Что во всяком случае, где только нужно было говорить о Божественной вере, не были мы побеждаемы и не оказывались ведущими себя бесстыдно, но всех превозмогали и препобеждали словом, — известно это всякому. Но надлежит знать и то, что все обращают внимание не на наши слова, а на наши дела и, глядя на это, произносят приговор, и если не явно, то в сердце решают полновластно. Посему, надобно иметь нам и жизнь, сопутствующую слову, и правила жизни, согласные с учением, чтобы, преодолевая словами, не быть побежденными в делах.

681. Пресвитеру Дидиму.

Забыл ты, кажется, мои заповеди, а я не забыл моего к тебе расположения, но забуду, если в точности узнаю, что и в правду обдуманно, а не по обольщению и обстоятельствам, издеваешься ты над друзьями.

682. Ему же.

Если доставленное нам известие справедливо, то, думаю, не осталось у тебя справедливого оправдания. Станешь, может быть, искать его, но не найдешь. Если же известие ложно, покажи это, чтобы принесших его довести нам до необходимости оправдаться, и тех, которые и оправдаются, принять, а тех, которые не сделают сего, осудить на изгнание из сопребывания с нами.

683. Пресвитеру Афанасию.

Любомудрствовать на словах легко, а на деле трудно. Поэтому первое не поражает слушателей, а другое трогает, одно возбуждает смех, а другое пробуждает от беспечности, одно оканчивается укоризною, а другое — похвалами, одно возмущает, а другое пристыжает слушателей. Посему должно не только говорить о том, что надлежит делать, но и исполнять это; иначе подвергаемся укоризне, и будем подлежать ответственности.

684. Епископу Феону.

Добродетель имеет не только награду, как говоришь ты, но и венец, и громкую славу. Но несправедливо ты поступишь, доведываясь о каждом ее виде, есть ли за это награда. Ибо большая будет награда тому, кто делает не ради награды. Если ты в подлинном смысле будешь любителем добродетели, то узнаешь, что и без воздаяния добродетель сама по себе есть награда, венец и украшение, имея воздаяние в себе самой. Но поскольку, как настоящий наемник, тщательно допытываешься ты о награде, то в слышащих это возбуждаешь подозрение, что, говоря предположительно, если бы не было награды, ты не стал бы упражняться и в добродетели. Впрочем, как бы ты не думал, только упражняйся в добродетели, которая любителей своих, соделывает их славными здесь, и еще более славными там.

685. Пресвитеру Зосиме.

Кажется, ты больше шутишь, нежели говоришь дело. Впрочем, как ты ни думай, и мною будет сказана, а не сокрыта правда. Поскольку каждый раз спрашиваешь: «итак, что же надобно делать?», то и я спрошу тебя: итак, что же надобно сказать? Если не оставишь лености и роскоши и не воздержишься от дел подлых, не перестанешь копить деньги, извлекать пользу из чужих бедствий, присваивать себе достояние нищих, то нечего мне сказать. Если же спрашиваешь, действительно имея намерение научиться, то скажу: не делай того, что делаешь теперь, тогда легко и скоро совлечешь с себя пороки.

686. Диакону Исидору.

О непостижимом.

Божество, как лучезарное и гораздо более светлое, чем солнце, не может быть видимо, потому что для смертных очей Оно невместимо, а уму представить Его невозможно, да и наиболее чистому уму сообщает Оно лучи Свои в промысле. Постигнуть же Его весьма трудно: Оно больше и выше всего умопредставляемого, но удобно приобрести Его благоволение: Оно целует и любит добродетель.