VII. 37. Впрочем, следует знать, что Христово пришествие было и до явления Его в теле умопостигаемо совершенными (а не детьми, подвластными еще наставникам и попечителям [ср. Гал. 4, 2]), для которых настала уже полнота времени (Гал. 4, 4), как, например, патриархами, служителем Моисеем (ср. Евр. 3, 5) и видевшими славу Христа пророками. 38. Как до Своего явного пришествия в теле Он пришел к совершенным[263], так и после предвозвещенного пришествия — к младенцам еще, поскольку они «подчинены попечителям и домоправителям» (Гал. 4, 2) и не достигли еще полноты времени, <которым>[264] являлись [прежде] предтечи Христа — слова, приспособленные к детским душам и по праву названные бы «детоводителями» (ср. Гал. 3, 24–25), но еще не Сам Сын, прославленный Бог Слово, Ожидающий должного приуготовления для людей Божиих, имеющих вместить [в себя] Его Божество.

39. Должно знать и то, что как есть [Моисеев] «закон, содержащий тень будущих благ» (Евр. 10, 1), являемых [Евангельским] законом, возвещаемым согласно истине, так и [само] Евангелие — уразумеваемое, как полагают, всеми читателями — учит [лишь] тени Христовых таинств. 40. То же Евангелие, о котором Иоанн говорит как о «вечном» (Откр. 14, 6), но которое собственно можно назвать «духовным», ясно представляет разумеющим все право (ср. Притч. 8, 9) о Самом Сыне Божием и таинства, представляемые словами Его, и вещи, намеками на которые были дела Его.

Посему становится понятным, что как есть снаружи иудей (ср. Рим. 2, 28) и обрезанный и есть об<резание> снаружи и другое, в тайне (ср. Рим. 2, 29), — так и христианин и крещение. 41. Павел и Петр, раньше бывшие снаружи иудеями и обрезанными, позже получили от Христа [способность] быть таковыми и в тайне, ради спасения многих согласно икономии не на словах только исповедуя, но и являя делами (ср. Иак. 2, 18), что они иудеи снаружи. То же нужно сказать и об их христианстве. 42. И как невозможно было Павлу помочь иудеям по плоти, если не обрежет по требованию здравого смысла (οτε ό λόγος αίρει) Тимофея (Деян. 16, 3) и не станет, когда это благословно, остригшимся (ср. Деян. 21, 24) и творящим приношение и вообще иудеем с иудеями, дабы приобрести иудеев (ср. 1 Кор. 9, 20)[265], так и выставленный на пользу многим одним только тайным христианством не может первоначальных в наружном христианстве сделать лучшими и привести к большему и высшему. 43. Посему необходимо быть христианином [и] духовно, и телесно, и там, где должно возвещать евангелие телесное, говоря плотским (ср. 1 Кор. 3, 3) [людям]: «Не знаю ничего, кроме Иисуса Христа, и Сего распятого» (ср. 1 Кор. 2, 2), — нужно так поступать. Когда же находятся руководимые Духом и плодоносящие (ср. Кол. 1, 10) в Нем, вожделеющие небесной Премудрости, то следует приобщать их к Слову, возвратившемуся после воплощения (έπανελθόντος άπο του σεσαρκωσθαι) к тому, что «было в начале к Богу» (Ин. 1, 2)[266].

VIII. 44. По нашему мнению, было не бесполезным сказать это, исследуя [значения слова] «евангелие», отличая мысленно (τη έπινοία) как бы чувственное Евангелие от умопостигаемого и духовного. 45. И теперь [нам] надлежит перевести чувственное Евангелие в духовное. Ибо какое [значение] имело бы истолкование чувственного без переложения в духовное? Никакое или небольшое и [было бы занятием] кого угодно, кто убежден, что понимает смысл, [исходя] из буквы. 46. Но все наше усилие в настоящий момент [должно быть направлено на то], чтобы попытаться (πας άγών ημΐν ένέστηκε πειρωμένοις) достичь глубин евангельской мысли и исследовать в нем голую истину вне [покрова] образов (γυμνην τύπων).

47. Если же уразуметь блага, возвещаемые в благовестии, [ясно, что] апостолы благовествуют Иисуса, а когда говорят, что и Воскресение благовествуется ими, то и оно как‑то является Иисусом, ибо Иисус говорит: «Аз есмь Воскресение» (Ин. 11, 25); [Сам] же Иисус благовествует нищим (ср. Лк. 4, 18 [Ис. 61, 1]; Мф. 11, 5; Мф. 5, 3) предназначенное святым, призывая их к божественным обетованиям.

48. И Божественное Писание подтверждает благовествование апостолов и Спасителя нашего. Давид говорит об апостолах, а может быть, и о евангелистах: «Господь даст глагол благовествующим силою многою, царь сил возлюбленного» (Пс. 67, 12), — уча одновременно, что убеждение достигается не плетением слов<ес>[267], манерой выражения или тренированным красноречием[268], но присутствием Божественной силы. 49. Потому и Павел говорит в одном месте: «Познаю не слова возгордившихся, а силу, ибо Царство Божие не в слове, а в силе» (1 Кор. 4, 19–20), — и в другом: «И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах мудрости, но в явлении духа и силы»[269]. 50. Об этой силе свидетельствуют Симон и Клеопа, молвя: «Не горело ли сердце наше в пути, когда Он раскрывал нам Писание?» (Лк. 24, 32). Апостолы же — поскольку Бог подает проповедующим силу в разной степени — обладали большой силой, по словам Давида: «Господь даст глагол благовествующим силою многою» (Пс. 67, 12). 51. Исаия же, говоря: «Сколь прекрасны ноги благовествующих благая» (Рим. 10, 15 [ср. Ис. 52, 7 масор.])[270], — подразумевает красоту и своевременность проповеди апостолов, шествующих за Сказавшим: «Аз есмь Путь» (Ин. 14, 6), — хваля «ноги», идущие умным путем (δια της νοητής όδου) Иисуса Христа и входящие сквозь Дверь (ср. Ин. 10, 9) к Богу. Сии, ноги которых прекрасны, благовествуют «благая», Иисуса.

IX. 52. И пусть не удивляются нашему толкованию, что под словом «благая» во множественном числе благовествуется об Иисусе, ибо поняв то, что скрывается за именами (τα πράγματα καθ' ων τα ονόματα κείται), которыми называется Сын Божий, мы уразумеем, как Иисус, о Котором благовествуют те, чьи ноги прекрасны, является многими благами[271].

53. Первое благо — жизнь: Иисус есть жизнь (ср. Ин. 14, 6). Другое благо — «свет мира» (Ин. 8, 12); «свет», являющийся «истинным» (Ин. 1, 9); «свет человеков» (Ин. 1, 4): всем этим называется Сын Божий.

Еще одно мысленное (κατ' έπίνοιαν) благо, помимо жизни и света, — истина; кроме того, четвертое — путь, к ней ведущий. Спаситель наш учит и говорит, что все эти [блага] — Он: «Аз есмь Путь и Истина и Живот» (Ин. 14, 6).

54. Как же не благо то, что стряхнувший персть (ср. Ис. 52, 2) и мертвенность[272] воскрес, став причастным сему благодаря Господу, поскольку Он есть Воскресение, как и говорит: «Аз есмь Воскресение» (Ин. 11, 25).

Но и дверь, чрез которую восходят на вершину блаженства, — благо. Христос же говорит: «Аз есмь Дверь» (Ин. 10, 9).

55. Что же говорить о Премудрости, которую «создал Бог началом путей Своих в дела Свои» (Притч. 8, 22), которой радовался Отец ее, ликуя ее умной (νοητω) «многообразной» (Еф. 3, 10) красоте, зримой лишь умными (νοητών) очами и призывающей созерцающего Божественную красоту к небесной любви? Ведь Божественная Премудрость — благо, о котором вместе с перечисленным выше благовествуют те, чьи «ноги прекрасны».

56. Но и сила Божия (ср. Рим. 1, 16), которая есть Христос, причисляется нами к уже восьмому [по счету] благу.

57. Нельзя обойти молчанием и Бога Слово, Которое после Отца всяческих[273], ибо и это благо не меньше никакого другого.