Авва Ор говорил: «Кого хвалят или почитают не по достоинству, тот терпит великий вред; а кто не получает никаких похвал от людей, тот прославится на небесах».

Об авве Памво рассказывали, что он три года молился Богу и говорил: «Не дай мне славы на земле». Но Бог так прославил его, что никто не мог смотреть на лицо его по причине сияния, которое исходило от лица его.

Авва Иоанн Колов рассказывал: «Один старец, исполненный Духа, сделался затворником, и был знаменит в городе, и имел великую славу. Ему было открыто: “Вот один из святых скоро разрешится от тела: пойди, простись с ним прежде, нежели он почиет”. Старец размышлял сам в себе: “Если выйду днем, то соберется народ, много будет молвы обо мне, и после я не найду покоя. Итак, я пойду вечером, в сумерках, и никто не увидит меня”. Он вышел из келии вечером, думая укрыться. И вот два Ангела со светильниками были посланы от Бога светить ему. И потом весь город сбежался смотреть славу его. И чем более он хотел убегать славы, тем более прославлялся. Здесь исполняется слово Писания: всяк ... смиряяйся вознесется (Лк. 14, 11)».

Некто из святых, именем Филагрий, живя в пустыне Иерусалимской, прилежно занимался работой и тем доставлял себе пропитание. Однажды, когда он стоял на рынке и продавал свое рукоделие, кто-то уронил кошелек с тысячью монет. Старец, найдя его, остановился на том же месте, говоря: «Конечно, потерявший воротится». И вот потерявший идет и плачет. Старец отвел его в сторону и отдал ему кошелек. Тот ухватил старца и хотел дать ему что-нибудь из денег, но авва не принял. Тогда потерявший начал кричать: «Посмотрите, что сделал человек Божий!». Но старец уже скрылся и вышел из города, не желая прославиться.

Однажды, стоя в церкви, авва Иоанн Колов вздохнул, не зная, что кто-то есть позади его; а как узнал, поклонившись, сказал: «Прости мне, авва! Я не выучил еще начальных правил».

Авва Тифой некогда сидел в своей келии, а брат стоял близ него. Авва, не видя его, вздохнул. Не заметил он брата близ себя потому, что был в восхищении. Но после авва поклонился брату и сказал: «Прости меня, брат! Еще не сделался я монахом, потому что вздохнул при тебе».

Авва Даниил рассказывал: «Пришли мы однажды к авве Пимену и обедали с ним. После стола он сказал нам: “Пойдите, братия, отдохните немного”. Братия пошли немного отдохнуть; а я остался, чтобы поговорить с ним наедине, и пошел в его келию. Но он как скоро увидел, что я иду к нему, лег, будто хотел спать. Таково было правило у старца – делать все втайне».

Пришли некоторые к авве Сисою, чтобы получить от него наставление; но он ничего не говорил им, а только повторял одно: «Простите меня!». Увидев его корзинки, они спросили ученика его Авраама: «Что вы делаете с этими корзинками?».– «Употребляем их туда и сюда»,– отвечал он. Услышав сие, старец прибавил: «И Сисой ест то из той, то из другой». Слова сии произвели на них благое впечатление, и они пошли от него с радостию, назидаясь его смирением.

Петр, пресвитер Диосский, когда бывал на общественной молитве, то хотя его и принуждали стоять напереди всех, из уважения к его священству, он по смирению всегда становился позади других, исповедуя грехи свои, как написано об этом в жизни аввы Антония. Это делал он, никого не оскорбляя.

Рассказывали об авве Петре и авве Епимахе. Они были друзьями в Раифе. Однажды, когда за обедом, в собрании, их принуждали идти к столу старцев, с большим принуждением пошел туда один авва Петр. Когда встали из-за стола, авва Епимах сказал ему: «Как ты осмелился идти за стол старцев?». Авва Петр отвечал: «Если бы я сидел с вами, то братия стали бы просить меня, чтобы я, как старец, благословлял первый, и был бы я между вами как старший; а когда пришел я к старшим, то стал меньше всех и помышлял о себе смиреннее».

Об авве Макарии рассказывали: «Если к нему приходил брат с благоговением, как к старцу святому и великому, он ничего не говорил с ним. Если же кто из братий спрашивал его, будто без всякого уважения к нему, например: “Авва! Когда ты смотрел за верблюдами, воровал селитру и продавал ее, не били ли тебя сторожа?” – если кто так говорил ему, тому он с радостью отвечал, о чем бы тот ни спрашивал его».

Авва Петр рассказывал: «Авва Макарий просто обходился со всеми братиями. Некоторые говорили ему: “Для чего ты так ведешь себя?”. Авва Макарий отвечал: “Двенадцать лет служил я Господу моему, чтобы даровал Он мне благодать сию; а вы советуете мне оставить ее!”».

Авва Аммой спросил авву Исаию еще в начале их подвижничества: «Как смотришь на меня?». Исаия отвечал ему: «Как на Ангела, отче!». Потом, спустя довольно времени, опять спросил: «Как ныне смотришь на меня?».– «Как на сатану,– отвечал Исаия.– Если скажешь ты мне и доброе слово, но для меня оно как меч».