Но избавляет нас Бог от зла не тогда, когда враг к нам приближается, чтобы победить нас разнообразными своими хитростями при посредстве своих сотрудников, но когда мы мужественно противостоим несчастьям и, таким образом, торжествуем победу. Этот именно смысл, по нашему пониманию, имеет и место: Много скорбей у праведного, и от всех их избавит его Господь (Пс. 33:20). Бог избавляет нас от скорбей не таким образом, что более не посещают нас никакие скорби; ведь и Павел говорит: Мы терпим всякого рода притеснения (2 Кор. 4:8) так, т. е. что никогда не остаемся без скорби; но так, что с Божиею помощью мы никогда не оказываемся в скорбях в положении затруднительном. Выражение быть стесняемым, по еврейскому словоупотреблению, обозначает злосчастье, постигающее нас против нашей воли; напротив, выражение находиться в затруднительном положении употребляется о ком–либо, кто добровольно позволяет себе быть побеждаемым стесненными обстоятельствами и им поддается. Оттого весьма хорошо говорит Павел: Мы терпим всякого рода притеснения, и все же ими не стеснены (2 Кор. 4:8). Схоже с этим выражением, по моему мнению, место и в Псалмах: Был и стеснен; но Ты давал мне простор (Пс. 4:2). Через простор обозначается здесь радостное и светлое настроение души, какое во времена злосчастные Богом нам дается, потому что Божие Слово тогда нас ободряет и спасает Своею помощью и Своим при нас присутствием. Подобным же образом нужно понимать и избавление от зла.

Так, Иова Бог избавляет от зла не таким образом, что диаволу власти не было дано окружить его теми и этими искушениями — такую власть он получил ведь, — а таким, что при всех злоключениях Иов ни в чем не погрешил перед Господом (Иов 1:22), но оказался праведным. Потому что сатана говорил: Не даром Иов чтит Господа: Не окружил ли Ты валом все, что находится вне его, Иова, что внутри его дома и вне его в округе его владений? Не благословил ли Ты рабов его, и его стада на земле не сделал ли многочисленными? Но распростри руку Твою и коснись всего, чем он обладает, ей же ей, он Тебя в лицо проклянет (Иов 1:9—11), но оказался, к посрамлению своему, клеветником на Иова. Потому что этот, хотя и многое терпел. Бога в лицо все–таки не проклял, как утверждал сатана, напротив, твердо оставался при прославлении Господа даже и тогда, когда был предан искусителю. И когда его жена говорила: Скажи слово ко Господу и умри (Иов 2:9), тогда он осуждает ее и порицает словами: Говоришь ты, как женщина из безумных. Получив доброе от руки Господней, не должны ли мы и злое принять (Иов 2:10)? И вторично говорил сатана об Иове:

Кожу за кожу и все, что имеет человек, отдаст за душу свою. Но распростри Твою руку и коснись его костей и его плоти, ей же ей, он в лицо Тебя проклянет (Иов 2,4—5). Побежденный же добродетельным, и тут он оказался лжецом. Потому что и в жесточайших страданиях Иов остался постоянным к ни в чем не погрешил своими устами пред Богом (Иов 2:10).

А после того, как Иов победоносно выдержал две борьбы, третьей, подобной он уже не подвергался. Потому что та тройная борьба, в трех Евангелиях изложенная (Мф. 4:1—11; Мр. 1:12—13; Лк. 4:1—13), должна была остаться для Спасителя: трижды наш Спаситель, по человечеству Своему, побеждал врага.

Так как чтобы с разумением молить Бога о том, дабы не впадать нам в искушение (Мф. 26:41; Лк. 22:40) и быть избавляемыми от зла (Мф. 6:13), мы вошли в довольно тщательное рассмотрение этих изречений, высказав по поводу их и некоторые соображения; так как через послушание Богу мы и сами заслуживаем того, чтобы быть от Него слышимыми, то будем молиться, чтобы в искушении не быть нам умерщвленными (ср. 2 Кор. 6:9) и чтобы, когда раскаленные стрелы лукавого в нас попадают (Еф. 6:16), не быть нам от них воспламененными. А воспламеняются ими все, сердце которых, по выражению одного из 12 пророков, стало как печь (Ос. 7:6); не воспламеняются ими, напротив, те, которые щитом веры тушат все раскаленные стрелы (Еф. 6:16), бросаемые на них лукавым: они в себе самих имеют реки той воды, которая течет в жизнь вечную (Ин. 4:14). От этих–то вод раскаленные стрелы лукавого остаются без действия; легко ими те стрелы обезвреживаются: от прилива божественных спасительных мыслей, какие через рассмотрение истины напечатлеваются на душе старающегося вести жизнь духовную, поражение тех стрел остается без действия.

[31] Чтобы полнее исчерпать тему о молитве, кажется мне приличным обстоятельнее рассудить о настроении и держании тела, какие должен наблюдать молящийся, о месте, где должно молиться, о стороне неба, к которой должно взорами быть обращенным, насколько это позволяется обстановкой, о времени, особенно приличном для молитвы и тому подобном.

Настроение относится к душе, держание себя — напротив, к телу. Оттого, имея в виду настроение, Павел, как выше упомянуто, говорит, что молиться должно без гнева и сварливости (1 Тим. 2:8); и, намекая на то, как при молитве нужно держать себя, заявляет, что должно воздевать чистые руки (1 Тим. 2:8). А это, как мне кажется, заимствовал он из Псалмов, где говорится: Воздеяние рук моих как жертва вечерняя (Пс. 140:2). Относительно места говорит он:

Желаю, чтобы молились мужи на всяком месте (1 Тим. 2:8). Д касательно стороны неба говорит Соломон в книге Премудрости:

Дабы известным стало, что должно предупреждать солнце возношением благодарности Тебе и что пред наступлением дневного света должно общение иметь с Тобою (Прем. 16:28).

Поэтому, кто готовится идти к молитве, тот, по моему мнению, должен на несколько мгновений остановиться и приготовиться, чтобы в течение всей молитвы поддержать в себе собранность духа и горячность; должен он отстранять от себя всякое искушение рассеянности мыслей и, насколько то возможно, помнить о величии, перед которым он предстоит; должен он оставить все инородное и уже после этого идти на молитву, потому что прежде рук молящийся самую душу должен распростирать; прежде чем очами сердцем к Богу возноситься, прежде чем с места встать, разумом должен к Богу воспарить и перед Господом вселенной себя поставить, а точно так же и всякую сварливость с мнимыми обидчиками оставить, подобно тому как и от Бога он желает прощения себе всего того, чем он погрешил против Него и чем провинился перед многими из своих ближних или в чем, по собственному своему сознанию, поступил он только против здравого разума.

А именно мы не имеем права и сомневаться, что из всех бесчисленных положений тела положение с распростертыми руками и поднятыми вверх очами заслуживает предпочтения; потому что тогда и на теле отпечатлевается как бы образ того особенного свойства, которое приличествует во время молитвы душе.

должно далее знать, что и преклонение коленей необходимо, когда кто собирается каяться перед Богом в своих грехах и молить Его об исцелении от них и прощении их; коленопреклонение есть символ того, как Павел повергался, свою покорность выражая словами: Для сего преклоняю колени мои пред Отцем, от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле (Еф. 3:14— 15).

На духовное же коленопреклонение, так названное потому, что все существующее преклоняется перед Богом во имя Иисуса и перед Ним смиряется, мне кажется, намекает апостол в словах: Дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено существ земных и преисподних (Флп. 2:10). Потому что нельзя же допустить, что тела небесных существ так образованы, что они и телесные колени имеют; основательно об этом рассуждавшие доказали, что тела их шарообразны».

И очень глупое было бы желание выпутаться из затруднительного этого положения принятием предположения, что как в статуях, так и у вне–мерных существ лишь внешность человекообразна, а не внутренность. Это захотелось мне заметить относительно преклонения коленей по поводу расследования и рассмотрения того, как пред именем Иисуса преклоняется всякое колено существ небесных, земных и преисподних (Флп. 2:10). То же самое написано и у пророка: Предо Мною преклонится всякое колено (Ис. 45:23; ср. Рим. 14:11).