Обратите же, несмысленные и грубые сердцем, внимание на бывших от века людей. Начав с Адама, изследуйте всех по порядку: найдете ли, чтобы бывшее ныне случилось и на других, или чтобы какой либо век имел пример такого исцеления. И опять, при осмеянии Господа моего, выставляйте на вид, что Он — Плотников Сын (Матф. 13:65; Марк. 6:3 и др.), Которого братья вам известны, Которого дом вы знаете, — исчисляйте все стороны Его уничижения, соревнуйте в этом, распространяйте великое безславие свое. Но если ничего такого человек не соделал и ни века не знали разсказа о подобном чуде, то, осудив свое невежество, возведите наконец очи свои к истине, — омойтесь и вы в Силоаме, чтобы не умереть в слепоте.

Однакож это все не имело для них никакого значения. Слово не научило их, дело не вразумило, сила чуда не склонила. Совсем напротив, по слепому неразумию, они многочисленными способами пытались скрыть и осмеять (чудо), хотя злодейство их обращалось против них же самих. Чем более они неверили и допросами старались извратить (правду), тем более подтверждалась истина. С ними случилось то же самое, что и с зверями, которые, будучи ранены кемъ–либо и пока еще не все острие вошло в их чрево, стремительным натиском своим на человека вгоняют в себя самих всю сталь (орудия).

Сначала они стараются дознать: тот ли это самый слепец и не выдан ли за него другой? Но это ясно засвидетельствовал человек тот и разсказал в порядке об исцелении, — и о том, что брение намазано было как лекарство от слепоты и что купальня, смыв брение, доставила зрение. Об этом распрашивали соседи и поучались, изследовали Фарисеи и узнали [56].

В качестве второго ухищрения для отрицания совершившегося чуда была предпинята попытка доказать, что не Христос совершил исцеление. Поелику же человек (исцеленный) громко называл Спасителя, исповеданием и проповедью воздавал благодарение и всем указывал Благодетеля: то, с закрытыми устами и помутившимся умом, не зная что делать, возвращаются снова к болезни [57] и оказываются точными изследователями каждой частности, — не для того, чтобы подтвердить совершенное чудо, но дабы получить откуда либо опровержение чуда и, устроив какой либо коварный обман, отвратить верующий народ от увлечения. Это верх порочности! — сражаться против истины, не покланяться Творящему все [58], но подвергать Благодетеля поруганию, — не удивляться силе, но пытаться унижать чудесные дела. Убедитесь же, Фарисеи, и от родителей, что человек этот рожден с слепотою, — и опять обратитесь к слепцу, во второй и третий раз, получая от него удостоверение в злых начинаниях и кознях своих. Но если не успеете в первой попытке, переходите ко второй, — не успеете во второй, переходите к третьей, — от третьей к следующей. Делайте извороты коварной лисицы, — и все таки вас везде окружают сети истины, нет никакого выхода из чуда. Впрочем не оставляйте своих ухищрений и тките паутину, устрояя козни, хотя и разнообразные, но немощные и безполезные.

Отечественный это недуг ваш. Неверных отцов таковые же дети (вы). И те таким же образом относились к чудесам в Египте. Необычайным способом и вопреки ожиданиям они спасались от войн, — и неверили Дающему Спасение. Кормились пищею, превосходящею природу, — и были неблагодарны больше голодающих (Исх. 16:13). Получали манну с неба посылаемую (Исх. 16:21), — и тужили по зловонию египетокого чеснока и лука. Во время дня осеняемы были столпом облачным, дабы не страдать от жары солнечного луча, и столпом огненным освещалась ночью, получив кроме луны другое, новое и превосходнейшее, светило (Исх. 13:21), — но, как бы совсем не замечая божественной силы, они таким образом усиленно требовали себе новых и возвышенных богов, когда Моисей, задержанный немного на горе при сообщении (ему) закона, замедлил возвращением. Вы истые наследники неразумия тех, невозлюбили закон, ненавидите благость, нуждаетесь в начальствовании жезла не миндального, а железного (Псал. 2:9 ср. Апок. 2:27; 19:15; Иер. 1:10–12).

Вы видите человека, перешедшего (от тьмы) к свету, доселе проведшего долгое время жизни во тьме, с бездейственными взорами, путеводимого чужими глазами, ежедневно сидевшего пред храмом, всем дававшего знать о своем несчастии, дабы многих привлечь к милосердию, имеющего город свидетелем своего недуга, смотрящего теперь и быстро исцеленного, не составом разных лекарств и не сечением стали, но одним брением, составленным посредством слюны (из персти): как же не поражаетесь, не изумляетесь, не бросаетесь на землю и не поклоняетесь Тому, Кто создал очи из земли, — не чтите божественную силу! Неужели терзаетесь завистью и имеете соревнование к Богу, как бы к своему сопернику по искусству, — как бы художники к художнику, как бы единоплеменники к равному себе!

Читая ветхозаветные книги, которые написаны были для домостроительства о народе и которые сообщают сведения о правлениях царей и историю о них, — вы благопослушно принимаете, что говорится о каждом. Так и Моисея едва–едва не считаете за бога, благоговеете пред Елисеем, восхваляете учителя его Фесвита, — и всех святых каждого века, наделявшихся силами от Бога и совершавших великие и славные дела, вы сравниваете почестями с ангелами. Вы нисколько не вооружаетесь против древних, не отвергаете преданий (разсказовъ) отцев, хотя люди обыкновенно не очень легко доходят до веры в то, что они слышат. А что в последния времена (т. е. ныне) глазами (своими) видите на глазах (бывшего слепца), что можно осязать перстами и точно воспринять слухом, — против этого коварно и безчестно злодействуете, попирая пророчества и отвергая исполнение предсказаний. Ведь о том, что видно теперь на опыте, еще за долго прежде возвестил Исаия такими словами: вот Бог наш суд воздает и воздаст; Он придет и спасет нас: тогда отверзутся очи слепых и уши глухих услышат; тогда хромой вскочит как олень и язык гугнивого будет ясен (Ис. 35:4–6). Это — речения не Петра и Иоанна, не кого либо из новых и подозрительных (для васъ) лиц, чтобы, заподозрив радостное предсказание, могли вы отвергнуть истину; но вашего пророчества слова, если Ѳекуита (Исаию) признаете сыном Амоса [59], — пророком, чадом пророка, — мужем, родом Израильтянина, — главою подзаконного водительства. Богу же слава, держава, честь — ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Печатается по изданию: Святого Астерия Амасийского Слово о слепом от рождения. / [Перевод с греческого и примечания М. Д. Муретова.] // Журнал «Богословскiй Вестникъ», издаваемый Московскою Духовною Академiею. Сергiев Посад: «2=я типографiя А. И. Снегиревой». — 1894. — Том II. — Май. — с. 169–182

Беседа на притчу из евангелия от Луки, О богаче и Лазаре (Луки 16, 19-31)[60].

Не отрицательными и положительными только заповедями Бог наш и Спаситель воспитывает людей к тому, чтобы ненавидеть зло и любить добродетель, но и наглядными образцами преподает ясныя наставления благоустроенному поведению, делами вместе с словами приводя нас к восприятию доброй и боголюбезной жизни. Так и теперь, пророчественными и евангельскими устами, вернее же впрочем и собственным гласом, много раз уже предъявив нам повеление — надменнаго и высокомернаго богатства отвращаться, а человеколюбивое настроение и бедность с праведностию (соединенную) любить, — Он, дабы добрый совет сей соделать более твердым, удостоверяет слово Свое практическими примерами и в повествовании описывает богача и бедняка: показывает честолюбивое услаждение одного, угнетенную жизнь другаго и конечныя следствия жития обоих, — чтобы мы, разсмотрев истину на чужом образе жизни, соделались благоразумными судьями собственнаго поведения.

Один человек был богат и облачался в порфиру и виссон. Двумя краткими словами Писание порицает и осмеивает[61] безразсудную и неумеренную расточительность дурных богачей. Порфиры[62] цвет крайне дорог и совершенно излишен, а виссона употребление[63] не необходимо. Избирающим же себе благоустроенную и полезную жизнь свойственно и достолюбезно измерять употребление предметов необходимостию и избегать пыли суетнаго тщеславия и безполезнаго препровождения жизни, как матери зла. И чтобы нам яснее уразуметь значение этого изречения, да будет сначала разследовано употребление одежд, сколько и как оно должно быть допускаемо, будучи ограничиваемо благоразумными побуждениями и правилами.

Что же говорит закон правды? Овцу Бог создал с прекрасными волосами на коже и с обильным руном. Взяв ее, остриги и, отдав шерсть ткацкому мастерству, изготовь себе нижнее платье и верхнюю одежду, чтобы избегать страданий от холода и вреда от палящаго луча[64]. А если тебе нужна и более легкая одежда во время лета, то Бог дал на пользу нам лен для самаго широкаго употребления: из него тебе удобнее иметь покров благообразный, облекающий и вместе прохлаждающий своею легкостью. Употребляя это, исповедуй Творцу благодарение за то, что Он не создал только нас, но и позаботился об обезпечении (нашей) жизни. Если же, оставляя овцу и шерсть и уготованныя Создателем всего необходимыя средства, — суетными помыслами и безразсудными пожеланиями уклоняясь от обычнаго[65] образа жизни, — станешь изыскивать виссон и собирать волокна персидских червяков, — если будешь ткать воздушную[66] ткань паутины и, приходя к красильщику, платить огромныя деньги на то, чтобы он, добыв раковину из моря, кровью животнаго намазал одежду: то это есть (уже) свойство человека пресыщеннаго, злоупотребляющаго достоянием своим[67], не знающаго, где расточить избыток свой. За это и бичуется таковый, подвергаясь обвинению от Евангелия, как глупец и неженка, разукрашенный нарядами жалких девченок.

Впрочем некоторые преданные любители подобной суетности, доводя зло уже до крайности, на вышесказанном не ставят границы своих безумных помыслов, но изобретши какой-то пустой[68] и безполезный способ тканья, которое посредством переплетения основы с утком подражает живописному искусству и выделывает на плащах изображения всяких животных, — искусно приготовляют цветистую и многими идолами испещренную одежду — себе, женам и детям, уже забавляясь по ребячески, а не занимаясь важным делом, — при безмерности богатства злоупотребляя жизнью, а не пользуясь (1 Кор. 7, 31), — узаконяя противное Павлу и воюя против богодухновенных глаголов, — не письменами, а делами. Что тот (Апостол) воспретил словом, то самое эти содержат и повелевают делами (1 Тим. 2, 9-10).