«И сказал человек…» По мнению всех лучших толковников, Адам, находясь в глубоком таинственном сне, во время которого Бог вынул у него ребро для создания ему жены, не терял своего сознания, почему и мог сказать эти слова.

«вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей…» Это обычное библейское изречение, выражающее идею тесного физического родства, быть может, ведущее свое начало именно от этого первобытного факта (Быт XXIX:14; Суд IX:2 [281]; 2 Цар V:1 [282]; 1 Пар XI:1 [283] и др.).

«будет называться женой, ибо взята от мужа…» Еврейское слово «жена» (ишша) произведено от слова «муж» (иш) и этим самым навсегда запечатлело в себе ясный намек на историю ее происхождения.

24. Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут (два) одна плоть.

«Потому оставит человек отца своего и мать свою…» Слова эти следует приписывать самому Богу, освятившему таинство брачного союза и давшему его основоположение на будущее время. Заключенная в этих словах мысль, с одной стороны, удостоверяет богоучрежденность брака, с другой — провозглашает два основных его закона — единство и нерасторжимость, как толкует и само Священное Писание (Мф XIX:4–5 [284]; Мал II:14–15 [285]; 1 Кор VI:16 [286]; Еф V:31 [287] и др.).

«и прилепится к Жене своей; и будут (два) одна плоть…» Слово «прилепится» по еврейски выражено глаголом дабак, означающим поглощаться, ассимилироваться, уподобляться (Втор X:20; 3 Цар XI:2 [288]), и, следовательно, указывает не столько на физическую связь между супругами, сколько на духовное объединение их интересов, настолько тесное, что они должны представлять собой уже не две особых, а как бы одну общую личность. Этот тесный духовно-нравственный союз супругов, как в Священном Писании, так и у отцов Церкви служит образом союза Христа с Церковью (Еф V:30–31 [289]; Иоанн Златоуст, Августин и др.).

25. И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились.

«И были оба наги… и не стыдились…» До грехопадения первые люди не имели нужды в одежде и не были знакомы с ощущением стыда, который есть уже плод греха (Быт III:7; Рим VI:21 [290]).

Все духовные и физические силы первых людей находились в такой чудной гармонии и были так уравновешены, что естественный вид телесной наготы не пробуждал в них никаких нечистых мыслей и грязных пожеланий; а их физическая природа была настолько вынослива и крепка, что не нуждалась ни в каких средствах защиты от атмосферических влияний.

Глава 3.

1. Змий искуситель.

1. Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?

«Змей…» Природа этого змия довольно загадочна: по некоторым своим признакам, напр., по самому своему имени, по принадлежности к животному виду, по отличающей его хитрости (Мф X:16 [291]) и по наложенному на него наказанию — ползания по земле (14 стих этой главы) — он, несомненно, представляется в Библии обыкновенным, естественным змием, но целый ряд других признаков, как-то: дар речи, осведомленность в существовании заповеди, необыкновенная хитрость и коварство, а также утверждение необычайной для естественного змия продолжительности его существования (14) — все это говорит нам о каком-то высшем сознательно разумном существе. Посему, правильным пониманием этого змия будет то, которое объединит все эти вышеуказанные черты, как, напр., это и делает святой Иоанн Златоуст, говоря: «следуя Писанию, надобно рассуждать так, что слова принадлежали диаволу, который возбужден был к этому обману завистью (Прем II:24 [292]), а этим животным (т. е. обыкновенным змием) воспользовался как удобным орудием» (Иоанн Златоуст).

Присутствие в этом змие диавола-искусителя согласно утверждается и многими другими местами Священного Писания, в которых диавол называется «человекоубийца от начала» (Ин VIII:44 [293]), первовиновником на земле зла (1 Ин III:8 [294]; Прем II:24 [292]) и даже прямо «древним змием» (Откр XII:9–10 [295]).