Омоет ведь Бог скверну сынов и дщерей Сиона и очистит кровавую вину из их среды духом суда и духом огня (Ис. 4:4); Он придет как огонь в плавильной печи и как щелок очищающий (Мал. 3:2) и омоет и очистит тех, для которых так целебные средства были необходимы, потому что они не позаботились о том, чтобы Бога иметь в разуме (Рим. 1:28). И если этим (т. е. спасительным) средствам они отдаются с готовностью, то бесславный образ расположений становится им ненавистен. Бог не хочет, чтобы кто–либо был добродетельным по принуждению, но чтобы таким был каждый по доброй воле. Многие вследствие своей весьма долгой жизни во грехе гнусность его едва ли даже и знали, и они теперь отвращаются его, потому что они ложно считали его за добро.

Рассмотри далее, не для того ли Бог и сердце фараона ожесточил (Исх. 7:3; 8:15), чтобы он мог говорить то, что уже, не будучи ожесточенным, говорил: Господь праведен, а я и мой народ виновны (Исх. 9:27). Но надлежало его еще более ожесточить (Исх. 9:34— 35), и еще большие бедствия он должен был потерпеть, чтобы презрел он ожесточение как зло именно вследствие не слишком скорого прекращения ожесточения и, таким образом, чтобы не нужно было ожесточать его еще чаще.

Потому, если не несправедливо птицам сети расставляются, как об этом говорится в Притчах, напротив, справедливо Бог вводит в сеть, по слову: Ты ввел нас в сеть (Пс. 65:11); и если без воли Отца и малейшая между птицами, а именно воробей, не попадает в силки (Мф. 10:29; Лк. 12:6), — потому что кто в силки попадает, тот потому в них попадает, что, значит, не пользовался надлежащим образом данными ему для полета крыльями, — то должны мы молиться, чтобы нам ничего такого не делать, чем заслужили бы попущение от праведного суда Божия быть введенным в искушение. В искушение вводим бывает каждый, кто предается Богом в пожеланиях своего сердца нечистоте (Рим. 1:24); и каждый постыдным страстям предаваем бывает (Рим. 1:26), и каждый подобным же образом, как он отверг Бога в себе (в духе следует Бога знать, в разуме иметь), оставляется превратному уму творить неподобающее (Рим. 1:28).

Польза же от искушений следующая. Что в нашей душе ото всех, кроме Бога, даже от нас скрыто, в искушениях это открывается, так что явным делается, каковы мы. Учимся мы тогда сами себя познавать, и таким образом при доброй воле примечать собственные недостатки, и за добро, какое открывается в искушениях, благодарить. А \ что искушения для той цели настают, дабы открылось, кто мы, или для объявления тайн нашего сердца, это доказывается изречением Господа в книге Иова и местами во Второзаконии, гласящими так:

«Думаешь ли ты, что я с тобою с другою какою–нибудь целью состязался, а не с тою, чтобы явить твою справедливость»? И во Второзаконии: Ом испытывал тебя несчастием, томил тебя голодом и питал манною (Втор. 8:3), и Он был твоим путеводителем в пустыне, где жалятся змеи (Числ. 21:6) и скорпионы и жажда (Втор. 8:15), дабы открылись расположения твоего сердца (Втор. 8:2). А если мы захотим и из истории себе нечто припомнить, то должны будем понять, что легковерность Евы и непостоянство ее духа не тогда только обнаружились, когда Бог презрел ее и на змея обратил Свое внимание, но, очевидно, уже ранее существовали, потому что змей ведь потому к ней и приблизился, что в своей хитрости заметил ее слабость (Быт. 3:1—6). И в Каине его злое намерение не тогда произошло, когда он своего брата убивал, потому что уже и ранее того Сердцеведец Бог не зрел на Каина и его жертву (Быт. 4:5): открылась же его злоба, когда он Авеля убивал. Далее, если бы Ной не напился вина, им возделанного, и вследствие этого не охмелел и не обнажился, то не обнаружились бы ни Хама безрассудная дерзость и бесстыдство против отца, ни почтительность и благоговение его братьев (Быт. 9:20—23). И преследования Иакова Исавом сделались поводом к отнятию благословения (Быт. 27:1); но уже и прежде того его душа содержала зерна любодея и презри–теля святого (Евр. 12:15–16). И о блестящем целомудрии Иосифа, которым он вооружен был, так что никакое положение не сковывало, мы не знали бы, если бы его повелительница не сделала ему любовных предложений (Быт. 39:7).

Потому в промежутки времени, когда искушения сменяются, останавливаясь покойно, будем вдумываться в предстоящие и во все возможные несчастья, дабы то, что всегда может случиться, не застало нас неприготовленными, но оказаться нам тщательно вооруженными. Ибо, чего вследствие человеческой слабости еще недостает нам, когда мы все со своей стороны делаем, то дополнятеся Богом, Который любящим Его во всем содействует к добру (Рим. 8:28), им, о которых Он в Своем неложном предведении наперед знал, чем они некогда сами по себе будут.

[30] Кажется мне, что Лука словами: Не введи нас во искушение (Лк. 11,4) — по смыслу сказал уже и это: Но избавь нас от зла. Вероятно, что перед учеником, уже оказавшим некоторые успехи, Господь выразился короче, а перед великим собранием народа — яснее, потому что этот еще нуждался в более определенном наставлении.

Но избавляет нас Бог от зла не тогда, когда враг к нам приближается, чтобы победить нас разнообразными своими хитростями при посредстве своих сотрудников, но когда мы мужественно противостоим несчастьям и, таким образом, торжествуем победу. Этот именно смысл, по нашему пониманию, имеет и место: Много скорбей у праведного, и от всех их избавит его Господь (Пс. 33:20). Бог избавляет нас от скорбей не таким образом, что более не посещают нас никакие скорби; ведь и Павел говорит: Мы терпим всякого рода притеснения (2 Кор. 4:8) так, т. е. что никогда не остаемся без скорби; но так, что с Божиею помощью мы никогда не оказываемся в скорбях в положении затруднительном. Выражение быть стесняемым, по еврейскому словоупотреблению, обозначает злосчастье, постигающее нас против нашей воли; напротив, выражение находиться в затруднительном положении употребляется о ком–либо, кто добровольно позволяет себе быть побеждаемым стесненными обстоятельствами и им поддается. Оттого весьма хорошо говорит Павел: Мы терпим всякого рода притеснения, и все же ими не стеснены (2 Кор. 4:8). Схоже с этим выражением, по моему мнению, место и в Псалмах: Был и стеснен; но Ты давал мне простор (Пс. 4:2). Через простор обозначается здесь радостное и светлое настроение души, какое во времена злосчастные Богом нам дается, потому что Божие Слово тогда нас ободряет и спасает Своею помощью и Своим при нас присутствием. Подобным же образом нужно понимать и избавление от зла.

Так, Иова Бог избавляет от зла не таким образом, что диаволу власти не было дано окружить его теми и этими искушениями — такую власть он получил ведь, — а таким, что при всех злоключениях Иов ни в чем не погрешил перед Господом (Иов 1:22), но оказался праведным. Потому что сатана говорил: Не даром Иов чтит Господа: Не окружил ли Ты валом все, что находится вне его, Иова, что внутри его дома и вне его в округе его владений? Не благословил ли Ты рабов его, и его стада на земле не сделал ли многочисленными? Но распростри руку Твою и коснись всего, чем он обладает, ей же ей, он Тебя в лицо проклянет (Иов 1:9—11), но оказался, к посрамлению своему, клеветником на Иова. Потому что этот, хотя и многое терпел. Бога в лицо все–таки не проклял, как утверждал сатана, напротив, твердо оставался при прославлении Господа даже и тогда, когда был предан искусителю. И когда его жена говорила: Скажи слово ко Господу и умри (Иов 2:9), тогда он осуждает ее и порицает словами: Говоришь ты, как женщина из безумных. Получив доброе от руки Господней, не должны ли мы и злое принять (Иов 2:10)? И вторично говорил сатана об Иове:

Кожу за кожу и все, что имеет человек, отдаст за душу свою. Но распростри Твою руку и коснись его костей и его плоти, ей же ей, он в лицо Тебя проклянет (Иов 2,4—5). Побежденный же добродетельным, и тут он оказался лжецом. Потому что и в жесточайших страданиях Иов остался постоянным к ни в чем не погрешил своими устами пред Богом (Иов 2:10).

А после того, как Иов победоносно выдержал две борьбы, третьей, подобной он уже не подвергался. Потому что та тройная борьба, в трех Евангелиях изложенная (Мф. 4:1—11; Мр. 1:12—13; Лк. 4:1—13), должна была остаться для Спасителя: трижды наш Спаситель, по человечеству Своему, побеждал врага.

Так как чтобы с разумением молить Бога о том, дабы не впадать нам в искушение (Мф. 26:41; Лк. 22:40) и быть избавляемыми от зла (Мф. 6:13), мы вошли в довольно тщательное рассмотрение этих изречений, высказав по поводу их и некоторые соображения; так как через послушание Богу мы и сами заслуживаем того, чтобы быть от Него слышимыми, то будем молиться, чтобы в искушении не быть нам умерщвленными (ср. 2 Кор. 6:9) и чтобы, когда раскаленные стрелы лукавого в нас попадают (Еф. 6:16), не быть нам от них воспламененными. А воспламеняются ими все, сердце которых, по выражению одного из 12 пророков, стало как печь (Ос. 7:6); не воспламеняются ими, напротив, те, которые щитом веры тушат все раскаленные стрелы (Еф. 6:16), бросаемые на них лукавым: они в себе самих имеют реки той воды, которая течет в жизнь вечную (Ин. 4:14). От этих–то вод раскаленные стрелы лукавого остаются без действия; легко ими те стрелы обезвреживаются: от прилива божественных спасительных мыслей, какие через рассмотрение истины напечатлеваются на душе старающегося вести жизнь духовную, поражение тех стрел остается без действия.

[31] Чтобы полнее исчерпать тему о молитве, кажется мне приличным обстоятельнее рассудить о настроении и держании тела, какие должен наблюдать молящийся, о месте, где должно молиться, о стороне неба, к которой должно взорами быть обращенным, насколько это позволяется обстановкой, о времени, особенно приличном для молитвы и тому подобном.

Настроение относится к душе, держание себя — напротив, к телу. Оттого, имея в виду настроение, Павел, как выше упомянуто, говорит, что молиться должно без гнева и сварливости (1 Тим. 2:8); и, намекая на то, как при молитве нужно держать себя, заявляет, что должно воздевать чистые руки (1 Тим. 2:8). А это, как мне кажется, заимствовал он из Псалмов, где говорится: Воздеяние рук моих как жертва вечерняя (Пс. 140:2). Относительно места говорит он: