Сочинения

\\81// по требованию нужды, сколько ради гостеприимства и братской любви. Поэтому, как по случаю прихода братьев они отменяют посты ежедневные, так после ухода их сделанное послабление вознаграждают строжайшим постом и за принятие малейшего количества пищи уменьшают обычную меру не только хлеба, но и сна.

глава 27 Похвала аввам Песию и Иоанну

Старец Иоанн[15], начальствовавший над многочисленным общежитием, придя к старцу Песию, жившему в пустыне, спрашивал его, как прежнего своего сожителя, что он делал в продолжение сорока лет, как они расстались, когда никто из братьев не беспокоил его. Песий отвечал: солнце никогда не видало меня едящим. А меня, — отвечал Иоанн, — оно не видало гневным.

глава 28 Того же аввы Иоанна предсмертное наставление

Того же старца, когда он с радостью отходил из мира сего, скорбящие братья просили оставить им в наследство какую–нибудь заповедь, соблюдая которую, они удобнее могли бы достичь высшей степени совершенства. Иоанн со вздохом отвечал: я никогда не исполнял своей воли и никого не учил тому, чего сам не делал.

глава 29 Об авве Махете, который во время духовного собеседования никогда не спал, а во время разговоров о земном засыпал

Старец Махет, живший вдали от братьев, непрестанными молитвами испросил себе у Господа такую благодать, что сон не овладевал им, сколько бы дней и ночей ни //

\\82// продолжалось духовное собеседование. Если же кто–нибудь начинал злословить или пустословить, то он тотчас засыпал, так что ад злословия не касался даже ушей его.

глава 30 Того же старца мнение о том, что не следует никого осуждать

Тот же старец, наставляя нас тому, что не следует никого осуждать, говорил, что было три предмета, за которые он осуждал или порицал братьев: за то, что некоторые позволяли себе отрезать язычок гортанный; что имели в кельях плащ (сагу — военную верхнюю одежду); что, благословляя масло, давали просящим мирянам. И во все это, говорил, он и сам впадал. Ибо, получив болезнь гортанного язычка, я, говорит, столь долго страдал от боли, пока побуждаемый неизбежностью страдания и увещеванием всех старцев, не позволил отрезать его. Под предлогом этой немощи я вынужден был иметь также и плащ. Благословлять елей и давать просящим — это я осуждал больше всего, так как думал, что это происходит от большой надменности сердца; а когда нечаянно окружили меня многие миряне, я до того стеснен был, что мог вырваться от них не иначе, как возложив свою руку на принесенный ими сосуд с изображением крестного знамения. Таким образом, поверив, что получили благословенный елей, они наконец оставляли меня. Из этого для меня ясно стало, что монах подвергается той же вине и порокам, за которые вздумал бы осуждать других. Следовательно, всякому можно судить только себя самого, осмотрительно, осторожно наблюдать за собою во всем, а не расследовать жизнь и поведение других, об этом и апостол говорит: что ты судишь брата своего? Пред своим Господом стоит он, или падает (Рим 14, 4). И еще: не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы (Мф 7, 1, 2). Кроме сказанной причины, еще потому опасно судить о других, что мы не знаем необходимости

\\83// или причины, по которой они поступают. Может быть то, чем мы соблазняемся, правильно перед Богом или извинительно, а мы оказываемся безрассудными судьями их и этим допускаем нелегкий грех, думая о своих братьях иначе, нежели должно.

глава 31 Обличение того же старца, когда он увидел, что братья во время духовного собеседования засыпали, а при рассказе пустой басни пробуждались

Тот же старец опытом доказал, что дьявол благоприятствует пустым разговорам, а духовным собеседованиям всегда препятствует. Однажды он рассуждал с некоторыми братьями о предметах необходимых и духовных; во время этого рассуждения стало клонить их ко сну так, что они не могли преодолеть сонливости. Когда же он вдруг начал рассказывать одну басню, то они тотчас пробудились и стали слушать со вниманием. Увидев это, он со вздохом сказал: пока мы говорили о предметах небесных, то вас одолевал сильный сон, а когда начали рассказывать басню, то все вдруг воспрянули. По крайней мере, из этого обстоятельства уразумейте, что радующийся злу и постоянно внушающий его, а добро истребляющий, препятствует духовным собеседованиям, а к плотским и бесполезным разговорам побуждает.

глава 32 О письмах, сожженных до прочтения