10. И рече ему (Адам): глас слышах Тебе ходяща в раи, и убояхся, яко наг есмь, и скрыхся.

Звук голоса, услышанный Адамом, был тот же, к како­му привык Адам до падения: голос этот, по–прежнему, звучал благостию и любовию. Адам не мог не отозваться на него, не мог отвечать на него упорным молчанием: ожесточение еще не проникло в его душу, и страх право­судия еще не породил в ней отчаяния. Но вместе с сим в ответе Адама сказалась сила греха. Убояхся, говорит он, яко наг есмь. Грешник боится показать Богу свою наготу. Но как он мог признавать себя нагим, когда прикрыл наготу смоковным листвием? Видно, это прикрытие не истребило в нем чувства стыда; видно, оно не прекратило тех непра­вильных движений в теле, которыми возбуждено это чув­ство. Их он стыдится пред женою, тем стыднее ему в присутствии Бога. Но он стыдится только следствий пре­ступления заповеди Божией, а не самого этого преступле­ния. Грешник признается только в том, чем он стал, а не в том, от чего он стал таким. Как неполно такое призна­ние! — И скрыхся. Грешник не хочет иметь свидетелем своего смущения Того, пред кем вся нага и объявлена. Это свидетельствует и о силе смущения, и о силе греха, могу­щего смутить душу до некоторого помрачения в ней мысли о всеведении Божием.

11. И рече ему (Адаму) Бог: кто возвести тебе, яко наг еси, аще не бы (точнее с еврейск. разве) от древа, егоже заповедал тебе сего единаго не ясти, от него ял еси?

Грешник признает свою наготу, или срамоту, но не открывает ее причины. Господь хочет привести его к со­знанию того преступления, которое послужило первона­чальною причиной его срамоты. Бог не прямо обличает Адама в сем преступлении, а только вопрошает его: разве

он ел от плодов запрещенного древа? — вопрошает для того, чтобы дать ему возможность искренним ответом сво­бодно осудить самого себя в грехе.

12. И рече Адам: жена, юже дал еси со мною, та ми даде от древа, и ядох.

Адам наконец признает свой грех; но вместо того, чтобы обвинить себя одного, ответственность за него сла­гает на жену, и даже на самого Бога, который дал ему жену, как будто она могла насильно привлечь ко греху того, кто поставлен во главу ее, и как будто Бог сотворил жену на грех мужу.

13. И рече Господь Бог жене: что сие сотворила еси? И рече жена: змий прельсти мя, и ядох.

Жена в ответе на вопрос Судии подражает мужу: вину свою она слагает на змия, не рассуждая, что змий потому обольстил ее, что встретил в ней не сопротивление, а со­чувствие к его льстивым внушениям. — Допрос кончен. Следует приговор сперва змию, потом людям. Змию сделан приговор без предварительного допроса, потому что целию допроса могло быть только приведение виновного к рас­каянию, которое немыслимо в змие–искусителе, т. е. диа­воле.