Тогда царь повелел собраться всем идолопоклонникам и христианам. Всюду было разослано письменно это приказание, и по всем городам глашатаи провозглашали о том, чтобы никто из христиан ничего не боялся, но чтобы все бесстрашно собрались в одно место на общую сходку для свободного обсуждения, которое будет производиться во главе с Варлаамом. Равным образом, он велит собраться ревнителям и представителям языческой веры, мудрецам из Халдеи и Индии, созывая всех, находящихся под его властью. Кроме того, он избирает несколько птицегадателей, чародеев и чревовещателей, надеясь, что они превзойдут христиан.

На это собрание сошлось большое количество людей, исповедающих нечестивую веру царя. Из христиан же только один пришел на помощь назвавшему себя Варлаамом, по имени Варахия. Ибо одни из правоверных были убиты городскими начальниками, другие скрывались в горах и пещерах из страха пред угрожавшими опасностями; иные же, убоявшись угрозы царя, не решались явно исповедывать правую веру и тайно были последователями Христа, совершая служение ночью. Один только Варахия, будучи благороден душою, явился на состязание за правду.

Царь, сев на высоком троне, велел сыну сесть возле себя. Но он, из почтения пред отцом, не захотел сделать этого и сел близ него на земле.

Явились и защитники языческой веры, о исповедниках которой Апостол выразился, что они осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце. Называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся (Рим.1:21,23). Они сошлись для того, чтобы говорить против царевича и его сторонников. И на них сбылась притча о газели, которая выступила в бой со львом. Ибо царевич и его последователи уповали на Всевышнего и на Его помощь; противники же их положились на тленность мира сего, на властителя мрака, которому они жалко подчинились.

Приводят также Нахора, выдавшего себя за Варлаама. Этим явной становится цель царя и его советников, с которою они придумали это собрание. Но Промысл Всевышнего не дал осуществиться этой цели. Когда все были на месте, царь говорит, обращаясь к ораторам и философам, блуждающим в бессмысленной вере: «Вам предстоит состязание и состязание величайшее из всех состязаний. Одно из двух постигнет вас сегодня: или вы в лице Варлаама победите нас, уличив в том, что мы заблуждаемся, и тогда вам всем собранием от нас будут оказаны величайшие почести, и вы украситесь победоносными венками, или же, будучи побеждены, вы подвергнетесь позорной и ужасной казни. Имение ваше будет отдано народу, дабы уничтожить с земли все, даже напоминающее о вас; тела ваши я отдам на съедение зверям, а детей обращу в вечное рабство».

Когда царь сказал это, ему отвечал его сын: «Твой суд сегодня справедлив, царь! Да подкрепит Господь тебя в этом добром направлении. То же самое и я скажу своему учителю». И, обратившись к Нахору, которого все принимали за Варлаама, он сказал: «Ты помнишь, Варлаам, в какой славе, почести и роскоши ты меня нашел. Своей длинной речью ты убедил меня оставить отцовские законы, обычаи и сделаться служителем твоего Бога; обещанием каких–то вечных и несказанных благ ты склонил меня последовать твоему учению и огорчить моего господина и отца. Теперь решится твоя участь: если ты выйдешь победителем из этой борьбы, докажешь истину своего учения, которое ты мне преподал, и уличишь заблуждение наших противников, то ты будешь почтен, как никто из смертных, и прославишься как проповедник истины. Тогда я навсегда останусь последователем твоего учения и слугою Христа до последнего дыхания. Если же ты будешь побежден или хитростью, или истиною и, таким образом, сделаешься виновником моего позора, то я отомщу за оскорбление своей гордости своими же руками: вырву твое сердце и язык и дам их с остальным телом на съедение псам, чтобы твой пример был для всех наукою не совращать царских сыновей».

Выслушав эти слова, Нахор очень опечалился, видя, что ему самому придется упасть в ту яму, которую он выкопал, и что собственный же меч вонзается в его сердце. Сообразив, как ему поступить, он решил, что во избежание нависнувшей опасности стать на сторону царевича, чтобы на его стороне была победа. Промысл Божий, который нередко мудро действует чрез наших противников, был, главным образом, причиною такого его решения. Когда представители идолопоклонников вступили в словесное состязание с Нахором, то он, подобно некоему Валааму, который во времена царя Валаха предпочел воззвать к Богу Израилеву, начав славословить Его так и Нахор стал вдруг противоречить бессмысленным мудрецам.

В присутствии царя, сидевшего на троне, царевича, сидевшего, как мы сказали, и близ него множества языческих ораторов, наостривших свои языки, как меч, для сокрушения истины, массы сошедшего из чужих стран народа, чтобы увидеть, какая сторона победит, — один из ораторов, самый выдающийся из них, говорит Нахору: «Ты Варлаам, бесстыдно и дерзко отнесшийся к нашим богам и вовлекший в такой обман дорогого царского сына, научив его служить Распятому?» Нахор ему возразил: «Я Варлаам, презирающий ваших богов, как ты сказал, но не вовлекший в обман царского сына, а наоборот, выведший его из обмана и обративший к истинному Богу». — «Если великие и достойные удивления люди, — продолжал оратор, —

После этого ты проповедуешь, что Он Бог! Как тебе не стыдно, бесстыдный?!»

Публичная речь Нахора, говорившего по внушению Св. Духа, в которой выставляется заблуждение идолопоклонников и возвещается христианская истинная вера

Выслушав эти слова, Нахор не удостоил оратора никаким ответом. Сделав народу рукою знак молчать, он стал, подобно ослице Валаамовой, говорить то, чего не предполагал сказать. Он начал так: «Я, царь, по Промыслу Божию вступил в этот мир. Увидев небо, землю, море, солнце, луну и проч., я удивился красоте мира и потом ясно понял, что этот мир и все, что в нем силою другого приводится в движение и уразумел, что Тот, Кто движет все это — есть Бог, Который во всем присутствует и от всего скрыт. А известно, что то, что движет сильнее движимого. Доискиваться о Нем, Который о всем промышляет, невозможно, ибо Его существо бесконечно, неисследимо и недосягаемо для всех тварей. Далее о Боге следует знать только, что Он безначальный, вечный, бессмертный; что Он выше того, что мы чувствуем и претерпеваем: выше страха, гнева, забвения, незнания и пр. Чрез Него все существует. Он не нуждается ни в жертвоприношениях, ни в возлияниях и ни в чем другом, видимом нами, но все живущие нуждаются в Нем. Таковы существенные свойства Божии.

Перейдем теперь к человеческому роду и посмотрим, кто из них держится изложенной истины о Боге и кто заблуждается относительно нее. Нам известно, царь, что есть три рода людей в этом мире: почитатели ваших, так называемых, богов, Иудеи и Христиане. В свою очередь многобожники делятся на три разряда: на халдеев, греков и египтян. Эти три народа были родоначальниками и учителями прочих народов, почитающих и служащих многим богам. Посмотрим теперь, какие из них живут в истине и какие нет. Халдеи, не зная истинного Бога, заблуждаются в отношении стихий, обожают их, служа, таким образом, твари вместо Творца их. Сделав некоторые образы стихий, называли их изображениями неба, земли, моря, солнца, луны и других светил и стихий; поставили их в храмах и поклоняются им, усердно охраняя, чтобы их боги не были похищены ворами. Они не понимают, что все охраняющее сильнее всего охраняемого, и что создающий выше создаваемого. Итак, если их боги бессильны охранять самих себя, то как они могут дать спасение людям? Следовательно, халдейцы жестоко ошиблись, обожая мертвые и бесполезные изображения. И я прихожу в изумление, царь, как их, так называемые, философы, совершенно не понимали, что самые стихии тленны и подчинены закону необходимости. Как же они могут быть богами? Если же стихии не боги, то как же изображения, сделанные для почитания их, считаются богами? Перейдем теперь к стихиям, царь, и докажем, что они не боги, но что они тленны и изменяемы, созданные из ничего по повелению истинного Бога, бессмертного, непреложного и невидимого, Который видит, устраивает и изменяет все, как хочет.

Что же мне сказать о стихиях? Считающие небо богом заблуждаются: мы видим, что небо изменяется, подчиняется закону природы и состоит из многих частей; поэтому оно есть часть мира, а мир сотворен. Все же сотворенное имеет начало и конец. Небо по закону необходимости движется с находящимися на нем светилами. Звезды, двигаясь в известном порядке, на известном расстоянии друг от друга с места на место, одни восходят, другие заходят, смотря по времени года; меняют лето и зиму, как это устроил Бог. Они никогда не преступают назначенных им границ, но постоянно следуют одному и тому же неизбежному закону, господствующему в небесном мире. Отсюда явствует, что небо не бог, но Его творение. Считающие же землю божеством также ошибаются; ибо мы видим, что она находится в распоряжении и господстве у людей: ее копают, орошают, делают негодною. Если она перегорает, то делается мертвою, напр., из черепицы ничего не произрастает. Если она будет слишком потрясена, то и сама погибнет и все ее произведения; она попирается ногами людей и животных, оскверняется кровью избиваемых, уничтожается и изменяется, служит складочным местом мертвых тел, это свидетельствует, что земля не божество, но сотворена Богом для пользования ею людьми.

Заблуждаются и почитающие воду богом. Она тоже дана для пользования людей; находится в их распоряжении, оскверняется, уничтожается и видоизменяется; ее кипятят и изменяют цвет красками; она мерзнет от холода; ее употребляют для мытья всего нечистого. Посему и вода не может быт богом, но есть создание Божие и часть мира. Не правы также и те, которые признавали богом огонь, так как и он создан для удовлетворения нуждам людей и многоразличным образом им подчиняется — переносится с места на место, употребляется для жарения и варения разного рода мяса, равным образом и для сожжения мертвых тел, его различными способами гасят и прекращают. Итак, огонь нельзя считать богом, но Его творением. И опять те, которые думают о дуновении ветра, что это бог, тоже заблуждаются, ибо ясно, что ветер зависим и существует для нужд людей, напр., для направления плавающих судов, для сбора хлеба и прочих нужд человеческих. Он усиливается и прекращается по повелению Божию. Поэтому, и ветер не Бог, а творение Божие.