Диакон. Какие же, например, отче?

Епископ. Прежде всего, общий и неделимый — Бог всяческих вместе с Единородным Своим Сыном и Святым Духом. Ибо всякому желающему, тому, кого не соблазняют дела мира сего, возможно обрести Его через созерцание . Затем, после Бога — Божественное Писание и надмирные силы. Кроме них, общими и неделимыми являются солнце, луна, весь лик звезд и сам воздух, все — достояние всех. Этим род неделимых даров пусть для нас ограничится. Но некогда земля вместе с потоками вод была общей и неделимой, однако с тех пор, как страсть любостяжания распростерлась над любящими удовольствие душами, более тяжелые стихии земли и воды сделались дарами делимыми.

Диакон. Сказанное в высшей степени ясно, но дополни перечисление делимых даров, относящихся ко второму роду.

Епископ. Да, нужно, чтобы основная мысль не осталась незаконченной. Золото, серебро, все естество металлов, строительная древесина и, если сказать вкратце, все то, что дает среда, — общее, но также и делимое, ибо не всякому желающему все всецело принадлежит с избытком.

Диакон. Ясно и это рассуждение. Но я сомневаюсь, будешь ли ты в силах показать существование третьего рода даров, особых, уверяя, что существует нечто, являющееся и не общим, и не делимым, но личным, по преимуществу принадлежащим тем, кто достоин этих даров. Стало быть, положив конец твоему рассуждению, расскажи нам, откуда ты пришел, а также о том, о чем мы хотим узнать правду.

Епископ. Если это возможно для меня и если я знаю то, о чем вы хотите узнать, я не замедлю и ничего не скрою, но, как я думаю, сверх этого я, по возможности, возвращу тот словесный долг, который за мной остался.

Ты, конечно, не найдешь разделения ни в девстве, ни вообще в безбрачии. Ибо они не принадлежат к роду общих или делимых даров, поскольку не всякий, стремящийся к девству, остается девственником, но лишь тот, кто имеет силу. Ибо многие из уже вступивших в брак стремятся к девству, но не достигают его, так как они уже предпочли жить в супружестве. Как глашатай в олимпийских состязаниях призывает желающего, а венчает победившего, таким же образом обстоит дело и с непорочностью, как говорит и Евангелие, когда Петр сказал Спасителю: Если такова обязанность человека к жене, лучше не жениться (Мф. 19:10). На что Спаситель ответил:Не все вмещают слово сие, но кому дано (Мф. 19:11). Ты видишь, что не всем, но "кому дано".

Диакон. Я думал, ты находишься в безвыходном положении, доказывая существование особых даров, но ты убедил нас силой Священного Писания.

Епископ. Если тебе стало это ясно, я и другими свидетельствами утучню свою речь, чтобы имеющие порочный разум, убедившись ими, перестали похищать то, чего получить они не могут. Ибо в Священном Писании мы найдем и священство, являющееся не общим или делимым даром, но преимуществом достойных, как говорит и великий Павел, увещевая евреев: "И никто сам собою не приемлет этой чести, но призванный Богом. Так и Аарон, — говорит он, — не сам себе присвоил славу быть первосвященником". Ибо, хотя было шестьсот тысяч мужей, среди которых многие имели ревность, один Аарон был провозглашен угодным Богу первосвященником; чудо его жезла, прозябшего миндалем, пристыдило многих. Некоторые, не знающие добродетелей, уязвленные страстью тщеславия, предполагая, что священство принадлежит к числу общих и неделимых даров, глумятся над ним, рукополагая сами себя, найдя достойный конец своего безумия и саму землю поставив свидетельницей своего необдуманного собрания. Дафан и Авирон, нечистым оком устремившись к этой почести, погребенные вместе с поверившими им, погибли, обретя для своего собрания быстро приготовленную могилу. После них и Оза, не вспомнив о произошедшем прежде, влекомый страстью, устремился к тому же. И действительно, когда ковчег везли на колеснице, случилось, что тянувший ее вол, толкнув, поколебал ковчег. Оза же, следуя за ним, придержал его рукой, не позволив, чтобы он опрокинулся. Когда же Бог увидел это, не оказалось Ему это угодно, ибо порождает обычай для дерзких людей, и Он отгоняет Озу, поразив смертью, уча тех, кто будет жить после, удерживаться от такового безумия.

Наконец однажды, спустя долгое время, после пришествия Христова, Симон волхв из деревни Гиттон, изобретатель догматов, противных истине, будучи искусным в творении порока, хитро изобретает страсть, страшась, конечно, наказаний, которым подвергались древние, чтобы, посеяв их семена, не пожать их жатву. Итак, он с лестью, сокрыв в овечьей шкуре волка, приходит к апостолам с золотыми монетами, ибо то, что он не думал похитить, он порочным образом поспешил купить, говоря то, что подобает ему, и тем, которые ему в этом подражают. "Возьмите эти деньги, — говорит он, — и дайте мне власть, принадлежащую вашему достоинству, чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Духа Святого". Был же он крещен во имя Иисуса. Ему отвечает лик апостольский: "О человек, отойди, благодать Божия не терпит, чтобы ее продавали". Но поскольку он не отступил, стуча в дверь с помощью слов, они ответили ему во второй раз: "Зачем ты покупаешь то, что обрящешь как дар, живя достойно?" Но, так как он помыслил о тяжелых трудах этой жизни, о боязливости своей души и неопределенности этого дела, он вновь достал золото из мешка, думая прельстить находившихся в бесстрастии учеников Спасителя. Вознегодовав против этих действий, уловляющий мудрых в лукавстве их (1 Кор. 3:19) произнес, говоря через Петра: Серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги (Деян. 8:20) — и, умащая великодушием, возложил на него врачевство покаяния, говоря: Покайся, может быть, отпустится тебе помысл сердца твоего. Ибо вижу тебя исполненного горькой желчи и в узах неправды (Деян. 8:22–23), ведь, будучи душелюбив, Он не хочет гибели грешников.

Итак, поскольку я, по возможности, разъяснил вышесказанное, великоименитый Феодор, служитель таинств истины, расспроси нас о том, о чем ты предпочитаешь узнать.

Диакон. Откуда ты пришел к нам?

Епископ. Конечно с Востока. Ибо ныне я вижу Рим впервые.

Диакон. Что именно привело тебя?