Блажен Константин такой матерью, которая искала ему помощи Божественного дара, чтобы он между сражениями был в безопасности и неустрашимости. Великая эта женщина обрела больше для императора, нежели от него могла получить. Мать, заботящаяся о детях, уступив сыну своему Римское царство, поспешила в Иерусалим и вопрошала о месте страдания Христова.

Блаженная Елена, прибыв в Иерусалим, начала посещать святые места и по вдохновению Духа искала дерева крестного, и, приступив к Голгофе, говорила сама себе:

вижу я здесь место сражения, но не вижу победы; ищу знаков спасения и не обретаю. Я на престоле, крест же Господень — во прахе; я в золотых одеждах, знамение же победы Христовой — в развалинах; еще ли он сокровенен, еще ли сокровенна вечная жизнь? Как мыслю себя быть искупленной, когда не вижу самого искупления?

Вижу, дьявол, что, конечно, ты заградил тот меч, коим ты посечен. Но Исаак загражденные от иноплеменников колодцы откопал и не попустил, чтобы вода была скрыта. Итак, положено здесь развалину откопать, да явится жизнь мира, да извлечется меч, им же отсечена голова истинного Голиафа, да отверзнется земля и воссияет спасение. Зачем ты, дьявол, скрыл дерево, разве для того чтобы тебе снова быть побежденным? Победила тебя Мария, без истления родившая Победителя, Который распятием Своим на кресте восторжествовал над тобой и смертью Своей покорил тебя. Побежден ты и теперь тем, что женщина открывает коварство твое: Мария как пресвятая носила Господа, а я буду искать крест Его; она показала рожденного, а я — воскресшего; через нее Бог явился между людьми, а я, к излечению грехов наших из развалин исторгну знамение Божественное.

Итак, ископав землю, находит три креста, заброшенные среди развалин и скрытые от врага. Но знамение победы Христовой не могло исчезнуть: приходит в сомнение как женщина, но Дух Святой уверяет ее, что два разбойника распяты были со Христом. Почему ищет она среднее дерево, поскольку кресты случайно могли быть перепутаны. Уточняет по Евангелию и находит, что на среднем кресте сделана была надпись Иисус Назорей, Царь Иудейский (Ин. 19,19). По этой надписи нашла она спасительный крест. Пилат на требование иудеев ответил: что я написал, то написав (Ин. 19,22), то есть я писал не то, что вам нравится, но что могли бы познать и времена будущие, писал я не для вас, но для потомственных веков и словно бы так сказал: чтобы Елена, читая это, познала крест Господень.

Найдя надпись, поклонилась Царю, а не дереву, как язычники заблуждаясь суемудрствуют, поклонилась висящему на дереве, обозначенному в надписи, поклонилась, говорю, Тому, который восклицал о гонителях своих: Отче, отпусти им. Спешила Елена прикоснуться к средству бессмертия, боясь попрать таинство спасения, спеша же от радости, не знала, что делать. Однако достигла истины, дерево обрела, и благодать воссияла. Христос благословил женщин в Марии, Дух же — в Елене: ибо научил ее тому, чего как женщина не знала, и привел ее на путь, который смертный не мог познать.

Искала гвоздей, которыми Господь распят был и, обретя, один из них употребила в узду, а другой — в диадему: один — для красоты, а другой — для проявления своей веры и благочестия. Благословенна была Мария, да избавит Еву: благословенна Елена, да будут искуплены императоры. Итак, послала сыну своему Константину диадему, украшенную драгоценными камнями и обогащенную камнем искупления крестного, послала и узду. Константин все это употреблял, и это употребление перешло и к последующим царям. Итак, начало верных Императоров свято, когда в узде. И это устроено для того, чтобы прекратилось гонение и наступило благочестие.

Благоразумно поступила Елена, водрузившая крест на голове царей, чтобы кресту Христову поклонялись в царях. Этот поступок приписать должно не дерзновению и неистовству, но благочестию: ибо через то сделано почтение святому искуплению. Итак, этот империи Римской преизящный гвоздь управляет целым светом и головы государей украшает, и из гонителей делает их проповедниками. Справедливо на голову положен гвоздь, чтобы там была помощь, где имеем чувства. На голове — корона, в руках же — узда. Корона из креста, да воссияет вера, из креста также и узда, да управляет власть и будет растворена умеренностью. Да обретут это и христианские Государи от щедроты Господней, чтобы и об императоре Римском в подражание можно было сказать: возложил на голову его венец из чистого золота (Пс. 20,4).

Об этом Церковь радуется, иудей же стыдится и не только стыдится, но и сокрушается духом, что он сам вина своего сокрушения, надругаясь над Христом, признает Его царем: называя его царем Иудейским, неверующий признает нечестие свое. Это, восклицают иудеи, распяли мы Иисуса, а христиане и по смерти восстают, и мертвые царствуют. Мы распяли Христа, а Ему поклоняются цари. И этот самый гвоздь почитаемым является. Употребили мы его для умерщвления, но он средством спасения является и невидимой некоей силой мучит демонов. Казалось нам, что мы победили, но теперь признаем себя побежденными. Христос воскрес, и воскресение Его признали цари, снова живет, хотя и невидим. Теперь предстоит нам большая и жесточайшая война против Него. Ему же служат царства и раболепствует власть: Того мы презирали, и каким образом теперь мы будем противиться царям? Железу ног Его поклоняются цари, фотиниане же отрицают Божество Его; Крестный гвоздь императоры предпочитают своей диадеме, ариане же уменьшают власть Его.

Почему же свято, когда в узде, если не потому, что обуздывает неистовство императоров, удерживает своевольство тиранов, которые сделались подобны коням женонеистовым?

Через это обуздание Елена ко всем императорам, вдохновением Духа Божия, взывает: не будьте, как конь, как лошак несмысленный (Пс. 31,9). Ибо власть, удобопреклонная к пороку, как скотов, побуждала их к похоти. Не знали они Бога, но крест Господень удержал поток нечестия их, воздвиг очи их к небу, да взыщут Христа Спасителя. Итак, совлекли с себя борозду неверия и восприняли обуздание веры и благочестия, подражая говорящему: возьмите иго Мое на себя…; Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко (Мф. 11,29–30). Этому подражали императоры христианские, кроме одного Юлиана, который, предав себя философии, оставил Виновника спасения своего.

Исполнились пророческие эти слова: и придут народы к свету твоему, и цари — к восходящему над тобою сиянию (Ис. 60,3). Тем более пойдут Грациан и Феодосий, будучи покровительствуемы не оружием воинов, но своими делами и облеченные уже не в пурпур, но в одежду славы. Здесь увеселялись они освобождением многих, тем более там утешаются ныне воспоминанием своих благочестивых дел, и того, что многим простили: наслаждаются они теперь светом несказанным и, получив лучшее, нежели здесь, обиталище, восклицают: О Израиль! как велик дом Божий, и как пространно место селения его! Велик он и не имеет конца! (Вар. 3,24–25). Благо человеку, когда он несет иго в юности своей; сидит уединенно и молчит, ибо Он наложил его на него (Плач. 3,27–28). Понесший в юности тяжкое иго, напоследок успокаивается и, будучи удален от смущений, говорит: Спокойно ложусь я и сплю, ибо Ты, Господи, един даешь мне жить в безопасности (Пс. 4,9).

Носил убогий Лазарь тяжкое ярмо в юности своей, и потому, по свидетельству Писания, покоится он на лоне Авраамовом. Носил тяжкое ярмо и Феодосий от юности своей, когда убийцы отца его замышляли против его жизни, когда претерпевал за благочестие, когда принял императорскую власть при нашествии варваров. Носил тяжкое ярмо, да прогонит из Римской империи тиранов, но здесь — в трудах, там же — в покое.

Но обратимся ко августейшему телу его. Ты, Онорие, плачешь и слезами своими свидетельствуешь благочестивое усердие, плачешь, что отпускаешь на далекое расстояние тело отца. Но и праотец Иаков для избавления народа от опасности жестокого голода оставил дом и, в старости уже будучи, не поленился странствовать: по смерти его в чужой стране, в сопровождении сына, увезен был через несколько дней к отеческому гробу. И за таковое странствование Иаков, скорее, одобрен, нежели осужден.