Но чем больше Иисус любит Иуду, тем больше тот ненавидит Его, и медленно зреет горький плод предательства под черным солнцем ненависти. Когда же созрел, – голову, должно быть, потерял Иуда, чувствуя, какая дана ему власть и свобода: судьбы Израиля, судьбы мира он один решит на веки веков. Этой-то свободы, кажется, и не вынес Иуда: сделался орудием зла нечеловеческого: «вошел в него сатана». Остался ли в нем или вышел, мы не знаем. Сделав через него дело свое, может быть, бросил его, как выжатый плод или пустую личину.

Крайнее зло нераскаянно, потому что здесь, на земле, почти всегда счастливо: счастлив Ганан, Иуда несчастен. Крайнего зла, сатанинского, кажется, не было в нем; было только среднее зло, человеческое, чтό еще ужаснее, конечно, как мера всего человечества.

Суток не пройдет от предательства, как Иуда уже раскается:

согрешил я, предав кровь неповинную.

Страшным судом осудит себя и казнит:

пошел и удавился. (Мт. 27, 4–5.)

Тело Распятого будет еще висеть на кресте, когда тело Предателя уже повиснет на петле. Всовывая шею в петлю, понял ли Иуда, что значит: «проклят висящий на древе»?

Начал хорошо, кончил худо; но и в конце, как и в начале, все еще – «один из Двенадцати». Пришел к Иисусу, ушел от Него, и опять пришел; полюбил Его, возненавидел – и опять полюбил.

И на страшном конце Иуды все еще неизгладимый, темным блеском блистающий знак славы апостольской.

XVII

Проклят Иуда людьми потому, может быть, что слишком людям близок. Да, как это ни страшно сказать, – стоит каждому из нас только заглянуть в себя поглубже, чтобы увидеть Предателя: все, кто когда-то в детстве верил во Христа, а потом отрекся от Него – «предал» Его, – «Иуды» отчасти.[789]

«Сыном погибели»,

, называет Господь Иуду (Ио. 17, 12). Слово это переводит Лютер не точно, но глубоко:

Потерянное дитя,

das verlorene Kind.[790]

«Блудного Сына» принял отец и простил. Есть, может быть, в каждом из нас «Иудин кусочек», «блудный Сын», «потерянное дитя», или «Сын погибели».

«Господь Иуду простит», – этого мы не смеем сказать, но и «не простит» тоже сказать не смеем.

Все, что дает мне Отец, ко мне приходит, и приходящего ко Мне не изгоню вон (Ио. 6, 37), —

это, может быть, не только об Иуде сказано, но и о нас всех.

6. Тайная вечеря