3.54. Монаху Вириму.

Если хочешь не впасть во всякий грех, то прежде низложи, до основания сокруши и искорени в себе суетную надменность.

3.109. Пресвитеру Евриклу.

Обыкновенно ничто не делает нас столько благодушными и радостными, как учение истинного любомудрия презирать все видимое и стремиться к вечным, то есть будущим благам, и ничего человеческого не признавать прочным: ни здравия, ни бодрости и силы телесной, ни плотского удовольствия, ни богатства, ни могущества, ни почестей, ни наслаждений, ни всего, подобного тому.

3.120. Схоластику Алкивиаду.

Пишешь ты мне, что весьма любишь смиренномудрие и желаешь узнать способ, как достигнуть такой богочтимой благодати. Посему, если угодно тебе избежать этого пустого и богопротивного надмения гордыни, и соделаться обладателем блаженного дара, то не оставляй в небрежении ничего, содействующего сему, но охотно упражняйся во всем, что служит к усовершенствованию в том. Ибо душа обыкновенно уподобляется тому, чем бывает занята, и что всегда делает, то и отпечатлевает на себе, тот вид и принимает на себя. Посему и наружность, и одежда, и поступь, и седалище, и пища, и постель — словом сказать, все да будет у тебя доведено до умеренности, а также и речь, и телесное движение, и беседа с ближним да клонятся больше к скромности, а не к надмению. Будь добр и кроток перед братом, незлобив перед противниками, человеколюбив и сострадателен к уничиженным. Будь готов успокоить и утешить больных, посетить всякого человека, когда он в страданиях, трудах, скорбях. Вообще никого не презирай, в разговоре будь приятен, в ответах — ласков, во всем благожелателен, для всех доступен.

3.135. Монаху Димитрию.

Много имеешь залогов Божиего попечения о тебе и до принятия на себя иноческого образа, когда, не совершив еще ни одного доброго дела, тысячекратно был ты облагодетельствован, утешен и охранен Богом. Посему, содержа сие в благопризнательном помысле, смири свою мысль о себе, избегай общения с теми, которые, и по вступлении в иноческую жизнь любят гордость, надувают щеки, высоко поднимают грудь и проводят время в пересудах, говорят всегда о житейском, порочностью последних дел своих затмевают все, что прежде сделано ими худого, и привлекают к себе оного лукавого духа с семью лютейшими духами, чтобы, по евангельскому слову, соделалось последняя горша первых (Матф. 12, 45). Поэтому сам сокруши сердце свое, как сказал Давид: уничижил я себя пред Господом Богом моим и пред людьми, верующими в Него. Ибо «не вознесеся сердце мое, ниже ходих в великих, ниже в дивных паче мене» (Пс. 130, 1). Но боялся уподобиться людям жестокосердым и невежественным, которые забыли дела Господни и не помнили благодеяний и чудес, которые Господь показал и соделал им в бедственные для них дни (Пс. 77, 12).

3.136. Схоластику Нилу.

Иные и будучи мирянами, живя в свете, по словам твоей учености, приобрели имя правдивых, всегда постятся, не моются, спят на голой земле, большею частью посвящают себя бдению, молитве и защите людей угнетенных и вовсе никогда не испытывают демонских искушений. Сие потому, что у диавола совершенно нет о них и заботы, но больше, каждый, так сказать, час направляет и изощряет он обоюдуострый меч тьмочисленных искушений против избравших иноческую и безмолвную жизнь. Посему–то миряне не испытывали еще воздвигнутых на нас демонских браней, не ощущали еще нападения какой–либо духовной рати, не подвергались еще нашествию бесплотных варваров. Не приступали еще к ним невидимые борцы, не приближались еще к ним жестокие, угрюмые и темные полчища сопротивников. Не делал еще на них нашествия царь ассирийский. Не подвергались они еще испытанию, не приводились еще в колебание и сотрясение, не были еще омрачены и приоснены, как сказал Господь Иову о змие, что «осеняются древеса велика» (Иов. 40,17).

Нужно ли говорить больше? Почти еще не слыхали они и имени многобедственной и многотрудной добродетели и гадают уже о себе, что они совершенные подвижники, победители всех сопротивных сил, исполнители всякого евангельского устава, совершители превосходнейшей деятельности, сведущие во всякой духовной мудрости, так что более вовсе не имеют нужды в обучающих. А потому начинают наконец многих порицать, злословить предстоятелей, осмеивать и очернять монахов и всегда с охотою беседовать о чужих делах. Но великий грех — уязвленному многими беззакониями не обращать внимания на свои грехи, а любопытствовать и говорить о том, что есть худого в других. Они же всеми недовольны, всех, часто и доблестных, уничижают, всем жалуются, во все ввязываются, где и не спрашивают их, а иных начинают и учить, сами еще не научившись. Потому таковых уподобить должно малым детям, которые обещаются деревянным мечом избить всех варваров, как сам ты неоднократно говаривал иным.

Он тотчас приходит в радость, несказанно веселится и повторяет всякому, с клятвою и смехом говоря: опытен я в полевых работах и совершенный земледелец. А между тем не имеет и понятия о трудах, с какими земледельцы удобряют и пашут поля. Не известно ему о расхищении семян птицами. Не знает он скорбей при бездождии и засух от жары, неоднократно постигающих земледельца в продолжение одного и того же времени года. Не знает он еще скорбей, бывающих, когда посеянное подрастет, от вторжений домашнего скота, или диких ослов, или других животных, или похищения людьми, или потоптания зверями, или побития градом, или запаления колосьев. У ребенка нет еще сведений о том, что нужно вне дома на поле бодрствовать и трезвиться, и стеречь свою ниву. Вовсе не знает он, а слыхал только о том, что такое саранча, ржа, гусеница. Да, такие по–детски рассуждающие мужи весьма еще похожи на ребенка, у которого есть в пристани лодка и которому случилось для забавы проплыть около берега, и он хвалится этим, подобно плававшим по всем страшным морям. Сказав же теперь это, думаю, не слегка коснулся я нашего самомнения.

3.153. Монаху Евтению.

Не исполнилось еще и пятнадцати лет, как подвизаешься в иноческой жизни, и ты представляешь себя совершенным, предполагаешь о себе, что ты превосходнее уже доблестно подвизавшихся старцев. Уже «птенцы суповы высоко парят» (Иов. 5, 7)! Уже думаешь о себе, что победил все искушения и, не видев еще вовсе никакой тени искушения, не узнав еще и того, что такое борьба с демонами, не положив еще и начала ратоборству с диаволом, осмеливаешься уже безрассудно презирать и осуждать опытных во бранях братий.