Трезвенным, т.е. отличаться как телесной трезвостью, так и душевной трезвостью, в особенности имея неусыпное бдение о стаде, ему порученном.

Целомудренным, т.е. чистым и делом, и мыслью, а потому быть способным иметь "целое мудрование" или "целый разум, ничем неиспорченный, нескудный, но во всем достаточный".

Благоговейным, т.е. исполненным и внутренней богобоязненности, верою, любовью и страхом; поклоняющемся Богу духом и истиною; и внешне это выражающим молитвой, богомыслием, милостыней.

Честным, а "честен есть, как слово греческое апостолом употребленное показывает, тот который приличное чину своему во всем, т.е. делах, в речах, в хождении, одеянии, домостроительстве и прочем сохраняет". Этим возбраняется и богатое пиршествование, и карты, и плясание, и самое смотрение того. "Ризами не украшалися бы, да и гнусных не носили. Первое бо в пресвитере мягкость и расслабление души являет, второе есть знаком пустосвятства".

Страннолюбивым, поэтому дом пастыря должен быть "как общая гостиница". "Не только к странникам должен быть приветливым, но и ко всем требующим помощи его, а наипаче к нищим, и помогать в болезнях лежащим , о сиротах заботиться, заступаться за вдовиц и обиженных , о невинных ходатайствовать. Апостолы, делая своими руками — и то о нищих помнили! Блаж. Иероним писал: "Кто сверх нужды своей оставляет, тот как чужое крадет".

Поучительным, в этом совершенство прежде всего от пастыря требуется. Об этом говорилось выше, а тут на что нарочно внимание обращается? Если кто "без довольства учения" получил чин священства, тот должен восполнять пробел усердным изучением Божественного Писания и догматов веры, а поучения народу читать Златоустовы, а если и того не может, то употреблять для этого дьякона или разумного причетника. А кроме того должен непорочностью своего жительства "как трубой громкой" возбуждать и поощрять. Как и блаж. Августин учит, чтобы "было его житие образом вместо довольства слова".

Не пьяница, это зло причиной бесчисленных бед бывает, а мерзость его перед Богом и в Ветхом и Новом Завете обличается, и все же повседневно наблюдается. Почему Церковь "не только пресвитерам, но и причетникам, не только упиваться, но и в пивные заведения входить, под извержением и отлучением от Церкви запрещает".

Не буйным, не сварливым, или как к Титу: не гневливым, не дерзким, не напрасливым. Исходный порок тут гнев; ему выражение ни в чем нельзя давать. Вообще же бегать надо не только от ссор домашних и от вещей индивидуальных, но и "словопрений, истязаний пустословных о вере, для показания себя, а не истины, для славы своей, а не Божией". Буйным же разумеется не только "кто руками или палкой с кем в драку входит, но и кто словами досаждает, или немощного соблазняет". Златоуст говорит: "Учитель — врач душ есть, врач же не бьет, но болезненного и уязвленного врачует и исцеляет".

Кротким, не лицемерно и не притворно, а евангельски кротким, как и апостол учит: "укоряемы благословляем, хулимы утешаемся". Но это не значит невнимание к оговору и клевете; молчание тут клевете пособит, а надо "неповинность свою без гнева и ссоры указав, клеветникам простить. А когда до суда дойдет, то и там по законам чистосердечно, без всякой ябеды, своего искать, или невинность свою очистить стараться. И это кротости не противно".

Не мшелоимцем, не скверностяжательным, не завистливым, не сребролюбцем — то сродные пороки, ветви одного корня, сребролюбивого духа, который есть корень всех зол, по слову Апостола, и идолослужение. И чтобы быть тому духу чуждыми, должны пастыри иметь око простое, нелукавое, и сердце апостольское Павлово: "Ты же, человек Божий, убегай сего, а преуспевай в правде, благочестии, вере, любви, терпении и кротости. Подвизайся добрым подвигом веры, держись вечной жизни, к которой ты и призван" (1Тим. 6:11-12). Скверностяжательство и мшелоимство есть два слова, переводящие одно греческое в разных местах и "значит человека, который творит скверный прибыток". Способы тому разные, и указываются в Книге следующие: лихоимство, корчемство, купечество (т.е. "разные для прибыли промыслы употреблять"), истязание мзды за тайнодействия. Блаженный Иероним учил: "Промышленника, клирика из убогого бывша богата, из подлого славна, аки язвы моровой бегай".

Свой дом в добре содержащим, детей в послушании и со всякой чистотою. "Вспомни, о пресвитер! Илия ветхозаветного, которого Бог за беззакония распутных сынов его нещадно наказал (1 Цар. 4:18). И помышляй о себе, да и не ты жесточайшей паче одной казни будешь подвержен, ово за дом свой, ово за дом Божий, то есть за прихожан, тебе порученных, коих ты должен на путь спасения привесть".

Не новокрещеным, да не разгордевшимся, в суд впадет, и в сеть диаволю. На этом ближе не останавливается "Книга": то надлежит рассмотрению епископскому. Отмечает "Книга" только гордость, и с ней связанное самоугодие, т.е. самолюбие незаконное — точный источник гордости и надмения. Помнить должен пастырь, что он служитель Христа — кроткого и смиренного, и преемник Апостолов, которые укоряемы — благословляли, почему иерей с прихожанами не должен "властелински" поступать.

Подобает же ему (пресвитеру) и свидетельство добра иметь от внешних, да не в поношение впадет, и в сеть неприязненную. "Чрез внешних разумей иноверцев, паче же идолопоклонников и других неверующих во Христа, между коими первенствующая апостольская Церковь, как крин среде терния находилась. Кто ж отсюда не видит, колико иерею подобает быть непорочным, и солнечных луч, по Златоустову учению, светлейшим. Есть либо от иноверных поношение, чаще без вины, как по вине бываемое, вредно есть: то много паче от своих православных христиан, а особенно от прихожан, и всех тех, кто о житии его осведомлены, поношение получаемое, как достовернейшее, большою сетью и запинанием в деле священническом может быть". По слову Златоустову: "Эта есть добродетель учителева, аще благих дел имеет свидетелей учеников своих".

Обращаясь к добродетелям, не входящим в перечисление апостольское, Книга отмечает прежде всего двуязычие, о нем апостол говорит применительно к дьяконам, но предостережение это относится и к пресвитерам. Тут разумеется и оговор, хотя бы и праведен он был. Относит сюда Книга и вымышления чудес и "суеверная примечания, ничем не отличная волхований". Общая же характеристика требуемых от священника добродетелей умещается в заповеди Божии общие: "будьте мудры, как змии, и просты, как голуби" (Мф. 10:16). "Употребляйте их в оборот, пока Я возвращусь" (Лк. 19:13). "Терпением вашим спасайте ваши" (Лк. 21:19). "Пребудьте во Мне, и Я в вас…" (Ин. 15:4). "Вся сия заповеди требуют от пресвитеров, чтоб они Христу Богу последуя и с Ним соединяясь, как в обращении с другими всеми были разумны, скромны и осторожны, так и должностях звания своего тщательны, исправны и неутомимы, в скорбях терпеливы, великодушны и непобедимы". Снова возвращаясь к основным заповедям апостола Павла (в частности: "не потому, чтобы я уже достиг, или усовершился; но стремлюсь, не достигну ли я, как достиг меня Христос Иисус".), Книга предостерегает против высокоумия, ибо, по слову Златоуста, ничто так не расточает и не разоряет исправлений наших, как напоминание содеянных нами благих. Снова вспоминая поучения апостола Павла, обращенные к Тимофею, Книга заключает свое наставление указанием на две "генеральные" добродетели: верность и мудрость, "под именем которых Сам Христос совершенных домостроителей Своих означает, и тем самым от них реченных двоих добродетелей особенно требует: Кто есть, рече, верный строитель и мудрый, его же поставит Господь над челядью Своею, даяти во время житомерие". Это чего требует? Чтобы пастырь не сам ел и пил, но рабам Господним раздавал пищу во время, "как учением, как тайнодействием, так же молитвами к Богу, и во всем том не искал бы своих, но яже Христа Иисуса". Кто же верности и мудрости не имеет, то добродетели его "один вид и маска", а строитель — гроб повапленный, — а что такого строителя ожидает? "Вот жребий нерадивого и неверного пастыря: тут будет плачь и скрежет зубом".