6. Также суть людей двояка, бесстрашно живущие, и страхом суда Божия сокрушеные и алчущие утешения, то пастырь долг имеет в своем слове закон Божий и суд Божий на бесстрашных возвадить, и тем их к истинному покаянию и сокрушению приводить: сокрушенным же и печальным и смущаемым в совести евангельское утешение подавать, "Верно слово и всякого принятия достойно, что Христос Иисус пришел в мир грешников спасти" (1 Тим. 1:15).

7. Слово обличительное, иначе говорится вообще, иначе к единому некоему лицу. Когда вообще говорится, то можно строже и острее говорить, чтобы слушащие грешники почувствовали удар страха в сердцах своих, и так бы от сна греховного пробудились: это видим в пророческих и апостольских писаниях. Но когда к одному какому человеку хочешь обличительное слово сказать, и за известный тебе и ему грех, в таком случае опасно говорить, да, стремясь единую язву исцелить, еще более уязвишь, времени и случая к тому ищи. Нет лучшего случая, как когда он сам свой грех исповедует тебе: тогда ты все можешь ему сказать, только ласково говори, и с сожалением, а не с гневом, дабы он познал, что ты от любви говоришь, искренно желаешь спасения.

8. Когда люди, какие бы они ни были, беззаконствуют, и ты это знаешь, крайне берегись молчать, но везде беззакония их в слове своем обличай, да не уподобишься псу немому, который не лает, хотя воры входят в дом и расхищают его, и волки нападают на стадо и поражают его. Востаньте, возлюбленные, и покажите пастырское дело свое, даже если бы следовало тебе пострадать: в этом деле имеешь во образе себе пророков и апостолов и святителей Христовых в древности поживших.

9. Богатых и высоких людей, которые в пышности и гордости мира сего живут, ласкать берегись и пороки их уменьшать, или, что горше этого, за ничто поставлять, так вместо учителя ласкателем будешь, но всякий порок прямо обличай, и истину везде и всегда свидетельствуй: Божие бо слово говоришь, яко посланник Божий. Пусть все таковые знают, что ты пастырь есть их и учитель, и слово о них имеешь воздать Праведному Судии.

10. Ради похвалы и славы человеческой берегись Божие Слово говорить, да не погрешишь перед Богом, похищая себе то, что не твое. Божие Слово дано ради спасения человеческого и прославления Имени Божия: для этого проповедать должно. Когда по надлежащему должность пастырскую будешь исправлять, то будешь похвалу иметь, хотя и не хочешь, однако не от всех. Добрые и тщательные о своем спасении будут любить тебя и хвалить, но злые и нерадящие о своем спасении будут ненавидеть, и поносить: не всем все нравится.

11. Чему людей себе подчиненных учишь, то прежде все сам ты должен делать: так будешь и словом, и делом учить, когда нравы и житие твои слову подтверждением будут. На высоком месте сидишь, и перед всеми стоишь: все, поэтому на тебя и смотрят, и что делаешь и говоришь, примечают. Учи их добру и словом, и примером твоим, да слышат от уст твоих полезное слово, и видят образ доброго жития твоего: и так словом и житием твоим пользуются. Возлюбленный! Будь людям своим светом и словом, и житием; будь соль их, будь вождем к отечеству, а не столбом, на пути стоящим: указывай им путь, и сам впереди иди. Стереги их как сторож, и сам берегись: возвещай им волю Божию, но сам прежде твори. Зови на великую вечного блаженства вечерю, но сам впереди иди.

12. Как самого пастыря, так и людей старания и дела без помощи Божией не исправляют и успеха не получают: поэтому пастырь долг имеет о себе и о людях прилежно молиться, как ему, так и всем людям поможет. Какими добродетелями украшен и как тщателен пастырь должен быть, в первом и во втором послании к Тимофею и в послании к Титу апостол изображает, читай сам, и увидишь. Примечания достойно слово его: "Подобает епископу (пресвитеру) быть непорочным, трезвенным, целомудренным, благоговейным, честным, страннолюбивым, учительным, не пьяницей, не буйным, не сварливым, не коростолюбивым, но кротким (не завистлив), не сребролюбивым, хорошо управляющим домом своим, детей содержащим в послушании со всякой честностью".

Святитель Тихон сводит свое поучение к тому тексту, комментарием к которому являлись все назидания Книги должностей. Одним духом веет от них: духом устоявшегося церковно-православного уклада, в рамках которого совершается трудная и ответственная, но самим этим укладом поддерживаемая, деятельность пастыря.

Тайнодействие и молитва. Некоторые общие соображения

Глава третья Книги должностей посвящена тайнодействию. Главная часть ее, касающаяся отдельных Таинств, оставляется нами в стороне, об этом будет речь во второй части курса. Что касается общих суждений, то они немногословны. Важно пресвитеру научить каждого хотящего Тайну принять — существу её и значению видимых в ней вещей. Должен убедиться пастырь и в том, знает ли таковой самые общие основы веры. Это — проявления заботы о том, чтобы тайна не осталась без благодатного действия. Имеется тут, однако, и иная сторона: опасение совершить тайну над еретиком, что недопустимо. И о себе должна быть у священника забота: чтобы быть очищеным покаянием при совершении Тайн. Не на силе их грех пастыря скажется, а на нем самом! Особо подчеркивается недопустимость воспрошения хотя бы монеты единой за совершение Таинств: "Туне приясте, туне дадите!" Подаяния — доброхотны! Это не значит, что священник не смеет ставить, в случае своей "убогости", вопроса о материальной ему помощи, но это должно происходить "кроме подаяния Таинств".

Глава четвертая посвящена молитве. Тема ее основная — молитва вообще. Эта часть Книги мало, в чем может быть нами использована. Нельзя не сказать, что определение молитвы заставляет желать лучшего: она мыслится не иначе, как просительная. Даны ходячие определения соборной и уединенной, внешней и внутренней молитвы. Первая без второй — суетна, но и первой не следует пренебрегать. И соборную, и уединенную молитву надо совершать, по слову Спасителя (Ин. 4:24), духом и истиною, то есть с истинной верою и не лицемерно. Указаны многие "пособия" в совершении молитвы, в виде душеполезных размышлений — о страшном величии Бога, о всеправедности Его и опасении нашем оказаться перед Ним нераскаянными или неготовыми подчиниться воле Божией, о необходимости принуждать себя на молитву и о значении, в связи с этим, молитвы наружной, о понимании молитвы, как дыхания Духа, и отсюда об опасении оскорбить Его и т.д. Истолковывается Молитва Господня. Особо рекомендуются молитвы малые. Имеется призыв к терпению и труду, к молитве за всех, к посту, к трезвости, к непременному сопровождению молитвы трудами и подвигами. О молитве внутренней — особо указаний никаких.

Малое место уделено нарочитой "должности" молитвенной священника. Подчеркнута особая привязанность пресвитера к молитве, как то явствует из Ветхого Завета, из слов Спасителя и из апостольских поучений. По слову Златоуста, священник — как общий некий отец всей вселенной есть. Молится он не только за себя и близких, не только за прихожан, но и за Царя, за власти, молится при внешних злоключениях, молится при всенародных бедствиях. Должен при том помнить священник, при всенародных молениях, в какой мере его собственная праведность возвышается к Богу. Напоминаются ему многозначительные слова Бога пророку Иезекиилю: "Исках от них мужа право живуща и стояща цело пред лицом Моим во время гнева Моего, еже бы не до конца погубить град, и не обретох". Должен благодарственные молитвы возносить священник; молитвы о живых и о умерших; молитвы о правой вере. Должен священник молиться везде, о всех, применительно к нужде и скорби каждого. Конечно и "строение тайн" требует нарочитой молитвенной подготовленности — испрошения помощи Святого Духа. Превыше же всего стоит Божественная Литургия. "Сколь убо великое и превосходное есть сие таинство, столь же великой и служение его требует опасности". Ведь даже в Ветхом Завете заповедовалось священникам: "Священники, приближающиеся ко Господу Богу, должны освятить себя, чтобы не поразил их Господь" (Исх. 19:22). "К сицевому приготовлению с одной стороны самое существо тайны сея и чудное ее действие влечет сердце наше... с другой же стороны страх и ужас убеждает, если не быть приуготовленну и благоговейну... И если всем вообще недостойно приступающим столь страшный суд имеет быть, то священнослужителя недостойно служащего тайне сей сугубый суд, сугубое томление ожидает, первое, потому, что служит недостойно, второе, что ест и пиет недостойно, не рассуждая Тела и Крове Господни". И тут же обращается Книга с горячим увещеванием к иерею:

"Внимай себе, о иерее! И вспомни, что Моисей, когда взошел на гору дымящуюся, сказал о себе, пристрашен есмь и трепетен. Ты же не к горе осязаемой, но к Сионской горе, к Судии всех Богу, к Ходатаю Нового Завета Господу Иисусу, и к Крови кропления, говорящей лучше, нежели Авелева, приступаешь (Евр. 12:22-24). Сказано Моисею при купине: Иззуй сапоги от ног твоих: иззуй и ты сапоги плотских страстей от души твоея: место бо, на немже стоиши свято есть. Благоговеяше он воззрети пред Бога, благоговей и ты, яко пред лицем Бога стоиши. Исаия виде Господа, и умилися (гл. 6). Иезекиль виде славу Господню, и паде ниц (гл. 2). Даниил також видению Господню сподобися, и пад лежа на земле в страсе и трепете был (гл.10). Сподобил же и тебе Христос Господь благодати священства сего, и удостоил служити жертвеннику славы Своея, убойся убо и ты и буди припадая душею и телом, и молися со умилением. Сей конец и намерение реченных примеров послужат тебе к приготовлению и служению твоему, да и самый состав молитв Божественной Литургии Василия Великого и Златоустого святого уверяет тебе в сем и утверждает, токмо ты внемли".