Как же могли верить простым апостолам, учащим о божественном Слове, что Оно Творец есть и Господь, и премудрый Учитель? Но язык апостольский создавал чудеса: уста апостольские воскрешали мертвого, и давали зрение слепому, и заставляли ходить хромого. А что за чудесами следовала вера, то о том свидетельствует Писание: «Руками апостольскими совершались великие знамения и чудеса в народе. И дивились все, и еще больше присоединялось к Господу во все дни и мужского пола, и женского».

    И много чудес прежде засияло, а за ними следовали дела. Так и в Ветхом завете предшествовали чудеса, совершенные в Египте и показывающие Бога-Творца. Но Бог, будучи благодатным, не желая прославлять только Себя, делит славу с Моисеем. Бог же явил Себя посредством Своих дел, тем, что Он создал. Показал себя и Моисей, ибо славно было его лицо, когда он сошел с горы, держа закон. Не желая явить Моисея людям нагим и лишенным всякой добродетели, Бог заставил светиться лицо его, как солнце, чтобы природную немощность восполнить  обликом благодатным, дабы люди думали, что столь прославленное лицо, кроме Бога, может иметь лишь угодник Божий. Так и Спаситель создал лицо первомученика Стефана, чтобы оно сияло, как солнце. Для чего же дал Он Стефану сияющее лицо? Не потому ли, что ему было суждено быть побитому камнями как говорящему хулу и изрекающему: «Вижу небеса и Сына человеческого стоящего одесную Бога». Потому Бог, предваряя случившееся, как будто венец возложил на него, проливая на лицо его ангельский свет, чтобы разъяснить неверным, что если бы тот хулу изрекал, то ради чего получил бы такую славу?

    Во второй же день сказал Бог: «Да будет твердь посреди воды и да будет раздел посреди воды и воды». Сотворил же Бог это видимое небо. как застывший лед. Хочу рассказать об этом деле наглядно, ибо достовернее видеть глазами, нежели слышать то, что может быть изъяснено словом. Скажем об этом так: «Допустим, что вода поднимается над землею в 30 локтей». Вот к тому же посреди вод она сгустилась, как лед, и половина вод вознеслась вверх, а другая половина осталась внизу. Как и написано: «Да будет твердь посреди воды, и да будет раздел посреди воды и воды». Почему же Бог называет ее твердью? Не потому ли, что от жидких и разреженных вод составил и сделал ее твердой? Потому и Давид сказал: «Хвалите Его на тверди силы Его».

    И иное сравнение добавим к этому. Как дым, когда восходит от древа и от огня, бывает редким и слабым, а потом, когда устремляется на высоту, как облако, сгущается и уплотняется, так и Бог, водное естество и природные свойства вод возвысив, сгустил, уплотнил и утвердил. А что это сравнение истинно, свидетельствует Исаия, говоря, что «небо как дым утвердилось».

    Утвердилось ведь посреди вод небо и вознесло половину вод наверх, а половину их оставило внизу. Для чего же вверху воды, на какую пользу? И кто хочет пить, а кто плавать по ним? А что вверху имеются воды, свидетельствует Давид,  говоря: «И вода, которая превыше небес». Обрати же здесь внимание на премудрость Творца! Как лед, было небо, сгущенное из вод. И поскольку надлежало теплоте солнца и всех звезд быть разлитой под ним, то все небо было исполнено огня. Чтобы от этого жара оно не сгорело и не разлилось, Бог распростер по плечам небесным ширины вод, чтобы они могли напоить и остудить небо, чтобы оно могло противостоять пламени и не сгореть. Есть и пример тому. Если кто-то поставит медный котел над углями, и если будет вода в нем, то выдержит он огонь, не расплавившись, а если же воды в нем нет, то расплавится. Так и Бог противопоставил огню противодействующую ему воду, чтобы оно небо постоянно выдерживало огонь, остужаемое горними водами.

    Говорят другие, что в день судный исчезнет горняя вода, и небо разрушится, не имея водной сущности, и звезды спадут с небес, не имея пути и того, на чем им держаться. Это мы говорим не просто от себя, но Писание учит нас, говоря  «Совьется небо, как свиток», то есть иссохнет, потому что от сухости оно свивается.  И звезды, сказано, «спадут, как листья с виноградной лозы».

    Обрати же внимание, прошу тебя, на другую пользу горних вод, которые на небе: они не только сохраняют небо, но свет от солнца и луны отражают и направляют вниз. Если бы небо было прозрачно и разреженно, то весь свет шел бы вверх — огонь ведь всегда идет вверх. Взойдя вверх, он оставил бы низины лишенными света. Поэтому Бог и окружил небо сверху водами, чтобы свет, поднимаясь вверх, не мог его рассечь, но спускался бы вниз и сиял во Вселенной.

    Обрати внимание на премудрость искусного Творца. Образ мудрости той ты имеешь и в себе самом. Ибо Бог сотворил и в тебе образ четырех тех элементов. Внимай мне, и я объясню тебе. Представь, что голова — это небо горнее, а то, что над языком — другое небо, то есть преграда, потому  и эллины называют его «небесник» — маленькое небо. Наверху есть мозг, который называют главным («главник»), тоже невидимый, а в нижнем небе — язык. Подобно тому, как небо горнее находится в мысленных сферах, так же и мир сей в местах, которые можно выразить словами.

И подобно тому, как у элементов ты находишь, что земля тяжела, а вода легче земли, но тяжелее огня, а также, что воздух легче воды и тяжелее огня, так и у нас чувства, то есть вкус, обоняние, слух и зрение, не все равны. И от этого пойми, если хочешь что-нибудь попробовать на вкус, то, не приблизив языка к тому, что хочешь вкусить, не почувствуешь и не поймешь вкуса, ибо вкус есть материальное чувство, которое не может воспринимать издалека. Обоняние же, между тем, может воспринимать издали. Бывает, идя по улицам, можешь почувствовать запах воскурившегося фимиама или иной какой-нибудь плохой, смрадный запах. И еще: слух быстрее обоняния: можешь ведь издалека слышать. А зрение, в свою очередь, быстрее слуха: с горы оно видит широкие просторы. В свою очередь, ум быстрее и яснее зрения: он ведь охватывает небо и землю и то, что на них находится. Поэтому ум и называется образ Божий. Подумает человек сначала, тогда представит в уме или горы, или поля, или площади, или народы.

    Пусть устыдятся неверные! Если ум может делать такие дела, то неужели Создатель ума, который несравненно быстрее всякого чувства, не обладает способностью к скорейшим деяниям или творению и не имеет ли Он природу, которую никто не может познать?

    Хочу же сказать вам удивительное, что следует понимать как оскорбление, нанесенное вере, а также как спорное положение, чтобы вы поняли, сколько зла изобретает и извлекает дьявол, сколько яда вкладывает он в еретиков, но лучше сказать, сами еретики вбирают в себя. Ныне некто пришел к нам и в присутствии отцов наших сказал (рассказываю это потому, чтобы тот, кто слышал эту речь, не переиначил ее и не причинил вам вреда): «Отец, — сказал, — и Дух Святой едино божество, едина сила, едино царство. Необходимо же, — сказал, — изъять из души своей (не говорю из святилища) то, что говорят на освящении: „Свят, свят, свят Господь Саваоф". Если от этого не откажетесь, то вы не христиане». Видишь ли такое ничтожество и безумие дьявола? Видишь корень врага Божьего, видишь ли хулу, которая хочет пресечь благочестие и веру, перерезать им жилы, погубить закон и искоренить, разрушить их основание. Посмотри на отраву сатанинскую: он [дьявол] помазал медом яд. Всегда ведь ложь поступает так, когда хочет, чтобы ей поверили. Если она не имеет своими корнями истину и не основывается на ней, то никто не поверит ей. Хотя то, что я расскажу и не соответствует сказанному, приведу пример. Раав, блудницу, когда она приняла соглядатаев, спросили, говоря: «Вошли ли сюда мужи?» Она сказала: «Вошли». Сначала сказала правду, но потом сказала: «Но вышли». Второе оказалось ложью. Если бы она сказала «не вошли», то, поискавши в доме ее, нашли бы их. Потому и сказала правду, чтобы оставили ее в покое, и прибавила ложь, чтобы их обмануть.

    Так и сей еретик, когда мы спрашиваем у него: «Почему велишь изъять освящение из молитвы», сказал: «Господь Саваоф ни Божье имя, ни Христово, ни Отчее». Видишь ли богохульные и скверные уста? Что говорил он, не знающий по своему невежеству, что Саваоф не имя Божье, а имя полков горних, то есть означает Господь сил. Поведаю же и вам причину, по которой Бог называется Саваоф. Но прежде сообщу вам благую весть, что покаялся муж тот и припал со слезами к Богу и проклял ересь ту, и молился Богу, и был принят в церковь. Но послушайте, поскольку я остановился на этом выражении, то следует объяснить причину, по которой и блаженный Исаия слышал священную песнь, посылаемую к Богу.

     Исаия был муж и пророк чуден, и ревности большой исполнен, дерзновенный не буйством, но праведной ревностью. В его время был царь по имени Озия, который наряду с царским достоинством хотел иметь и священническое. Священники же знали порядок, которому подобало следовать, но они не хотели противоречить царю, уважая сан его, и чтили престол его. Исаия и сам промолчал и ничего не сказал царю. И когда Бог увидел, что священники испугались и пророк ослабел, а царь дерзнул покуситься на достоинство священническое, то поразил лицо его Озии проказой за то, что тот посмел войти в святая святых и браться за них [священные предметы]. И лишен был не только священнического достоинства, но и царства и пребывал прокаженным. Бог же, сделав свое дело, гневался на священников, но больше всех на пророка, потому что он был там и не заступился за благочестие, но пренебрег им. Бог хранил молчание, ничего не говоря пророку, не давая ему никакой благодати до тех пор, пока не умер тот злой, беззаконный и безумный царь. Когда же умер нечестивец тот, тогда отвратил Бог гнев и допустил к себе пророка. Говорит ведь Исаия, восклицая: «И было в год, в который умер Озия царь: видел Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном». Почему же Бог явился на престоле высоком и превознесенном? Не потому ли, что Бог невидим, а царь видим и наводит страх. Для того Он показывает пророку небесную славу, чтобы тот видел, каким престолом они пренебрегли, а какой почтили, какое воинство ангелов небесных не почтили, не помыслив, что есть воинство человеческое. «И был, — сказано, — храм славы Божией исполнен, и серафимы стояли окрест Его».

    Херувимы — престолы, серафимы — стража. Херувим означает премудрость, исполненную очей: и голова, и плечи, и крылья, и ноги, и грудь, — все имеет глаза, ибо премудрость всюду смотрит. Шесть крыльев, — говорится, — у одного, и шесть крыльев у другого, и двумя закрывали лицо, а двумя ноги, с помощью двух же летали и взывали друг к другу: «Свят, свят, свят и Господь Саваоф», то есть Господь воинов. Шесть крыльев одному, и шесть другому — это двенадцать. Восемь молчат, а четыре взывают. Чему же учит нас Писание? Тому, что не следует все вопрошать о Боге, но одно проповедовать молчанием, а другое утверждать верой и богословием. Почему они закрывают голову и ноги? Не потому ли, что у Бога ни начала ни конца не постигнешь. А раз двумя покрывали главу, двумя ноги, то ясно, что перемещались с помощью средних крыльев, а не верхних или нижних. Подобает же и нам. когда говорим о Боге, говорить о среднем, что он Бог, Творец, Владыка, Благодетель. Это все среднее. Если спросишь, как Бог родился, то обнажишь голову, которую покрывают херувимы. Если же спросишь, где Его конец, то обнажаешь Божьи ноги, которые покрывают херувимы. Закрывают они главу и ноги, не желая скрывать их, но намереваясь сказать, что неисследимо и непостижимо умом родство Его и конец без конца. Пойми и образ сей: шесть и еще шесть, двенадцать крыльев, восемь молчат, а четыре летят. Это образ апостольский. Ведь двенадцать апостолов, а четыре евангелиста взывают. Что же они вопиют? Не тот ли это глас, который старался погубить Сатана? Смотри же, как это на самом деле. Не просто восклицали херувимы: «Свят, свят, свят», не как мы, но один другому подавал голос, как и написано: «И взывали друг к другу». «Свят», говоря сразу, мы должны сказать. И один сказал «свят», тогда другой прибавил «свят», и третий сказал «свят». И хотя трижды мы назвали, не думай, что существует три бога. Что же означает «Свят, свят, свят и Господь Саваоф?» Едина вера, едино крещенье. И как при пении псалмов поочередно поют стихи, так и высшие силы поочередно обращаются друг к другу, славя Его.