5. И тогда, как постигла их ужасная ярость зверей и они были истребляемы угрызениями коварных змиев, гнев Твой не продолжился до конца.

5. Писатель переходит к другому событию наказанию израильтян укушением ядовитых змей (Чис XXI, с 6 ст. [503]) и отмечает прежде всего то, что и здесь «гнев Божий не продолжился до конца».

6. Но они были смущены на краткое время для вразумления, получив знамение спасения на воспоминание о заповеди закона Твоего, 7. ибо обращавшийся исцелялся не тем, на что взирал, но Тобою, Спасителем всех.

6–7. Эти стихи передают рассказ Моисея о медном змие (Чис XXI:6–9 [503]), который был вознесен на дерево с тем, чтобы укушенные змиями, взирая на него, получали исцеление. Этот змий был для евреев «знамением спасения», известного рода символом, но не сам непосредственно давал исцеление: «ибо обращавшийся исцелялся не тем, на что взирал, но Тобою, Спасителем всех». Значение змия, как символа, заключалось в том, что он наводил на «воспоминание о заповеди закона Твоего». Нет основания думать, что змий напоминал о какой-нибудь определенной заповеди закона, нарушенной евреями. Далее это выражение заменяется более общим: «в напоминание слов Твоих» (11 ст.). Медный змий вообще должен был напоминать евреям о милости Божией, спасающей кающихся грешников, и об их долге повиновения Богу.

8. И этим Ты показал врагам нашим, что Ты — избавляющий от всякого зла: 9. ибо их убивали уязвления саранчи и мух, и не нашлось врачевства для души их, потому что они достойны были мучения от сих. 10. А сынов Твоих не одолели и зубы ядовитых змиев, ибо милость Твоя пришла на помощь и исцелила их.

8–10. Событию исцеления евреев от укусов ядовитых змий писатель противопоставляет «казни» египтян от мух и саранчи. Эта, по-видимому, ничтожная опасность приводила их к гибели (9 ст.), тогда как милость Божия спасала еврейский народ и в несравненно больших опасностях (10 ст.). Это сопоставление было поучительно и для самих египтян: «этим Ты показал врагам нашим, что Ты — избавляющий от всякого зла». Здесь, как и в XI:14, писатель или предполагает, что события странствования евреев по пустыне становились известными в Египте, или говорит вообще об уроке истории для потомков.

11. Хотя они и были уязвляемы в напоминание им слов Твоих, но скоро были и исцеляемы, дабы, впав в глубокое забвение оных, не лишились Твоего благодеяния.

11. Указывается цель милостей Божиих к евреям в том, чтобы они не впали «в глубокое забвение» слов Божиих. Таким образом, по мысли писателя, еврейский народ воспитывался в верности Иегове Его милостями и благодеяниями.

12. Не трава и не пластырь врачевали их, но Твое, Господи, всеисцеляющее слово. 13. Ты имеешь власть жизни и смерти и низводишь до врат ада и возводишь.

12–13. Утверждение 11-го стиха, что спасение израильтян имело целью напомнить им о Боге и об их обязанности повиновения Его заповедям, писатель обосновывает здесь на том, что исцеление совершалось не естественными силами природы, но единственно всемогущей волей Бога, Владыки жизни и смерти.

«…всеисцеляющее слово…» — здесь не логос александрийцев, но по сравнению этого стиха с 7, 10 и 26 ст. разумеется открывающаяся во внешнем мире Божественная воля, естественным и весьма частым в Св. Писании символом которой является речь, слово (Пс CVI:20 [504]; Ис LV:11 [505]).

«…низводишь до врат ада и возводишь». Низвести до врат ада — значит привести к смерти, а возвести из ада на языке Св. Писания часто (см. Пс XLVIII:16 [506]; LXXXV:13 [507]) означает избавить от смертной опасности. Но ввиду того, что в следующем стихе могуществу Божию противопоставляется бессилие человека вернуть отнятую у другого человека жизнь, правильнее и здесь в словах «возводишь» из ада видеть ту мысль, что Бог может возвратить жизнь умершему.

14. Человек по злобе своей убивает, но не может возвратить исшедшего духа и не может призвать взятой души. 15. А Твоей руки невозможно избежать,

15–29. В этом отделе содержится вторая параллель между судьбой евреев и египтян. Последние были наказаны дождем, градом и огнем, огонь истреблял их средства пропитания; напротив, израильтянам давалась чудесная небесная пища, похожая с виду на снег и град, которая не таяла даже от огня. Правда, часть этой пищи для израильтян пропадала, но все же не от той причины, что у египтян, не от уничтожающей силы — огня, но от слабого солнечного луча, и не в наказание им это случалось, а для напоминания о долге благодарности.