2. Двое некоторые из отцев молили Бога, чтобы открыл им, в какую достигли они меру. И пришел к ним глас, говорящий, что в такой-то веси Египта есть некоторый мирянин, Евхарист именем, и жена его называется Мария, — еще не пришли они в меру их. Вставши же, два старца пришли в весь и, спросивши, нашли келью его и жену его и спросили ее: где муж твой? Она же сказала: он пастух и пасет овец, — и ввела их в келью свою. Когда же настал вечер, пришел муж ее с овцами и, увидя старцев, приготовил им трапезу и принес воды умыть ноги их. Сказали ему старцы: не станем мы вкушать ничего, если не скажешь нам о делании своем. Он же со всяким смирением сказал: я пастух, а это жена моя. И не переставали старцы упрашивать его, а он не хотел говорить. Тогда они сказали ему: Бог послал нас к тебе. Как скоро услыхал он слово сие, испугался и сказал им: вот овец сих наследовали мы от родителей наших и, — если благопоспешит Бог получить от них какую-либо прибыль, делим мы на три части: одну часть — для бедных, и часть — на странноприимство, и третью часть — на нужду нашу. С тех пор, как взял я жену мою, не познал ее, но девица она, и каждый из нас спит порознь, и до сих пор никто не знал о сем. И услышавши, старцы удивились и ушли, прославляя Бога.

3. Говорил авва Витимий: рассказывал авва Макарий, говоря: когда я жил в ските, пришли два юные странника. Один имел уже бороду, а другой только начал пускать усы, и пришли ко мне, говоря: где келья аввы Макария? И я сказал им: чего хотите вы от него? Они же сказали: услыхавши о нем и о ските, пришли мы видеть его. Я говорю им: это я. И сотворили поклон, говоря: здесь хотим мы пребывать. Я же, видя, что они изнежены и как бы из богатых, говорю им: не можете жить здесь. И говорит старший: если не можем жить здесь, пойдем в другое место. И говорю я помыслу: зачем мне их прогонятть? Труд сделает то, что они и сами убегут отсюда. И говорю им: ступайте, сделайте себе келью, если можете. Говорят они: укажи нам место и сделаем. И я дал им топор и корзину, полную хлебов и соли. И указал им жесткий камень, говоря: вырубите здесь и принесите для себя дерев с болота, и, покрывши, живите. Думал же я, что они убегут по причине труда. Спросили же они меня: что здесь работают? И говорю им: веревки. И беру ваия из болота, и показываю им веревки и как их должно связывать, и говорю им: делайте кошницы и отдавайте сторожам, и они будут носить вам хлебы. И потом я ушел. Они с терпением делали все, что я сказал им, и не приходили ко мне три года. Беспокоил же меня помысл, говоря: каково делание их, что не приходят спросить меня о помыслах? Издалека приходят ко мне, а эти близко, но нейдут и к другому не ходят, а ходят только в церковь молча, чтобы принимать святые Дары. И молился я Богу, и постился седмицу, чтобы Он показал мне делание их; по прошествии же седмицы, вставши, пошел посмотреть, как живут они, и когда постучался я, они отворили и приветствовали меня молча, и, сотворив молитву, я сел. Старший, дав знак младшему выйти, сел и плел веревку, ничего не говоря. И в девятом часу постучал и вошел младший, и сделал немного варева и поставил стол по знаку старшего, и положил на стол три хлебца62 и стал молча. Я же сказал: встаньте, вкусим. И, вставши, вкусили, и принес кружку воды, и мы пили. Когда же настал вечер, говорят они: уйдешь ты? Я же сказал им: нет, но здесь буду спать, — и положили мне рогожу поодаль и для себя в другом углу поодаль, и сняли поясы свои и аналавы и легли вместе на рогожке, прямо против меня. Я же молился Богу, чтобы открыл мне делание их. И вот отверзлась кровля, и был свет, как днем, а они не видели света, и когда подумали, что я сплю, старший толкнул младшего в бок, и встали, и препоясались, и простерли руки свои к небу, и я смотрел на них, они же не видали. И видел я, что бесы, как мухи, приходили к младшему, и приходили к устам его, другие же к глазам. И видел я ангела Господня, который имел меч огненный, ограждал его и отгонял от него демонов, а к старшему не могли они и приблизиться. И перед утром они легли, а я показал вид, что просыпаюсь, и они также. Сказал же мне старший слово сие одно: прикажешь совершить двенадцать псалмов? И я сказал: да. И пел младший пять псалмов из шести стихов и одно аллилуия. И после стиха выходила огненная свеща из уст его и восходила до небес, так же и старший, когда отверзал уста свои, поя, как вервь огненная выходила из них и достигала до неба. И я приложил немного и, когда уходил, говорю: помолитесь о мне, — они же сотворили поклон молча. И узнал я, что старший уже совершен, а с младшим воюет враг. Спустя немного дней почил старший брат, и на третий день младший. И когда приходил кто из отцев к авве Макарию, он брал их в келью братьев сих, говоря: посмотрите место мученичества юных странников.

4. Пришел некогда авва Макарий Египетский из скита в гору Нитрийскую в день приношения аввы Памво, и говорят ему братья: отец, скажи слово братьям. Он же сказал: я еще не был монахом, но видел монахов. Ибо, когда я жил в келье в скиту, понуждали меня помыслы, говоря: выдь во внутреннюю пустыню и посмотри, что там. Оставался я в борьбе с помыслом пять лет, говоря: не от бесов ли он. И как помысл продолжался, пошел я в пустыню и нашел там озеро воды и остров среди него, и пришли звери пустыни пить из него, и вижу среди них двух человек нагих, и вострепетало тело мое, ибо подумал я, что это дух. Они же, как скоро увидели, что я испугался, стали говорить мне: не бойся, и мы люди. И сказал я им: откуда вы и как пришли в пустыню сию? Они же сказали: мы из киновии, и было у нас соглашение, и вышли мы сюда вот уже сорок лет. Один из нас египтянин, другой ливиянин. И спросили меня они: как мир? И приходит ли вода во время свое63, и имеет ли мир плодоносие свое? И я сказал им: да. Спросил же их и я: как могу сделаться монахом. И сказали они мне: если не отречется кто от всего сущего в мире, не может сделаться монахом. И сказал я им: слаб я и не имею такой силы, как вы. И сказали мне: если не можешь, как мы, сиди в келье твоей и оплакивай грехи. И спросил я их: когда бывает зима, не зябните ли вы, и когда бывает зной, не опаляются ли тела ваши? Они же сказали: Бог явил о нас такое смотрение, что и зимою не зябнем мы, и от зноя не опаляемся. Посему-то я и сказал вам, что я еще не монах. Простите мне, братия.

5. Пребывал некогда авва Сисой в горе аввы Антония один. И когда замешкался прислуживающий придти к нему, в течение десяти месяцев он не видел человека. Ходя в горе, находит он некоего фаранита, который ловил диких зверей, и говорит ему: сколько времени ты здесь? Он же сказал: поистине, авва, одиннадцать месяцев я в горе и не видел человека, кроме тебя. Старец же, услышавши сие и вошедши в келью свою, ударил себя, говоря: вот, Сисой, ты думал: что сделал я? А на самом деле не сделал и того, что сей мирянин.

6. Тот же авва Сисой, сидя в келье, всегда запирал дверь. Говорили же о нем, что когда приближался он к смерти, захворал немного. И когда сидели старцы у него, стал он говорить с кем-то, и говорят ему: что видишь, авва? И говорит им: вижу некоторых, пришедших за мною, и прошу их, чтобы позволили мне немного покаяться. Говорит ему один из старцев: хотя бы и позволили тебе, можешь ли вполне воспользоваться сим к покаянию? Говорит ему старец: если не могу совершить покаяния, по крайней мере, постеню о душе моей немного, и довольно с меня. Когда же стал умирать и сидели отцы, просияло лицо его, как солнце, и говорит им: вот авва Антоний пришел. И опять просияло лице его еще более, и сказал: вот лик апостолов пришел. И удвоился свет лица его, и вот он как бы говорил с кем. Сказали же ему старцы: с кем разговариваешь, отче? И сказал: вот ангелы пришли взять меня, и прошу, чтобы позволили мне покаяться немного. Говорят ему старцы: не имеешь ты нужды каяться, отче. Сказал же им: поистине, не знаю о себе, полагал ли я начало. И узнали все, что он уже совершен. И опять вдруг сделалось лицо его, как солнце, и ужаснулись все, и он говорит им: вот Господь пришел и говорит: несите ко Мне сосуд избранный пустыни. И тотчас предал дух. И сделался как молния, и наполнилось все место благоуханием.

7. Говорили об авве Оре, что он не лгал никогда, и не божился, и не клял человека, и без нужды не говорил.

8. Говорили о скитиотах, что не было превозношений между ними из-за того, что превосходили прочих в добродетелях, ибо один вкушал чрез два дня, другой — чрез четыре, иной — чрез седмицу, иной хлеба не вкушал, и, кратко сказать, всякою добродетелью были украшены святые.

9. Был один великий старец, и рассказывал ученик его о нем, что целые двенадцать лет не спал он на боку, но на седалище своем, на котором работал, там и спал, вкушал же или через два, или через четыре, или через пять дней, и так делал в продолжение двадцати лет; когда же я сказал: что это значит, зачем так делаешь ты, авва? Отвечал он мне: суд Божий происходит пред глазами моими, и не могу стерпеть. Случилось же, что, когда совершали мы молитвословие, я ошибся в слове из псалма, и когда окончили мы молитвословие, старец сказал мне: я, когда совершаю молитвословие, как бы огонь чувствую под собой и горю, и не может помысл мой уклониться ни направо, ни налево; а у тебя где был помысл, когда мы начинали молитвословие, что пропустил ты слово из псалма? Ужели не знаешь, что стоишь пред Богом и говоришь с Богом, когда совершаешь молитвословие? Вышел однажды он ночью и нашел меня спящим при пороге кельи, и остановился старец и, плача, сказал: где разум у брата, что спит так беззаботно?

10. Два некоторые великие старца ходили в пустыне скита и, услышавши, что некто шепчет из-под земли, сыскали вход в пещеру, и нашли старицу, деву святую, лежащую, и говорят ей: откуда пришла ты сюда, старица, и кто служит тебе? Ибо никого не нашли они в пещере, кроме ее одной, и она лежала и была больна. Она же сказала им: тридцать восьмой год я в этой пещере, питаюсь растениями и работаю Христу, и не видала человека до сего дня. Ибо послал вас Бог, чтобы погребли вы останки мои. И сказавши сие, почила. Старцы же прославили Бога и, похоронивши тело ее, ушли.

11. Рассказывали об одном отшельнике, что вышел он в пустыню и, походивши три дня, взошел на камень и увидел внизу зеленую траву, и человек пасся на ней, как зверь. И сошел потихоньку и схватил его. Старец же был наг и, возмутившись, потому что не мог вынести запаха человека, с усилием вырвался у него и побежал. Брат же гнался за ним и вскричал: для Бога я гонюсь за тобой, подожди меня. Он же, оборотившись, сказал ему: и я ради того же Бога бегу от тебя. Потом брат сбросил одежду и гнался за ним. Когда же старец увидев, что брат сбросил с себя одежду и приближается к нему, остановился и сказал: когда сбросил ты вещество мира, и я жду тебя! Просил же его брат, говоря: отче, скажи мне слово, как спастись? Он же сказал ему: бегай людей и молчи, и спасешься.

12. Рассказывал некто из отшельников братиям, находящимся в Раифе, где семьдесят дерев финиковых (там стоял станом Моисей с народом, когда вышел из земли египетской), и говорил так: помыслил я некогда идти в пустыню внутреннюю, не найду ли кого-нибудь, далее меня живущего и работающего Христу. И прошедши четыре дня и ночи, нашел пещеру, и подойдя, смотрю в нее и вижу человека сидящего, и стучу по обычаю иноческому, чтобы вышел он приветствовать меня. Он же не двигался, ибо был мертвый. Я же, нисколько не задумываясь, вхожу и беру его за плечо, и тотчас он рассыпался и сделался, как пыль. Еще же осматривая, вижу срачицу висящую, и, когда взялся за нее, рассыпалась она и сделалась, как ничто. Продолжая путь, вышел оттуда и проходил по пустыне, и нашел другую пещеру и следы человека. С благодушием приблизился я к пещере и постучал, и никто не отозвался, и вошедши, не нашел никого. Ставши же вне пещеры, говорил сам с собою: конечно должен придти раб Божий, где бы он ни был. Когда наконец стал уже проходить день, вижу — идут буйволы, и раб Божий среди них нагой, прикрывши своими волосами нижнии части тела. Когда же он подошел ко мне, то подумавши, что я дух, стал на молитву, ибо, как говорил после, много был искушаем нечистыми духами. Я, поняв сие, сказал ему: раб Божий, я человек, посмотри на следы мои и осяжи меня, что я плоть и кровь. Когда же совершил он молитву, то после «аминь» посмотрел на меня и, утешенный, взял меня в пещеру, и спрашивал, говоря: как зашел ты сюда? Я же сказал: для того, чтобы поискать рабов Божиих, пришел я в пустыню сию, и не лишил меня Бог того, чего желал я. Потом я спросил его, как он сюда зашел и сколько тому времени, и как питается, и как, будучи наг, не нуждается в одежде? Он же сказал: я был в киновии Фиваидской и было у меня занятие ткача. Пришел же мне помысл: выдь и живи сам по себе, и можно тебе будет безмолствовать и принимать странных, и получить больше награды, чем за труды рук твоих. Когда я согласился на помысл, тотчас и выполнил его на деле, и когда выстроил монастырь, то были заказывающие мне работу; когда же много собиралось у меня излишнего, я старался раздавать то бедным и странным. Враг же наш диавол, позавидовавши, как и всегда, имеющему быть мне воздаянию, уловил меня тем самым, что тщился я делать против него. Ибо, видя некоторую девицу, раз уже заказывавшую работу, которую я исполнил и отослал ей, внушил ей сделать мне другой заказ, а потом образовалась привычка и излишняя доверенность, напоследок осязания рук, и смех, и сожительство, зачавши, родили грех. Когда же я провел в нем месяцев шесть, помыслил в себе: ныне ли, завтра ли, или чрез много лет, подвергшись смерти, я вечное получу наказание. Ибо растливший жену мужнюю по закону подвергается наказанию и мучению вечному. Каких же мук заслуживает растливший невесту Христову? Таким образом убежал я в пустыню сию, нашел пещеру и сей источник, и это финиковое дерево, на котором плод приносят мне двенадцать ветвей, и в каждый месяц плод приносит одна ветвь, чего достаточно мне на тридцать дней, а после сего созревает другая. По некотором же времени выросли волосы мои, и когда износились одежды мои, ими я прикрываю нижние части тела. Когда же опять спросил я его, не было ли трудно ему в начале, он сказал: сначала я весьма страдал, так что на земле лежал я от боли печени и не мог стоя совершать молитвословие, но, лежа на земле, взывал к Всевышнему. Когда же был я в пещере в скорби великой и болезни, так что не мог выйти из нее, вижу — вошел ко мне муж и стал вблизи меня, и говорит мне: чем страдаешь ты? Я показал ему место. Он же, пальцы руки своей соединив прямо, рассек место как бы мечом и, вынув печень, показал мне раны и, рукой соскоблив их, положил в платок и опять замазал место, и сказал мне: вот, стал ты здоров, работай Владыке Христу, как следует. И с того времени я стал здоров, и без труда живу здесь. Много же просил я его, чтобы жить мне в прежней его пещере, и сказал он мне: не можешь ты вынести нападений бесовских. Тогда убедившись в сем, просил я с молитвою отпустить меня. И помолившись, он отпустил меня. Сие рассказал я вам на пользу.

13. Говорил еще один старец, который удостоился епископства в городе Оксиринхе, как бы другой некто сделал сие. Однажды вздумалось мне, говорит он, выйти во внутреннюю пустыню, которая при оазисе, где живет народ мазинов, дабы видеть, не найду ли в ней какого бедняка, работающего Христу. И, взявши несколько сухих хлебцев и дня на четыре воды, пошел в путь. Когда прошел я четыре дня и пища истощилась, не знал я, что мне делать. Ободрившись же, предал себя Богу и шел еще четыре дня без пищи. Не перенося тяжести пребывания без пищи и трудности пути, дошел я наконец до малодушия и лег на землю. Потом некто, пришедши, перстом своим коснулся уст моих, как врач инструментом касается глаза, и тотчас укрепил меня, так что казалось мне, что я не ходил и не был голоден. Когда же увидел я такую силу, прошедшую по мне, вставши, пошел по пустыне. Когда же прошли другие четыре дня, опять ослабел я и простер руки мои к небу, и вот, укрепивший меня прежде, опять перстом своим помазав уста мои, укрепил меня. Шел я семнадцать дней и нахожу шалаш, пальмовое дерево и воду, и мужа, который стоял, и волосы головы его служили ему одеждою, они все были седые. Был он страшен на вид и, увидев меня, стал на молитву, и когда он окончил ее, я сказал: аминь, — и уразумел он, что я человек, и, взявши меня за руку, спросил: как пришел ты сюда? И еще ли существует все в мире, и еще ли сильные гонения? Я же сказал: ради вас, истинно работающих Владыке Христу, пришел я в сию пустыню, а гонения прекратились, по благодати Божией. Скажи же мне: как пришел ты сюда? Он же с рыданием и плачем говорит: я был епископом; когда было гонение, много муки наложено было мне, и, не могши вынести мучений, я напоследок принес жертву. Когда же пришел в себя и уразумел беззаконие мое, отдал себя на то, чтобы умереть в сей пустыне, и живу здесь сорок девять лет, раскаиваясь и умоляя Бога, не отпустит ли Он греха моего. И пищу мне дает Бог от сей пальмы, а утешения прощения я не получал сорок восемь лет, но в сем году был утешен и им. Когда он сказал сие, тотчас встал, бегом вышел и стал на молитву на многие часы. Когда же окончил молитву, пришел ко мне. Я же, увидавши лице его, пришел в ужас и трепет, ибо оно сделалось, как огонь, и говорит он мне: не бойся, Господь послал тебя, чтобы ты похоронил мое тело. Когда же кончил он говорить, тотчас простерши руки и ноги, окончил жизнь. Я же разорвал одеяние свое, половину оставил себе, а другой половиной обернул его святое тело и скрыл его в землю. И как скоро похоронил его, тотчас пальма иссохла и хижина упала. Я же много плакал, прося Бога, не даст ли Он мне пальмы и окончу я в сем месте остальное время мое. Когда не сделалось так, сказал я сам в себе: нет воли Божией на то, чтобы быть мне там. И, сотворивши молитву, опять пошел в мир. И вот муж, помазавший уста мои, пришел и укрепил меня, и таким образом мог я дойти до братии и рассказать им сие, и просил их не отчаиваться о себе, но с терпением искать Бога.

14. Рассказывал некто из отцев: в некотором месте скончался епископ, и пришли жители к митрополиту, прося, чтобы рукоположил им епископа вместо скончавшегося. И говорил им архиепископ: дайте мне такого, о котором знаете, что он способен пасти стадо Христово, и я рукоположу его в епископа. Они же сказали: мы не знаем никого, если ангел твой не даст нам. И сказал им архиепископ: все ли вы здесь? И сказали: нет. Он же сказал им: ступайте и соберитесь все и тогда приходите ко мне, чтобы по согласию всех вас был избран епископ. Они пошли, собрались все и пришли, прося рукоположить им епископа. И говорит им: скажите мне, на кого вы думаете? Они же сказали: мы никого не знаем, если ангел твой не даст нам. И сказал им: все ли вы здесь? Они же сказали: все мы здесь. И опять сказал: никто из вас не остался вне? И сказали: никто из нас не остался, кроме того, кто держит осла у первенствующего из нас. Говорит им архиепископ: согласны ли будете, если дам вам того, на кого согласен я? И сказали все: будем согласны и просим твою святыню, чтобы на кого укажет тебе Бог, того и дал ты нам. И велел архиепископ ввести того, который держал осла у первого из них, и говорит им: согласны ли вы будете, если рукоположу вам сего? Они же сказали: да. Архиепископ рукоположил его, и, взявши его, ушли с великой радостью в свое место. Случилось же бездождие великое, и молил Бога сделавшийся епископом, чтобы послал Бог дождь. И пришел к нему голос: пойди с утра к таким-то воротам и кого увидишь входящего первым, останови его, и он помолится, и будет дождь. Так он и сделал; и, вышедши с клиром своим, сел; и вот входит некоторый старец эфиоплянин, неся вязанку дров, чтобы продать в городе. И вставши, епископ остановил его, и тотчас сложил он вязанку дров. И просил его епископ, говоря: помолись, авва, чтобы пошел дождь. Старец же не хотел, но, будучи много понуждаем, помолился, и вот, пошел дождь, как потоки с неба, и если бы не помолился опять, то и не перестал бы. И просил старца епископ, говоря: окажи любовь, авва, и доставь нам пользу, скажи нам о жизни твоей, чтобы и мы были ревностны. И сказал старец: прости мне, господин папа. Вот, как видишь меня, выхожу я и нарублю для себя эту небольшую вязанку дров, и вхожу в селение, и продаю ее, и более двух хлебцев не оставляю себе, остальное же отдаю бедным, и сплю при церкви, и утром опять выхожу за город и делаю также. Если же бывает зима, день или два остаюсь гладен, пока не настанет опять хорошая погода, чтобы можно было мне выйти и рубить дрова. И, получивши великую пользу от делания старца, возвратились, прославляя Бога.

15. Жили два единодушные отшельника. Они совершали чрезмерный подвиг и вели жизнь богоугодную. Случилось одному из них сделаться начальником киновии, другой же остался отшельником и, будучи совершенным подвижником, творил великие чудеса, исцелял беснуемых и изрекал предсказания, и врачевал негодующих. Тот же, который из отшельников сделался киновиархом, услышав, что таких дарований удостоился единомышленник его, уединился от людей на три седмицы, прилежно моля Бога открыть ему, как тот чудодействует и как знаменит у многих, а он ничего подобного не получил. И явился ему ангел Господень, говоря: тот живет пред Богом, стеная и плача пред Ним день и ночь, алча и жаждая ради Господа, а ты, заботясь о многих, имеешь общение со многими. Итак, достаточно с тебя утешения человеческого.