Стих 50 гл. 13 говорит без всякой иронии о набожных и почетных женщинах, выявляя лишь протокольную правду.

Эти набожные и почетные женщины вместе с первыми в городе людьми «воздвигли гонение на Павла и Варнаву и изгнали их из своих пределов». — Типичный образец встречи мира, который «во зле лежит», с Истиной Божьей… «Суд же состоит в том, что свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, нежели свет; потому что дела их были злы» (Ин. 3:19). «Всякий, делающий худые дела, ненавидит свет и не идет к свету» (Ин. 3:20). Страшный Суд есть все та же Любовь. Но она есть и Правда. Любовь-Правда светит в мире, и светом своим уже сейчас распределяет людей, по правую и по левую сторону от себя. Есть души-овцы, уже сейчас послушные любви, а есть козлы, уже сейчас ее бодающие. Свет Христов спасает и судит одновременно. Все это начинается уже на земле, в кратком отрезке земного времени. Неповторимая земная жизнь — испытание метафизического существа человека. Будущий Суд есть лишь печать на том письме, которое написал человек во время своей земной жизни. Оттого так велика цена всякой минуты земной.

Ценность ее не в созерцании только начатков будущей гармонии, не в предвкушении только будущего блаженства; но великая ценность этой «исполненной печали» земной жизни — в возможности всецелого обращения к Жизни Вечной. Ужас земного существования — в возможности не откликнуться на зов Божий, оттолкнуться от Вечной Жизни, возненавидеть, распять на своем пути, этот зов, как Христа; оттолкнуться от Света несомого учениками… Ужас этой жизни в возможности вот чего: «они же отрясши на них прах от ног своих пошли в Иконию». Этот легкий прах, взметаемый от ног посланных Богом людей, прах отряхаемый, не принятый даже на подошву апостольских сандалий, — какое это невероятное свидетельство о душе человека, о доме, о городе, о народе… Если этот грех не омоется водою глубокого раскаяния и обращения ко Христу, как будет он свидетельствовать о предании и распятии Истины Христовой — в душе, в доме, в стране… «Истинно, истинно говорю вам, отраднее будет Содому и Гоморре в день суда, нежели граду тому», — граду, стране, душе, на которой осело это легкое облачко пыли, отрясенной с ног апостолов… У города Содома не нашлось ничего, кроме тусклой совести человеческой, мерцавшей в Лоте. В Антиохии Писидийской, а ныне почти во всех городах мира было Слово Божие. Если совесть Лота можно было содомлянам пытаться испачкать и нарушить, то Слово Божие можно только изгнать. На это именно и решились «первые» люди в Антиохии Писидийской. Нередко на это же самое решаются именно «первые люди» — в городе, обществе и народе… Конечно, о них это было сказано, что «многие же будут первые последними и последние первыми» (Мф. 19:30).

«Набожные и почетные женщины» в истории не всегда оказывают поддержку Истине. Стих 50-й 13-ой главы Деяний написан специально для. — многих в мире — набожных и почетных женщин.

«Муж, не Владевший ногами», в Листре (14:8-10).

Когда он слушал «говорившего Павла», «апостол взглянул на него и увидел, что он имеет веру для получения исцеления… Не так ли ангелы взглядывают и вглядываются в нашу сущность, когда Промысл Божий зовет, увлекает нас к духовной жизни.

Происходит некое непрестанное изучение нас, замечание нас, со стороны Божьего невидимого для нас мира, замечание нашей сущности, при различных состояниях нашей души и в различных положениях жизни. Как бы «рентгеном» все время снимают нас! Всякое наше состояние порождает соответственный зов, Божьей Благодати, ее живой и личный ответ на выражение и направление нашей свободы. Зорко вглядывается в нас тот, кто нас любит здесь на земле; тысячекратно более зорко вглядываются в нас наши ангелы-хранители, незримые для телесных очей… Сколь же более еще глядит на нас Око Божие!

Все в мире устраивается так, чтобы проявлялась все время наша воля, наша свобода, наша личность. Человек все время ставится в тысячи разнообразных условий и положений в мире, внешних и внутренних; и через всякое обстоятельство внутренней и внешней нашей жизни Любовь Божия хочет высечь из камня его души искру небесного бытия. Искра эта — отклик человека на зов Благодати; искра, это — отзвук воли человека на Промысл, распростертый над ним, или над окружающим его.

Орлино-зоркий, ангелоподобный взгляд апостола являет высшую пневматологическую действительность мира, о которой так слабо и несовершенно знают люди в мире, оставаясь обычно лишь в плотской или душевной, психологической плоскости; психофизический мир имеет тоже свой мир утонченности и своеобразной «духовности» (ложной, конечно), из которой вырастают все заблуждения мира.

Истинное духовидчество, прозорливость есть прямое следствие очищенности сердца человеческого и соединения его с Духом Истины. Это духовидчество, видящее и провидящее реальность вечного мира, дается Господом на земле людям только ради спасения их и других душ и вверяется только тем, которые узнаны и призваны быть истинными спутниками и соработниками Промысла Божьего в мире, сынами, знающими волю Отца.

У апостолов в высокой степени был этот дар. Они не только поклонялись Богу «в духе и истине», но и видели весь мир и человечество в духе и истине. Психическая «зазубренность» и сложность человечества не имела для апостолов значения.

Апостол умел быть, — не от лицемерия, конечно, и не для земной корысти (как это делают люди века сего), но по любви к каждой душе — «с эллином, как эллин, с иудеем, как иудей». Со слабыми был он, как слабый, с сильными, как сильный, — чтобы открыть истину всем и спасти всякого истине открывшегося. Душа апостола, освобожденная от житейских, бытовых, расовых, национальных и психологических ограниченностей и подчинения времени, с его провинциальным разделением людей, могла идти всюду, оставаясь всегда свободной во Христе. Эта душа нового человечества, умершая не только для греха, но и для его естественных следствий (для «рубцов греха»), душа, плывущая уже в безбрежном океане жизни божественной, видела, конечно, малейший признак обращенности к Христу другого человека. Так остановился быстрый взгляд апостола на одном из «малых сих», на хромом человеке города Листры, где апостол проповедовал, и — в самую минуту проповеди.

Из этого мы видим, что апостол не только говорил; он умел и слушать духом всех тех, кому говорил. Эта примечательная черта (редкая в проповедниках религиозной истины) показывает нам дух истинной проповеди. Так редко встречается в мире эта черта, несмотря на обилие проповедников, именно оттого, что говорящие не слушают (в это же самое время), а если и слушают, то не слышат по-настоящему тех, кому говорят. Слышать духом других людей, во время своего слова, есть дар, сопровождающий служение истинного проповедничества. Это есть дар обращения отдельно и лично к каждому, даже в то время, когда пред проповедником тысячи слушающих.

Действие Духа Божия в мире универсально и оно, одновременно, неповторимо лично, в отношении каждого человека. Таково само божественное содержание Евангелия, в отличие от остальных книг мира. Таким же бывает слово истинных проповедников. В меру своего приятия огня Духа, они видят, что надо человеку.