Нам нечего бояться внешнего неприятеля; враг в нас самих скрывается. В нас ежедневно происходит внутренняя война; после одержания победы в ней все внешнее сделается слабым и с воином Христовым все помирится и покорится ему. Мы не будем иметь такого неприятеля, которого бы следовало бояться вне нас, если внутреннее будет в нас побеждено и покорено духу. Мы должны верить, что один телесный пост не может быть достаточным для совершенства сердца и чистоты тела, если не будет соединен с ним и пост душевный. Ибо и душа имеет свою вредную пишу, насытившись которой, и без обилия телесной пищи впадет в сладострастие. Злословие есть пища ее и притом приятная; гнев есть также пища ее, хотя вовсе не легкая: на час насыщает душу несчастной пищей, а вместе с тем поражает и смертоносным вкусом. Зависть есть пища души, которая растлевает ее ядовитыми соками и непрестанно мучит ее, бедную, благополучием чужого успеха. Тщеславие есть пища ее, которая приятным вкусом на время услаждает, а после делает душу пустой, лишает всякой добродетели, оставляет бесплодной, лишенной всех духовных плодов: не только губит заслуги необычайных трудов, но еще навлекает большое наказание. Всякая похоть и блуждание непостоянного сердца есть корм души, питающий ее вредными соками, а после оставляет ее не причастной небесного хлеба. Итак, воздерживаясь при посте от этих страстей, сколько у нас есть сил, мы будем иметь полезный пост телесный. Труды плоти, соединенные с сокрушением духа, составят приятнейшую жертву Богу и достойную обитель святости в сокровенности чистого, благоукрашенного духа. Но если,

\\78// постясь телесно, мы будет опутаны гибельными пороками души, то изнурение плоти не доставит нам никакой пользы, при осквернении драгоценнейшей части (души), которая бывает жилищем Св. Духа. Ибо не столько тленная плоть, сколько чистое сердце бывает храмом Божиим и жилищем Св. Духа. Следовательно, постясь по внешнему человеку, нужно воздерживаться от вредной пищи и по внутреннему человеку, которого святой апостол особенно убеждает предстать чистым Богу, чтобы удостоиться принять в себя гостя — Христа (Еф 3, 16, 17).

глава 22 Нам надо упражняться в телесном воздержании, чтобы через него перейти к духовному посту

Итак, мы должны знать, что труд телесного воздержания мы подъемлем для того, чтобы этим постом достигнуть чистоты сердца. Впрочем, труд этот употребляется нами напрасно, если, зная цель, неутомимо подъемлем труд поста, а цели, для которой переносим столько скорбей, не можем достигнуть. Лучше воздержаться от запрещенной пищи души (т. е. грехов, пороков), чем телесно воздерживаться от не запрещенной и менее вредной пищи. Ибо в телесной пище бывает простое и безвредное употребление творения Божия, само по себе не имеющее никакого греха, а в душевной пище (пороках) бывает сначала гибельное пожирание братьев, о котором говорится: не люби злословить, чтобы не быть тебе истребленным (Притч 20, 13). Также о гневе и зависти говорит блаженный Иов: безрассудного убивает гнев, умерщвляет раздражительность, и легкомысленного умерщвляет зависть (Иов 5, 2). И также надо заметить, что тот, кто гневается, тот безрассуден, и кто завидует, тот считается легкомысленным. Тот справедливо считается безрассудным, кто гневом сам себе причиняет смерть; а завистник показывает, что он тупоумен и мелочен. Ибо когда завидует, то тем самым свидетельствует, что тот, о чьем счастье он скорбит, выше его.

\\79//

глава 23 Какова должна быть пища монаха

Пишу нужно принимать не только такую, которая погашает пламень сладострастия и не разжигает его, но и которую можно удобно приготовить, а также дешевую и отвечающую состоянию и пользе братьев. Чревоугодие разделяется на три вида: один вид побуждает принимать пишу раньше определенного часа; другой — любит только пресыщаться какой бы то ни было пищею; а третий — хочет лакомой пищи. Против этого монах должен иметь троякую осторожность: ожидать определенного для принятия пищи времени; не должен пресыщаться; должен довольствоваться любой пищею низкого сорта. Древнейшие отцы говорили, что тот, кто употребляет пишу не такую, какую употребляют все, и не в установленное время, тот заражен тщеславием и гордостью. Поэтому среди них даже отличившиеся даром познания и рассуждения не презирали хлеба самого низкого; а из тех, кто вопреки этому правилу, оставив хлеб, употребляли или коренья, или овощи, или яблоки, никто не только не сделался искусным, но и не получил дара рассуждения или познания. По их мнению, монах не только не должен желать той пищи, которой нет у других в употреблении, чтобы тщеславием не испортить того дела, которое как бы выставлено всем напоказ, но и обычный пост его должен быть, насколько возможно, сокровенен и неизвестен. А когда приходят к нему братья, то ради любви он должен думать не о том, чтобы соблюсти пост и свою пользу, а чтобы успокоить приходящего.

глава 24 В Египте ради посещения братьев прекращают ежедневный пост

Когда мы, желая узнать правила старцев, пришли из Сирии в Египет, то там нас принимали с таким радушием, что не заставляли нигде поститься до определенного часа,

\\80// а везде, куда мы приходили, исключая среду и пятницу, разрешали нам есть до наступления срока. Один из старцев, когда мы спросили его, почему они так равнодушны к ежедневным постам, отвечал так: пост всегда со мною, а вас удержать при себе навсегда не могу. Хотя пост полезен и постоянно нужен, он, впрочем, составляет жертву произвольного дара, а дело любви есть необходимое требование заповеди, которое нужно исполнить. Поэтому, принимая в вас Христа, я должен напитать Его; отпустив же вас, могу вознаградить сделанное ради Него снисхождение строжайшим постом; можете ли заставить сынов брачного чертога поститься, когда с ними жених? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься в те дни (Лк 5, 34, 35).

глава 25 О воздержании одного старца, который шесть раз так умеренно принимал пищу, что еще чувствовал голод

Один старец, угощая меня, просил еще немного поесть; я сказал, что уже не могу; на это он ответил: во время прихода разных братьев я уже шесть раз предлагал пишу и, угощая каждого, со всеми принимал пишу, однако еще чувствую голод, а ты теперь один раз поел и говоришь, что больше не можешь.

глава 26 О другом старце, который в своей келье никогда один не принимал пищи

В пустыне мы видели другого старца, который говорил, что он никогда один не вкушал пишу. Если в течение всех пяти дней никто из братьев не приходил к нему, то и он все пять дней не ел, пока в субботу и воскресенье, отправляясь в церковь для общественного богослужения, не находил какого–либо странника, которого приводил в свою келью и вместе с ним вкушал пишу, и то не столько