Нельзя также умолчать о следующем деле одного брата, который имел великую заботу о чистоте своего сердца и о созерцании божественном. Спустя пятнадцать лет после того, как он оставил мир, принесли ему из Понта много писем от отца, матери и друзей. Приняв их, он рассудил, что если прочтет те письма, то в душе его может возродиться пустая радость или бесполезная печаль, и

\\84// что воспоминание о писавших к нему надолго отвлечет его от любимого занятия созерцанием, так что он с большим усилием сможет возвратить то спокойствие, которое нарушится этим воспоминанием. Подумав об этом он не только не решился прочитать письма, но чтобы, вспомнив имена или вообразив лица писавших, не отстать от духовного занятия, не распечатав их, бросил в огонь, промолвив: и помыслы об отчизне сгорите также, чтобы через вас не возвратиться мне к тому, от чего я удалился.

глава 33 О решении вопроса, которое авва Феодор испросил молитвою

Мы еще видели авву Феодора[16], отличавшегося святой жизнью и знаниями не только в деятельной жизни, но и в Св. Писании, которые он приобрел не через чтение или обучение, а лишь чистотою сердца, потому что он едва знал несколько греческих слов. Чтобы решить один темный вопрос, он в продолжение семи дней и ночей непрерывно молился, и Бог открыл ему, как решить вопрос.

глава 34 О мнении того же старца, который учил, что монах может приобрести знание священного писания не исследованием его, а молитвою и чистотою сердца

Когда некоторые братья удивлялись его ясным понятиям и просили пояснить некоторые места Св. Писания, то он сказал: монах, желающий понимать Св. Писание, должен заниматься не столько чтением толкователей, сколько очищением сердца от плотских пороков. Если //

\\85// эти пороки будут истреблены, то, сняв покрывала страстей, душевные очи будут созерцать тайны Св. Писания. Ибо оно не для того открыто от Св. Духа, чтобы мы его не знали; темно же оно потому, что душевные наши очи закрываются покровом пороков; а если им возвратить естественное их здоровье, то и одного чтения Св. Писания достаточно будет для понимания истинного его смысла, и не будет нужды в помощи толковников, подобно тому, как телесные глаза не нуждаются ни в какой науке для видения, если только они чисты и нет темноты. Оттого–то и у самих толкователей произошло столько различий и погрешностей, что, приступая к толкованию Св. Писания, не заботятся об очищении духа: по причине нечистоты сердечной они не только не видят света истины, но еще придумывают много противного вере.

глава 35 Обличение того же старца, когда в полночь пришел в мою келью

Тот же Феодор, желая узнать, что я (тогда еще молодой отшельник) делаю, неожиданно в полночь пришел ко мне в келью. Увидав, что я по окончании вечерних молитв лег на рогожу для отдыха ослабевшего тела, он со вздохом сказал: Иоанн! сколь многие в настоящий час беседуют с Богом и объемлют Его сердцем и умом, а ты, предаваясь сну, лишаешься такого света.

Поскольку к этим повествованиям отклониться нас заставили добродетели и благодать отцов, то я считаю нужным упомянуть здесь о той любви, какую по человеколюбию оказал нам высокий муж Архебий, чтобы чистота воздержания, соединившись с делами любви, яснее проявилась в разнообразной красоте. Ибо пост тогда сделается жертвою приятной Богу, когда будет украшен плодами любви.

\\86//

глава 36 Описание пустыни диолкосской, в которой пребывали отшельники

Итак, когда мы из монастырей палестинских, как необразованные вовсе новички, пришли к египетскому городу Диолкосу и там с удивлением осмотрели большой общежительный монастырь, отличавшийся строгостью правил и прекрасным порядком монахов, то, по совету всех, мы отправились посмотреть на особый, высший род монахов, называвшихся отшельниками. Они сначала долго живут в киновии, пока не научатся терпению, рассуждению, смирению, бедности и дочиста не исторгнут из себя все пороки, потом, намереваясь вступить в жесточайшую битву с демонами, удаляются в отдаленные места пустыни. Мы узнали, что такого рода мужи живут у протока Нила, в такой местности, которая, одной стороною примыкая к реке, а другой гранича с обширнейшим морем, составляет остров, на котором могут жить лишь одни желающие уединения, потому что он, по причине песчаного и соленого грунта земли, неспособен к возделыванию. Увидев их, мы весьма удивились безмерным их трудам, которые они несут для упражнения в добродетелях и из любви к уединению. Они даже в воде нуждаются так, что раздают ее по самой малой мере и берегут ее как самое драгоценное вино, ибо приносят ее на себе за три тысячи шагов или дальше того, проходя до русла реки через горы песка.

глава 37 Человеколюбие аввы Архебия