1. И вот последовали времена нашего века, тяжкого и полного опасностей, обремененные злом, потрясшим церковь, и всеобщим смятением. Ибо тогда впервые пресловутая ересь гностиков[672] - тайное пагубное суеверие, исполненное многими загадками, - проникло в Испанию. 2. Родина этого зла - Восток и Египет,но там проследить его истоки весьма нелегко. Первым эту ересь в Испанию принес Марк, выходец из Египта, родившийся в Мемфисе. Его последователями были некая Агапа, женщина знатного рода, и ритор Елпидий. 3. Ими был обучен Присциллиан, муж знатной фамилии, очень богатый, проницательный, неспокойный духом, красноречивый, весьма начитанный, всегда готовый к разговору и спору, удачливый в начинаниях, 4. если бы неправым усердием не повредил свои высокие дарования: одним словом много достойного в его душе и теле ты бы нашел. Он мог долго бодрствовать, легко переносил голод и жажду, стремился владеть немногим, тратил очень экономно. 5. Но и тщеславия он был великого и более, чем следовало бы,гордился знанием нечестивых наук: верили даже, что с детских лет он был обучен искусству магов. И вот он, когда появилось это пагубное учение, вовлек в сообщество убедительностью своего авторитета и ослепительностью искусства[673] многих знатных и большинство из народа. 6. Толпами к нему стекались женщины, жаждавшие новизны, непрочные в вере и склонные ко всему необычному, ибо смиренной манерой речи и любезным видом внушал он уважение.7. И постепенно болезнь его нечестия охватила большую часть Испании, ибо даже некоторые епископы были совращены, среди которых Инстанций и Сальвиан[674] не только пришли к соглашению с Присциллианом, но даже вступили с ним в своего рода заговор, 8. пока Гигин, епископ Кордубский, служивший по соседству, узнав об этом, не рассказал Идацию, первосвященнику Эмириты[675]. 9. Тот, полагая, что необходимо без промедления и решительно выступить против Инстанция и его сообщников, словно подбросил факел, породивший пожар, ибо скорее усилил зло, чем подавил его.

XLVII.

1. И вот, после многих, но недостойных упоминания,споров между ними, собрался синод в Цезареавгусте[676], в работе которого участвовали и аквитанские епископы. 2. Еретики не пожелали явиться на суд, но и в их отсутствие был вынесен приговор ибыли прокляты епископы Инстанций и Сальвиан, а также миряне Элпидий и Присциллиан. 3. Добавлено было также, что, если кто примет отлученных в общение, то пусть знает, что навлечет на себя такой же приговор. Кроме того было поручено епископу Ифацию Соссубинскому[677] широко обнародовать решение епископов и особенно поставить вне общения Гигина, который, раньше всех начав открыто преследовать еретиков, затем, постыдно отступившись, принял их вновь в общение. 4. Но в то время, как Инстанций и Сальвиан были осуждены епископами, а Присциллиан, как зачинщик всего этого зла, - мирянами, Цезареавгустовскому собору стало известно, что еретики решили собрать своих людей из епископов в городе Абиленсия[678] несомненно. надеясь, что если вооружат священническим саном людскую страсть и хитрость, то будут в большей безопасности. 5. Тогда же Ифаций и Идаций решительно выступили против них, полагая, что можно подавить зло в самом зародыше, но не последовали их спасительным советам светские судьи, дабы своими декретами и действиями изгнать еретиков из города. 6. И вот, после многих отвратительных препирательств Идаций, обратившись к Грациану, в то время императору, добился рескрипта, которым повелевалось, чтобы разного рода еретики были удалены не только из церквей и городов, но и изгнаны со всех земель государства. 7.Узнав об этом гностики расстроили свои ряды: те, кто были епископами, наверное, не желая попадать под суд, сами ушли; других рассеял страх.

XLVIII.

1. Тогда Инстанций, Сальвиан и Присциллиан направились в Рим, дабы посредством обвинений оправдаться у Дамасия, в то время епископа этого города[679]. 2. Но путь их пролегал, прежде всего, через внутренние районы Аквитании, где в то время, посеянные по глупости, семена нечестия дали обильные всходы и особенно среди народа Элузы[680] в то время доброго и ревностного в вере, но совращенного ложными проповедями. Из Бурдигалы[681] еретики были изгнаны Дельфином, но остановились ненадолго на землях Евкроции, заразив некоторых своими заблуждениями. 3. Затем, они продолжили начатый путь, сопровождаемые воистину позором и бесчестием, ибо шли с женами и даже с другими женщинами, среди которых была Евкроция и дочь ее Прокула, которая, как ходили слухи, понесла от Присциллиана и плод свой вытравила травами. 4.Когда они прибыли в Рим, надеясь оправдать себя перед Дамасием,то даже не были допущены к нему для встречи. Тогда они вернулись в Медиолан, но равным образом нашли себе там противника в лице Амвросия[682] 5. Тогда, пренебрегши советами о том, чтобы не раздражать двух епископов, пользовавшихся в то время наивысшим авторитетом, они мольбами и угрозами вырвали у императора желаемое. Ибо, совратив Македония, в то время магистра оффиций[683] добились они рескрипта, которым предписывалось гонимых, которые ранее были осуждены, вновь принять в церковное общение. 6. Полагаясь на это, Инстанций и Присциллиан возвратились в Испанию,ибо Сальвиан безоговорочно верховодил в городе[684] и потому без всяких споров церкви, которыми ему подчинялись, их приняли.

XLIX.

1. У Ифация же к сопротивлению не хватало отнюдь не силы, но возможности, ибо, введя в заблуждение проконсула[685] Волуенция, еретики везде поставили своих людей. 2. Ифаций даже был привлечен ими к суду как виновный в церковной смуте, осужден и,боясь жестокого наказания, бежал в Галлию, где в то время префектом[686] был Григорий. Тот, узнав, что произошло такое дело,приказал привести к себе зачинщиков смуты и обо всем доложил императору, чтобы таким образом перекрыть еретикам путь для жалоб.3. Но он был просто обманут, ибо все тогда было продажно по желанию и возможностям немногих. И вот еретики своими кознями, а также дав большие деньги Македонию, добились того, чтобы расследование дела императорской властью было изъято у префекта и передано викарию[687] Испании, 4. ибо у проконсула они все уже решили. И посланы были от Македония чиновники, которые Ифация, находившегося тогда в Треверах[688] привели обратно в Испанию. Он их искусно обманул и после этого провел еще раз, защитившись с помощью британских епископов. 5. Тогда же прошел некий слушок, что Максим захватил власть в Британии и вскоре вторгнется в Галлию[689] Тогда Ифаций решил, что можно с этим сомнительным делом подождать до приезда нового императора, самому пока ничего не предпринимая. 6. И вот, когда Максим вступил победителем в городничество, Ифаций вознес к нему многочисленные просьбы относительно Присциллиана и его сообщников об их зле и преступлениях. 7. Император, взволнованный этим, направил префекту Галлии и викарию Испании послание, в котором приказал, чтобы абсолютно все, кто оказался покрыт этим позором, были собраны на собор в Бурдигале. 8. И вот были приведены Инстанций и Присциллиан: Инстанций первым изложил суть дела, после чего не смог оправдаться и было объявлено, что не достоин он сана епископа. 9. Присциллиан же,чтобы не выступать перед епископами, обратился к императору. И позволено было это сделать только лишь непостоянством наших, которые должны были или вынести ему приговор, или оправдать его,или, если хотели среди своих рассматривать, то передать его другим епископам, чтобы дело о столь очевидных преступлениях не оставалось у императора.

L.

1. Итак, все, кого касалось это дело были приведены к императору. Начали обвинители, епископы Ифаций и Идаций; на их страстном выступлении против еретиков я бы не стал останавливаться подробно, если бы они не боролись своим сокрушающим пылом более, чем следовало. 2. И хотя это мое мнение, ибо мне подсудимые менее обвинителей нравятся, все же ограничусь тем, что скажу: Ифаций ничего ни умного, ни правильного не сказал. И вообще был дерзок, многоречив, бесстыден, расточителен, уделяя много внимания брюху и глотке. 3. Он по глупости своей дошел даже до того, что всех святых мужей, которых он находил склонными к чтению или к постам, обвинил в преступлении как сообщников и учеников Присциллиана. 4. Также сподобился он, негодный, публично бросить обвинение в ереси епископу Мартину, мужу вполне сопоставимому с апостолами[690] 5. Ибо Мартин, находясь в то время в Треверах, не переставал попрекать Ифация, чтобы тот отказался от обвинения; умолял Максима, дабы тот удержался от пролития крови несчастных: он полагал достаточным, и более чем достаточным,чтобы решением епископов еретики в судебном порядке были изгнаны из церквей: несправедливо и неслыханно беззаконным будет, если церковными делами займется светский судья. 6. До тех пор, пока Мартин был в Треверах, дознание откладывалось, и вскоре, намереваясь уехать, по своему великому авторитету добился он от Максима клятвы в том, что никакой жестокости по отношению к обвиняемым допущено не будет. 7. Но после этого, император был переубежден епископами Магном и Руфом[691] и, отойдя от более умеренных советов, передал дело префекту Эводию, мужу строгому и суровому. 8. Тот, за два заседания рассмотрев дело и уличив Присциллиана,не стремившегося даже запираться в своем гнусном учении, в преступлении, ночью, собрав презренных женщин, подослал их к нему, поскольку Присциллиан в это время имел обыкновение молиться один; ночью же об этом объявили всем и взяли Присциллиана под стражу до тех пор, пока не отправят к императору. Обо всем этом доложили во дворец и император решил, что Присциллиана и его сообщников следует приговорить к смертной казни.

LI.

1. Между тем Ифаций, видя, что может стать ненавидим епископами, если обвинитель поможет указанному приговору о смертной казни - ибо требовалось повторно вынести решение - уклонился от участия в рассмотрении дела, напрасно присовокупив хитрость к уже совершенному злодейству. 2. Тогда по воле Максима обвинителем был поставлен некий Патриций, попечитель казны[692] Сего помощью Присициллиан был приговорен к смертной казни и вместе с ним Фелициссим и Армений, бывшие кафолические клирики, которые потом отпали и последовали за Присциллианом. 3. Также были казнены Латрониан и Евкротия[693] Инстанций, которого, как мы уже сказали, осудили епископы, был сослан на остров Силинанций, который располагается за Британией[694] 4. В отношении других последовали тому же: Азарий и диакон Аврелий были осуждены на казнь, Тибериан, лишенный имущества, был отправлен на остров Силинанций. Тертулл, Потамий и Иоанн, являвшиеся менее значительными личностями и заслуживавшие снисхождения, ибо еще до суда выдали и себя, и своих сообщников, были временно отправлены в ссылку в пределах Галлии. 5. Таким образом на рассвете недостойнейшие люди были подвергнуты жестокой казни и удалены в ссылку: Ифаций же, защищенный сначала решением судей и симпатиями народа, а позже, пройдя через судебные тяжбы, в итоге был изобличен и отнесен к тем, кого ранее убеждал советами и силой; однако он остался единственным из всех, кого лишили сана епископа. 6. Ибо Идаций, менее виновный в этом деле, сам добровольно отказался от сана: это можно было бы назвать более мудрым и скромным решением, если бы после этого он не попытался вернуться обратно на покинутое место. 7. Однако со смертью Присциллиана ересь, порожденная им, не только не была уничтожена, но, укрепившись, стала распространяться еще шире. Ибо ее последователи, которые ранее почитали Присциллиана как святого, после начали чтить его как мученика. 8. Тела погибших были доставлены в Испанию, состоялись пышные похороны при большом стечении народа, считалось даже, что через Присциллиана была явлена высшая вера. А между нашими вспыхнула война постоянных раздоров, которая вот уже 15 лет,раздуваясь безобразными разногласиями, никак не может прекратиться. 9. И ныне, когда ясно видно, что несогласиями епископов все взбаламучено и перемешано и все из-за них исполнено ненавистью, страхом, непостоянством, злобой, мятежом, произволом, жадностью, надменностью, бездействием, извращенной праздностью,10. наконец, тем, что многие против немногих, правильно советующих, с упрямым усердием и безумными мыслями воюют, - среди всего этого народ Божий и всякий лучший подвергается поношению и насмешкам.

ЖИТИЕ СВЯТОГО МАРТИНА ЕПИСКОПА И ИСПОВЕДНИКА

1. Север дражайшему брату Дезидерию[695] [шлет привет]. Я, духовный брат [мой], написал некую книжицу о жизни святого Мартина и, подсократив труд свой, оставил в родных стенах, поскольку малодушен я по природе своей и [хочу] избежать людской молвы, дабы, как я предполагаю, резкое слово не доставило бы мне огорчения. Считаю также в высшей степени достойным всеобщего осуждения [именно] то, что я [самым] бесстыдным [образом] взялся за тему, заслуженно ожидающую более искусных авторов. И все же я не смог отвергнуть твои многочисленные просьбы. Не из-за любви ли к тебе я, потеряв стыд, занялся [этим делом]? 2. Однако с полным доверием к тебе обнародываю я эту книжицу, к которой, как я полагаю, да и как ты [меня] уверял, ничего не надо добавлять. Но опасаюсь я того, что выпущенную однажды через тебя [книгу] уже невозможно будет вернуть обратно. 3. И если случится так, что увидишь ты ее в чьих-либо руках, то попроси от читателя внимания и благосклонности к ней, дабы прежде всего оценил он суть, а не слова, и был снисходителен, если попадется ему неудачное выражение, ибо царство Божие пребывает не в красноречии, но в вере. 4. Пусть также помнят, что спасение миру будет не от ораторов, которые, конечно, тоже иногда бывают полезны и талант этот может быть от Бога, а, как предсказано, от ловцов [душ человеческих]. 5. Я же был подвигнут к написанию искренним порывом, ибо полагал, что будет преступлением скрывать добродетели такого мужа. Потому решил я, что не совершу ошибки, ибо вряд ли когда достигну полноты знания о делах этих, и если что-то из них я все же извлек, то, бездействуя столько времени, [могу все] погубить. 6. И да не остановит нас столь надуманное оправдание, что книга, как ты видишь, выходит с умолчанием об имени автора. Ибо имеет значение только то, что сделано: убери заголовок с первой страницы, дабы она была безгласной и чтобы говорило произведение. Этого вполне достаточно, [главное] не автор[696].