13. И бысть вечер, и бысть утро, день третий.

Смотря по тому, что земля составляет малейшую часть в составе мироздания, трудно удостовериться, что ею одною ограничивалась в третий день творческая деятель­ность. Можно полагать, что в тот же день и прочие темные тела небесного пространства, однородные и неоднород­ные, получили более определенное, им свойственное уст­ройство.

На каком основании изложенная нами паремия назна­чена для чтения в навечерия праздников Рождества Хрис­това, Крещения и Пасхи? — Дни сих праздников и их навечерия посвящены воспоминанию важнейших событий в деле нашего искупления, без которых оно не могло бы совершиться. Ибо для искупления нашего потребно было, чтобы Сам Бог соделался человеком, облекся в наше есте­ство, чтобы просветил нас светом истины, чтобы пострадал за нас, умер и воскрес. Первое событие составляет предмет праздника Рождества Христова, второе — праздника Кре­щения, ибо крещением Спаситель наш посвящен был в должность общественного учителя и просветителя, а стра­дание, смерть и воскресение Господа Иисуса— прослав­ляются в навечерие Пасхи. Таким образом, празднуя Рож­дество Христово, Крещение, и победу над смертию, мы празднуем наше искупление. Но дело искупления сходст­вует с делом творения, потому что как чрез творение дару­ется жизнь и благоустройство твари, так чрез искупление человечество, духовно умершее грехом, лишенное жизни божественной, призвано к жизни новой, совершенно не похожей на жизнь в состоянии отпадения от Бога. Почему само слово Божие понятия о сотворении мира сближает с учением о искуплении, когда человека, возрожденного во Христе, называют новою тварью (2 Кор 5, 17. Гал 6, 15), внутреннее просвещение от Бога уподобляет происхожде­нию первоначального света от всемогущего слова Божия (2 Кор 4, 6). Теперь понятно, почему святая церковь поло­жила часть повествования о творении мира читать в празд­ники, посвященные прославлению важнейших событий в деле нашего искупления: она видит в творении образ на­шего искупления, и сближением одного с другим побуж­дает нас к вящему прославлению всемогущества, премуд­рости и благости Божией, явленных в нашем духовном оживотворении во Христе Иисусе.

В частности повествование о творении имеет особен­ное отношение к каждому из помянутых праздников.

Первым делом Всемогущего, по сотворении неба и земли в начале, было дать бытие свету, или светящему веществу. Но этот свет был еще в разреженном состоянии, и потому не мог светить с такою яркостию, какую он мог получить в четвертый день по сосредоточении его в солнце. Нет ли в этом сходства со Христом — Светом мира? Хрис­тос в качестве просветителя мира явился собственно чрез тридцать лет по рождении. Но начатки Его просветитель­ной деятельности обнаружились уже при самом рождении, подобно тому, как и вещественный свет начал производить свойственные ему действия еще за три дня до окончатель­ного сосредоточения его в солнце. Эти благословенные начатки являются в лице пришедших на поклонение ново­рожденному Христу пастырей вифлеемских и волхвов: одни — представители мира иудейского, другие — мира языческого. Над тем и другим уже занималась заря духов­ного просвещения с первых минут земной жизни Божест­венного Просветителя.

В повествовании о творении мира, о Святом Духе ска­зано: Дух Божий ношашеся верху воды. Нечто подобное представляет нам Евангельское сказание о крещении Хрис­товом. И здесь, как и там, мы видим воду; и здесь, как и там, является осеняющим ее Дух Святый, который в виде голубя нисходил на Христа, когда Сей выходил из воды. Святая Церковь могла иметь в виду эти сходные обстоя­тельства при творении мира и крещении Христовом, когда повествование о сем творении назначила для чтения в навечерие праздника Крещения. Творение мира совершилось в шесть дней, в седьмый день Творец почил от всех дел творения, в память чего установлено праздновать субботу. Из сего открывается, что первый день творения соответствует нашему первому дню седмицы, назначенному для воспоминания воскресения Христова. Чиноположители богослужения, вероятно, не чужды были желания указать на совпадение первого дня творения с днем воскресения, когда повествование о тво­рении назначили для чтения в предначинающееся праздно­вание Светлого Воскресения Христова.

Этою же самою паремиею с понедельника первой сед­мицы четыредесятницы начинается ряд чтений из книги Бытия во все продолжение времени четыредесятницы. В сих чтениях указываются поразительные примеры Божес­кого всемогущества, особенно в миротворении, Божеского правосудия в отношении к падшим прародителям и их потомкам, Божия милосердия к грешникам, открывающе­гося преимущественно в обетованиях о Иисусе Христе, (Быт 3,18; 22,18), в пророчествах о Нем (9,26–27; 49,100), в преобразованиях Его исторических (гл. 22) и обрядовых (17, 10 и 14). Отсюда становится понятным, почему книга Бытия (не вся, впрочем) читается во дни четыредесятницы, дни поста и покаяния. Сими чтениями возбуждается и поддерживается дух истинного покаяния. Чудеса Божия всемогущества располагают грешника к смирению и бла­гоговению пред Всемогущим. Примеры правосудия Божия удерживают беспечных от коснения в грехе страхом нака­зания. Примеры Божия милосердия утешают истинно ка­ющихся, как бы ни были велики и многочисленными их грехи, надеждою помилования и спасения. Эти краткие замечания об употреблении книги Бытия в продолжение четыредесятницы, сделанные нами по поводу первой паре­мии из сей книги, читатель может иметь в виду, не требуя повторения и распространения их, — при чтении истолко­ваний на дальнейшие паремии из книги Бытия, положенные в четыредесятницу. С какого времени принято книгу Бытия употреблять при богослужении во дни четыредесят­ницы, можно судить по тому, что св. Златоуст в 4 веке говорил об этом употреблении, как уже бывшем издревле (в 14–й беседе по случаю низвержения царских статуй).

Глава: II. Паремия, читаемая за вечернею во вторник первой седмицы Великого поста (Быт 1, 14—23).

В сей паремии содержится повествование о четвертом и пятом днях творения.

14. 16. И рече Бог: да будут светила на тверди небесней, освещати землю и разлучати между днем и между нощию: и да будут в знамения и во времена, и во дни, и в лета. И да будут в просвещение на тверди небесней, яко светити по земли. И бысть тако.

Бытописатель повествует о четвертом дне творения. До сего дня в нашей солнечной системе, равно как и в других, светящая материя, хотя и начала сгущаться и собираться к одному центру, но еще не успела так плотно обложить собою темную массу тел небесных, чтобы они могли явить­ся светилами. Она представлялась светящим туманом без определенных очертаний и вследствие своей разреженнос­ти не имела той яркости, какую получила в четвертый день. В этот день она, так сказать, окончательно вошла в берега, т. е. улеглась около солнца и других центральных тел, которые называются неподвижными звездами.

Светила, без сомнения, устроены не для одной земли, едва приметной части в составе мироздания, но бытописа­тель, имея в виду преимущественно земной шар, рассмат–ривает их только в их отношении к земле. В сем отношении им дано от Бога то назначение, чтобы освещати землю и разлучати между днем и нощию. Одно из них освещает землю днем, другие умеряют темноту ночи. Что же касается до разлучения между днем и ночью, то и до четвертого дня творения были на земле дни и ночи, но пока свет не был окончательно сосредоточен в солнце, последнее нельзя было назвать причиною смены дня и ночи: свет независимо от солнца озарял попеременно то одну, то другую сторону земли, обращавшейся вокруг своей оси. — Яснее и подроб­нее о назначении светил говорится далее: и да будут в значения, и во времена, и в дни, и в лета. Светила называ­ются знамениями не в том смысле, чтобы по ним (т. е. по положению и течению звезд), можно было гадать о буду­щих событиях, чем занимается астрология, — а в том, что по цвету солнца и луны можно предугадывать иногда со­стояние погоды. «Вечером вы говорите: будет ведро, пото­му что небо красно, а поутру: сегодня ненастье, потому что небо багрово» (Мф 16,2), сказал Господь фарисеям. Кроме того для мореплавателей и для караванов в пустыне непо­движные звезды служат указателями направления в пути. Эта услуга светил небесных имела великое значение, пре­имущественно до времени изобретения компаса. — И во времена, т. е. для измерения времен года: весны, лета, осени, зимы, для счисления месяцев, и вследствие того, для определения времени праздников, полевых работ ит. п, — — Во дни, и в лета, т. е. для измерения долготы дней и для счета годов. Долгота дней определяется вступлением со­лнца в то или другое созвездие, как то: овна, тельца, близ­нецов и т. под. Год измеряется обтечением земли вокруг солнца, а у древних евреев измерялся числом новолуний.