаграждением, а с работником, ибо работник может хотеть или не хотеть получить его, оно же не может хотеть или не хотеть быть данным. Но все народы даны Аврааму в паграду за веру, как говорит Бог: мзда твоя многа (Быт. 15, 1). Ибо Бог обещал их не под условием, если они будут, и не потому, что они будут; так как спасти их он захотел не ради только веры Авраамовой, и в его власти они были не только прежде нея, но и прежде сложения мира. Но Он искал вернаго, которому это доровал бы, от котораго это было бы и для котораго он, действительно, определил этому быть. Следовательно, Авраам заслужил не того, чтобы были те, которые имели быть, которых избрал Бог и о которых Он предвидел, что они будут подобны образу Сына Его. Ибо что все народы обетованы Аврааму по предведению Божию, об этом свидетельствует Писание, в книге Бытия, говоря: Авраам же бывая будет, (и будет) в язык велик и мног и благословятся о нем вси языцы земнии (Быт. 18, 18). Он знал также, что Авраам заповедал своим сыновьям и дому своему после себя, чтобы они хранили пути Господни и творили суд и правду, дабы Бог навел на Авраама все, о чем говорил ему. Но встречаем мы и условия, как напр.: «если послушаете меня и захотите». Где же предведение Божие, где твердость обетования, при такого рода условиях? Также и Апостол говорит, что обетование дано по вере, а не по закону, во еже быти известну [44] обетованию (Рим. 4, 16). Закон, — говорим, — гнев соделовает; идеже… несть закона, ни преступления (Рим. 4, 15). Для того — по вере, чтобы по благодати быти известну обетованию всему семени [45] (Рим. 4, 16). Правильно: чтобы обетование было твердо; ибо, прибавляет, при условии оно не твердо. Ибо довольно глупо считать относящимся ко всему телу то, что говорится к телу двучастному. Да не будет, чтобы со словами: «если послушаете Меня» Бог обращался к тем, о послушании которых имел предведение, о которых знал, прежде чем сотворил их, что они пребудут во образе Божием, и которых именно обетовал. Только нечестивым я грешным дано условие, то есть закон, чтобы они или прибегли к благодати или же тем справедливее были заны, если бы сделали ее тщетною. Какое же значение может иметь закон для праведников, для которых он не установлен, которые, по милости Божией, без закона творят закон, которые служат, которые живут во образ и подобие Бога и Христа, которые волею добры? Ибо кто под законом, тот по страху смерти не таков, не милосерд, не есть образ Божий. Закон ему [46] не нравится; но он боится мстителя и не может исполнить, так как полагает, что не по желанию нужно исполнять его, а по необходимости. Он неизбежно предается собственной воле, дабы, конечно, воля получила воздаяние, потому что он не соединил души своей с волей Божией. Ему не нравится то, чего хочет Бог. Ибо волею зол тот, кто по необходимости добр. Закон — препятствие для дела, но не для воли. Не союзник Божий тот, кто следовал бы злу, если бы оно не наказывалось. Равным образом, не творит воли Божией, кто стенает о том, что творит не свою волю. Не милосерд, кто боится быть жестоким. Он под законом, он раб. Не воровство он ненавидит, а страшится наказания. Но неизбежно ворует, по убеждению и принуждению, тот, кто будучи плотским и не имея Духа Святаго, находится под властию греха. Кто же любит добро, тот — образ Божий, живет по вере Господней и есть наследник, не сын рабыни (Гал. 4, 22. 30. 31), который получил закон для страха, но сын свободный, по Исааку, который не принял духа рабства в боязнь, но принял усыновление, взывающее: Авва отче (Рим. 8, 15). Кто любит Бога, тот не боится рабски. Ибо рабский страх, написано, соединен бывает с ненавистью к наставлению, страх же сына — с почтением к Отцу. Одно — бояться вследствие закона, другое — из благоговения к страшному величию Божию. Таковые подобны Отцу своему, Который на небесах: получив напоминание и наставление, они любят добро и ненавидят зло. Они вне закона, они свободны, они‑то обетованы, и не к ним говорится; «если послушаете меня», ибо могут послушать: ужели же это подойдет к тем, послушание коих Бог еще не предвидел? Подлинно, и праведники, ихже (Бог) предуведе (там же, ст. 29), состоят в этом законе. И им говорится: «если послушаете меня», но по иной причине: не потому, что они могут не послушать, а для того, чтобы они всегда заботились о своем спасении и были уверены в своем успехе. Ибо никто не может быть уверен в том, что он из числа предопределенных, по словам Апостола: да не сам неключимь буду (1 Кор. 9, 27). Следовательно, этот закон для них не производитель гнева, но упражнение в вере, занимаясь коим, они непрестанно искали бы благодати Божией, чтобы совершенствовалось то, что Бог в них предвидел и чтобы им суждено было вступить в жизнь по свободной воле. Иначе, невозможно, чтобы не послушал тот, послушание котораго Бог предвидел и клятвенно обещал. К какой же собственно части относится закон, хотя он и дан одному телу, это объясняет Господь в Евангелии, говоря апостолам: аще сия весте, блажени есте, аще творите я. Не о всех вас глаголю: аз… вем ихже избрах (Иоан. 13, 17–18). С великою краткостью показывает, что тело одно, и в то же время разделяет его. Ибо если бы сказал: не о всех вас глаголю, или: не о всех глаголю, то не показал бы, что тело одно. Но он сказал: не о всех глаголю, чем показывает, что, хотя и не о всех сказал, но все‑таки о тех. Это то же, что сказать: не обо всем тебе говорю, ибо два тела [47] соединены как бы в одно и одно тело зараз восхваляется и порицается. Так напр. в Исходе, когда некоторые, вопреки запрещению, выходили в субботу собирать манну, Бог говорит Моисею: Доколе не хощете послушати… закона моего (Исх. 16, 28), между тем как Моисей всегда был послушен. Что скажем об этом законе, который кажется явно противным обетованию? У Исаии написано: аще бы еси послушал мене (Израиль)… было бы яко песок семя (число) твое (Ис. 48, 18). Здесь Израиль порицается за то, что он по своей вине не сделался как песок морской. Кроме того, подразумевается, что если он никогда не будет послушен, то всегда будет мал. Где же твердость обетований? Но этот вопрос возникает лишь оттого, что мы прежде хотим понять, чем поверить, и веру подчиняем разсудку. Если же мы поверим, что непременно должно быть так, как клялся Бог, то вера дает нам разумение, каковой вероломно искать умом, и мы поймем, что обетования так тверды, что твердость их больше их предполагаемой нетвердости. Ибо приведенныя слова: «если бы послушал Израиль» служат напоминанием о правосудии Божием и подтверждением обетований, по скольку одни предназначены Богом к смерти, а другие к жизни. Для того и сказал настоящим: «если бы вы послушали меня», дабы явствовало, что тех, которые будут как песок морской, он потому обетовал, что предвидел их послушание. Ибо до Господа Христа, когда это было сказано, семя Авраамово никогда не было как песок морской, что легко доказать. Во–первых, это множество Бог обетовал о Христе: не… о семенех [48], яко о мнозех, но яко о едином, и семени твоему, иже есть Христос (Гал. 3, 16). Во–вторых, он обетовал все народы, что раньше Христа не могло исполниться. Если же и до Господа число сынов Израилевых было как песок морской, то — вместе с ложными братьями, которые не были сынами Авраамовыми. Ибо хотя и все от Авраама, но не все — сыны Авраамовы и не все Израиль, хотя они и Израиль; как и Апостол, когда выражает желание быть отлученным за Израильтян, которым принадлежат усыновление и заветы (Рим. 9, 3–4), показывает, что они, как бы то ни было, не суть сыны Авраамовы, и, по действию плотской необходимости, скорбит о том, что они не из их числа, но обетования Божия не разоряет, говоря: не тако же, яко отпаде слово Божие, не вси бо сущии от Израиля, сии Израиль, ни зане суть семя Авраамле, вси чада; но во Исааце… наречется семя: сиречь, не чада плотская, сия чада Божия: но чада обетования причитаются в семя (Рим. 9, 6–8). Следовательно, в древнем множестве не было семени Авраамова, за исключением только тех, которые были сынами веры и обетоваиия по Исааку. Также и на это есть пример: аще будет число

сынов Израилевых аки песок морской: останок спасется, т. е. небольшая часть (Ис. 10, 12; ср. Ос. 1, 10). Или: аще не бы Господь Саваоф оставил нам семене, яко Содома убо были бехом (Ис. 1, 9). Тот самый останок и был семенем Авраамовым, дабы вся Иудея не была как Содома. И еще когда удостоверяет, что Бог никогда не оставлял своего наследия, но что, как в пришествии Господа часть Израиля спаслась, так и всегда было: что, говорит: глаголет Божественный ответ? Оставих себе седмь тысящ мужей, иже не преклониша колена пред Ваалом, тако убо и в нынешнее время останок по избранию… (спасен) бысть (Рим. 11, 4–5; ср. 3 Цар. 19, 18). Говоря: тако убо и в нынешнее время, показывает, что и прежде во Израиле было так, что спасался остаток, то есть малая часть. Если же не дает разрешения вера, то и ум не убеждает веры, что аще бы еси послушал (мене, Израиле) было бы яко песок морской семя твое (Ис. 48, 18). Сказано по отношению к обетованному. И Иаков, который дан, прежде чем родился, потом, за свою свободную волю, отвергнут, как говорит Осия: суд Господеви ко Иуде, еже отмстити Иакова, по путем его, и по начинаниям его воздаст ему, потому что он во утробе запя брата своего и труды своими [49] укрепе к Богу [50], и укрепе [51] со ангелом… превозможе (Ос. 12, 2–4; Быт. 25, 26 и 32, 24 слл.). Но если известно, что Он в Иакове совершил избрание (Рим. 9, 11), то это не тот же, который в трудах укрепился против Бога, и не запинатель, а два в одном теле. Ибо это образ двойственнаго семени Авраамова, т. е. двух народов, борющихся в одной утробе матери — церкви. Из них один, по избранию и предведению, возлюбленный; другой, по избранию собственной воли, ненавистный (Мал. 1, 2–3; Рим. 9, 3). Правда, Иаков и Исав находятся в одном теле, происходят от одного семени. Но так как они, очевидно, произведены двое, то указывается на два народа. И чтобы кто‑нибудь не подумал, что таким образом явно будет два разделенных народа, указано, что оба будут в одном теле, в Иакове, который и возлюбленным назван и изображен, как братозапинатель. Итак, двойственным числом выражено количество, а не качество разделения. Впрочем, об обоих разделенных, еще прежде чем они разделены, показано, что они должны быть в одном. И Исаак сказал: пришед брат твой с лестию, взя благословение твое (Быт. 27, 35). Если бы это изречение не было таинственным и кратко не показывало, что в одном теле заключаются двое, то ужели не противно разуму, чтобы (Иаков) обманом получил благословение, относящееся к ближнему, когда Писание говорит: иже… не клятся лестию искренему… Сей приимет благословение от Господа (Псал. 23, 4)? Между тем, никогда Иаков, т. е. Церковь, не достигала благословения без сопутствия лести, т. е. лживых братьев [52]; не потому что невинность и обман вместе достигают благословения, вместе благословляются, а так как могий вместити да вместит [53] (Матф. 19, 12), и на всякой почве, смотря по качеству ея, произрастает единое (с нею) семя. Но этому не противоречит, что он запнул, повидимому, злого брата, так как не сказано, во чреве запя Исава, но брата своего; Исав же везде является обозначением и именем злых, тогда как Иаков — тех и других: по той причине, что злая часть уподобляется Иакову, и, без сомнения, вследствие одного имени [54], добрая же часть не может уподобиться Исаву, и последнее имя есть только имя злых, а первое двучастно. Впрочем, по свободной воле ни всякое доброе семя не есть Иаков, ни всякое злое — Исав, но от обоих и то и другое. Таким образом показано, что от Авраама произошло двучастное семя. Одно родилось от рабы, во образ того, что от Авраама произойдут также и рабы, — и отошло от него с своею материю. После же его отшествия найдено было в семени другаго, что оно — от свободной, то есть от Израиля, который получил закон на горе Синае, что есть Агарь, рождающая в рабство (Гал 4, 22 слл.). Там, в том же народе, произведены были, по Исааку, от свободной многие сыны обетования, то есть святые и верные. Итак, хотя верующими и разделены образы Израиля и Исава, все потом произростает в один народ. Там от начала оба завета, Агари и Исаака; но время от времени они скрывались и скрываются один под именем другаго, потому что Ветхий не перестает рождать и по откровении Новаго. Не сказал следовательно, что Агари, рождающей в рабство, а не обоим надлежит расти до жатвы. Как, следовательно тогда под исповеданием Ветхаго Завета скрывался Новый, т. е. благодать, — который рождал сынов обетования, по Исааку, от свободной и который открыт во Христе: так и ныне, под владычеством новаго, нет недостатка в сынах рабства, рождаемых Агарью, что откроется во Христе.