Когда Варлаам должен был опять прийти, царевич, скрыв Зардана, говорит старцу, пришедшему вслед затем: «Сведи мне, учитель, все твое божественное учение в одно, чтобы оно прочнее утвердилось в сердце моем».

Перечислил те блага, которых лишили себя нарушившие заповедь. Напомнил о тех скорбях и бедствиях, которые постигли наш род после греха первого человека, и о том, что Создатель, будучи человеколюбив, послал на землю учителей и пророков, возвестивших о воплощении Единородного Его Сына. Затем привел на память о самом пришествии Сына, о Его воплощении, о Его благодеяниях, о чудесах, о крестных страданиях, перенесенных Им из–за нас, неблагодарных, о добровольной Его смерти, о нашем восстановлении в прежнем состоянии, о царствии небесном, принимающем в лоно свое праведников; а также о муках, предстоящих грешникам, о вечном огне, о непрестанном мраке, о черве, постоянно голодающем, и о другого рода наказаниях, уготованных для рабов греха. Заключив свою речь нравственным поучением, предписав очищение жизни, презрение к ее суете, изобразив, насколько жалки возлюбившие эту суету, он закончил свои назидания молитвою. Потом, заповедав неотлучное пребывание в православной вере, безупречную жизнь и деятельность, он, после вторичной молитвы, удалился опять в свое временное место жительства.

По уходе Варлаама, Иоасаф, призвав Зардана, спросил его: «Ты слышал, что мне наговорил этот болтун, пытаясь своими пустословиями обмануть меня, отвлечь от этой радостной жизни в веселии и наслаждении и обратить к чужому Богу?» Зардан же ему отвечал: «Для чего ты, мой господин, испытываешь меня, своего слугу? Я знаю, что слова этого мужа проникли в глубину твоего сердца. Если бы это было не так, то ты бы не беседовал с ним постоянно с таким удовольствием. Мы тоже слышали это учение, но с тех пор, как твой отец воздвиг непримиримое гонение на христиан, они удалились отсюда, и уже не слышно их проповедей. Но если тебе нравится это учение, и ты чувствуешь себя способным исполнить его строгие и трудные требования, то желаю тебе счастья и успеха в выполнении своих желаний. Но что делать мне, который не смеет даже шевельнуть глазом из страха перед царем; мне, которому предстоит душевная скорбь и страдания? Ибо, что я скажу в свое оправдание твоему отцу о том, как я небрежно отнесся к его приказаниям, не воспрепятствовав посещениям этого старика?»

Тогда Иоасаф ему говорит: «Я думал, что ничем не смогу так вознаградить тебя за твою преданность и верность, как тем, что сделаю тебе известным истинную цель и Виновника человеческой жизни, выведя тебя, таким образом, из мрака в свет. И я надеялся, что ты, после только что слышанного, неудержимо захочешь последовать Христову учению, но, как вижу, обманулся в своих ожиданиях. Если же ты известишь о всем этом моего отца, то тем самым причинишь ему только горе и заботы. Поэтому, если ты предан отцу, то никоим образом не рассказывай ему ничего до удобного случая». Говоря так, царевич был подобен человеку, сеющему на воде, ибо мудрость недоступна глупой душе.

Когда Варлаам на другой день пришел к Иоасафу и объявил о своем намерении возвратиться в свои места, то он весьма опечалился, и слезы выступили у него на глазах, ибо разлука со старцем была для него чрезвычайно тяжела. Поговорив с царевичем довольно долго и убедившись, что он неуклонно пребывает в добродетели, старец с радостным чувством простился с ним, предсказывая, что скоро они соединятся неразлучно. Иоасаф не решился более удерживать Варлаама, боясь, чтобы Зардан не донес о нем царю и тем не навлек на него наказания. Прощаясь, он говорит старцу: «Если тебе угодно, мой духовный отец, славный учитель и виновник всего хорошего, что у меня есть, — оставить меня еще вращаться в суете этого мира, то я не смею удерживать тебя более. Иди с миром и поминай в своих достойных молитвах ко Господу мое бедствие, молись о том, чтобы я мог жить с тобою и всегда видеть благородное твое лицо. Прошу тебя исполнить еще одну мою просьбу: так как ты не пожелал ничего принять от меня для своих сподвижников, то прими для себя хотя немного денег на одежду и пищу».

На это блаженный отвечал: «Если я не принял от тебя ничего для своих товарищей, которые не нуждаются ни в чем мирском, добровольно отрекшись от него, то как я могу принять для себя то, что я отказался принять для них. Ибо, если бы приобретение денег было делом полезным, то я старался бы скорее доставить их товарищам, чем себе, но так как я знаю, что приобретение их гибельно, то не хочу подвергать опасности ни их, ни себя».

Когда царевич, таким образом, не успел в своем желании, то он обращается к старцу с другой мольбою, уговаривая его не пренебречь окончательно его просьбами и тем оставить в совершенном унынии: умоляет его дать ему свое ветхое платье для воспоминания о нем, своем учителе, и о его подвигах, а также для безопасности от всякого сатанинского воздействия, вместо же оставленного платья взять другое. «При виде этого платья, — заключил он, — ты будешь вспоминать обо мне, о моем бедственном положении».

На это ему старец возражает: «Мне нельзя взять от тебя новое платье, а взамен его дать старое и порванное, чтобы я не был осужден за то, что за свой ничтожный труд здесь взял мзду; но чтоб не огорчать тебя, я готов взять от тебя старое платье, ничем не отличающееся от моего».

Отыскав грубое, ветхое рубище и дав его старцу, его же платье оставив себе, Иоасаф радовался и дорожил им несравненно более, чем всякой царской пурпуровой одеждой.

Св. Варлаам, намереваясь вскоре уйти, окончательно развил и изложил свое христианское учение Иоасафу, говоря ему: «Возлюбленный брат и дорогое дитя! Ты знаешь за Какого Царя ты вступил в борьбу и с Кем заключил союз. Теперь ты должен твердо соблюдать этот завет и ревностно вести борьбу, которую обещал, путем исповедания нашему всеобщему Господу, в присутствии, при свидетельстве всего небесного воинства; исполняя этот договор, ты достигнешь вечного блаженства. Не предпочитай Богу и уготованным Им благам ничего временного, земного. Ибо из того, что считается ужасным и страшным на земле, что может быть ужаснее и страшнее вечного огня геенны, который никогда не сжигает, а потому и никогда не перестает карать. С другой стороны, какое земное счастье может доставлять такую радость и веселье, какие доставляет Бог любящим Его, благость Которого невыразима, а потому и дары, уготованные Им для любящих Его, дары, которых не видело око, не слышало ухо и не приходили на сердце человеку, несравненно превосходят все видимые и непостижимые блага. Соблюдая заключенный тобою завет, ты сделаешься наследником всех этих благ, будучи охраняем могучею рукою Самого Господа Бога».

Да даст тебе Господь за меня великие дары! Да сжалится Он над моею немощью воздать тебе достойную благодарность, Он, Который один только побеждает воздаяниями даров любящих Его».

Варлаам, прервав его хвалебную речь, поднялся и простерши руки к небесам, начал читать молитву: «О Боже, Отче Господа нашего Иисуса Христа, просветивший погруженное прежде во мрак, сотворивший из ничего все видимое и невидимое, обративший на путь истины сего раба своего и не допустивший, чтобы все продолжали свой путь прежнего безумия! Хвалим и благодарим Тебя, Твое могущество и мудрость; хвалим и благодарим Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого Ты сотворил мир, поднял нас, павших, и прегрешившим отпустил грехи их, заблудившихся вывел на истинный путь, порабощенных освободил, умерших оживил драгоценною кровью Сына Своего, Господа нашего. Взываю я к Тебе, к Единородному Сыну Твоему и к Всесвятому Духу: воззри на сию одаренную разумом овцу Свою, которая чрез меня, недостойного, обратилась к Тебе, и освяти душу ее милостью и могуществом Своим! Воззри на сию виноградную лозу, посаженную Духом Святым и дай ей приносить плоды праведности. Подай ему силу, утверждая в нем завет Твой, огради его от всяких происков и обмана диавола мудростью Своего благого Духа! Научи его исполнять волю Твою и не оставь без помощи Твоей. Удостой его и меня, недостойного раба Твоего, сделаться наследниками вечных Твоих благ. Ибо Тебе подобает слава и хваление во веки веков. Аминь».

Окончив молитву, старец обнял юношу, уже дитя Небесного Отца. Испросив для него мир и вечное спасение, он оставил дворец и возвратился в места своего пустынножительства, радуясь и прославляя Бога, направившего юношу на путь добра, Иоасаф же, по уходе старца, принялся усердно молиться. Обливаясь горячими слезами, он говорил: «О, Господи Боже мой, не оставь меня беспомощным, поспеши мне на помощь, я бедный сирота, Ты же помощник всех сирот! Воззри на меня и сжалься надо мною, так как Ты для всех желаешь спасения и познания истины. Спаси меня и дай силу мне, недостойному, идти путем исполнения святых Твоих заповедей, ибо я немощен, жалок и не способен творить добро. Ты же, могущий спасти меня, подающий жизнь и силу всему видимому и невидимому, не допусти, чтобы я был в порабощении страстей и похотей плоти, но научи меня исполнять волю Твою и сохрани меня для вечной и блаженной жизни, Отче и Сыне, и Душе Святый, Единосущное и нераздельное Божество! К Тебе я взываю и Тебя прославляю. Ибо Тебя восхваляет всякая тварь, и прославляют бестелесные, духовные силы во веки веков. Аминь».

С того времени Иоасаф тщательно берег себя, стараясь сохранить чистоту своего тела и души. Он жил во всяком воздержании; целые ночи проводил в прошениях и молитвах, потому что днем, как окружающие постоянно мешали ему делать это, так и сам царь, который навещал его и, с своей стороны, звал к себе. Ночью же он вознаграждал себя за все те лишения, которые он терпел днем: до рассвета проводя время в молитвах и слезах, призывая к себе Господа. Таким образом, на нем исполнялись слова Пророка, гласящие: Воздвигните руки ваши к святилищу и благословите Господа (Пс.133:2).