119. Некий брат в Келлиях размочил свои ветви, и во время, когда он садился плести, его помыслы говорят ему: «Иди к такому‑то старцу». Он думает про себя: «Спустя немного дней я пойду». И опять они говорят: «Если он умрет, что ты будешь делать?». «И к тому же, — говорит он (себе), — очень жарко». И опять он говорит про себя: «Не время сейчас». И снова он думает про себя: «Когда ты будешь резать тростник, время будет». Он же ответил (себе): «Закончу (эти) ветви и тогда пойду». И опять он говорит себе самому: «Но хорош воздух сегодня». И тотчас он встал, оставил ветви размоченными, взял свою милоть и пошел. Был же еще некий старец прозорливый в соседстве с ним. И увидев его спешащим, он закричал ему, говоря: «Пленник, иди сюда!». И когда он подошел, сказал ему старец: «Возвратись в твою келью быстрей». И тогда брат сказал ему о борении всех помыслов, которые приходили в его сердце. Когда он вернулся в свою келью, он повергся и покаялся, причем возопили великим голосом демоны, говоря: «Вы победили нас, о монахи!» И циновка под ним была подобна огню горящему, и они стали дымом, и ушли… И он узнал (что это) их дело и их зло.

120. Говорили еще об одном старце, что он умирал в Скиту, и братья окружили его ложе. Они укладывали его, и обряжали, и очень о нем плакали. Он же вдруг открыл глаза и засмеялся, потом снова засмеялся, после чего сделал то же самое — засмеялся в третий раз. И тотчас спросили его братья, говоря: «Скажи нам, апа, почему мы плачем, а ты, напротив, смеешься?». Он ответил и сказал им: «Я смеюсь потому, что вы все боитесь смерти. А во второй раз я засмеялся потому, (что вы не готовы. В третий же раз — потому, что от труда отхожу в покой». И тотчас старец предал дух свой Господу).

121. (Был некий монах, имея мирского брата убогого, и если что вырабатывал, подавал ему). Брат же, когда тот давал ему, становился еще беднее. Пошел брат и рассказал об этом одному из старцев. Сказал старец ему: «Если ты хочешь послушать меня, не давай ему больше, но скажи ему: «Мой брат, во время, когда я имел, я давал тебе. Ты же теперь то, что добудешь твоей работой, принеси мне». И то, что он принесет, возьми у него. И где ты узнаешь, что есть странник или бедный старец, отдай это ему и попроси их, чтобы они помолились за него». Пошел брат и сделал так. Когда пришел его брат мирской, он сказал ему так, как говорил старец, и он ушел опечаленный. И вот в первый день он взял из огорода овощей съедобных и принес ему. Взял их его брат, и отдал старцам, и попросил, чтобы они помолились за него, и получил благословение, и вернулся в свой дом. После этого опять он принес овощи вареные и три хлеба. Взял их опять брат и сделал, как в первый раз, и получил благословение, и возвратился. Он пришел после этого в третий раз и принес маслины, и вино, и масло. Когда же увидел брат, подивился, и пригласил братьев бедных, и упокоил их. Сказал он своему брату: «Не нуждаешься ли ты в немногих хлебах?». Он сказал: «Нет, мой брат, ибо во время, когда я нуждался и брал что‑либо у тебя, я словно бы брал огонь в мой дом, и он пожирал его. Во время же, когда я не брал ничего у тебя, у меня стало много всего, Бог благословил меня». Пошел брат и сообщил старцу все, что произошло, и сказал старец: «Ты не знаешь, что дело монаха — огонь; всякое место, в которое он приходит, он сжигает. Этот же более получил пользу себе, чтобы давать милостыню от собственных трудов, и он получил молитвы святых, и таким образом он будет благословенным».

122. Говорил один старец: «Есть некто, делающий много добра, и лукавый (заставляет его тщательно заниматься мелочами), чтобы он погубил воздаяние за большие благодеяния, которые он сотворил. Ибо когда я жил, — сказал он, — однажды в Пемдже (греч. Оксиринх) у одного пресвитера, творящего милостыни, пришла к нему вдовица, прося у него немного зерна. Сказал он ей: «Иди и принеси меру [57], и я отмерю тебе». Она же принесла ее, и он проверил (меру), говоря: «Велика эта мера», покачав ее своей рукой, и пристыдил вдовицу. Когда же вдовица ушла, я сказал ему: «Мой отец пресвитер, ты продал зерно вдовице?». Он же сказал: «Нет». Сказал я ему: «Если ты даешь ей милостыню, почему ты проверил меру и пристыдил вдовицу?».

123. Один старец жил в киновии с братом. Старец же давал хлеб всякому, кто приходил. Когда брат увидел, что происходит, сказал он старцу: «Дай мне мою часть из хлебов, а со своей частью поступай, как хочешь». Старец разделил хлебы себе и брату и снова продолжал творить милостыню из своей части. Многие приходили к старцу, услышав, что он дает всякому. Увидел Бог его сердечное усердие и благословил его хлебы. Брат же съел свои хлебы и сказал старцу: «Так как у меня мало хлебов, возьми меня к себе в общение». Сказал ему старец: «Как ты хочешь, так я сделаю». И опять они стали жить вместе. Когда же настало время, пришли нуждающиеся получить милостыню. Случилось опять однажды, что вошел брат и увидел, что хлебов мало. Пришел же один бедный брат. Сказал старец: «Дай ему хлебов». Он сказал: «Ничего нет,, апа!». Сказал старец ему: «Войди и посмотри». Брат вошел и нашел хлебницу, полную доверху. Когда он увидел это, он убоялся. Он дал бедному брату, и познал веру и добродетель старца, и воздал славу Богу.

124. (Некий мирянин был весьма благочестив и пришел к апе Поймену. Были же и многие иные братья, желающие наставления старца. Апа Поймен сказал мирянину: «Скажи братьям слово». Мирянин говорит: «Я ли скажу, я ли, окаянный?». Но, вынужденный, сказал много: «Я не знал ничего, но слышал следующую притчу великого старца. Некто призвал своего друга, говоря:) («Царь прислал за мной) [58] спешно, и я хочу видеть царя. Проводи меня туда». Сказал он ему: «Я пойду с тобой до половины дороги». И сказал он другому Другу: «Проводи меня к царю». Сказал он ему: «Я пойду с тобой до дворца». Сказал он другому другу: «Проводи меня к царю». Сказал он ему: «Я провожу тебя прямо к царю и буду говорить за тебя (т. е. «в твою защиту»)». Сказали они ему: «Разъясни нам эту притчу». И сказал он: «Первое — это подвижничество, которое ведет нас до половины дороги, второе — целомудрие, которое достигает до неба, третье — милосердие, которое приводит прямо к Богу».

125. Говорили старцы: «Бог ничего так не требует от новоначальных монахов, как послушания».

126. У одного старца–отшельника был прислужник, живущий в деревне. Случилось однажды, что он замедлил прийти к старцу по его обыкновению. Старец же испытывал недостаток во всем и в работе ручной, которая была у него в келье, и скорбел, что нет у него ни работы, чтобы делать (ее), ни пищи. И сказал он своему ученику: «Не хочешь ли ты пойти и позвать того, кто прислуживает нам?». Он сказал: «То, что ты велишь, я сделаю». И снова старец не осмелился послать ученика. Когда же они скорбели, что прислуживающий не пришел к ним, сказал старец брату: «Не хочешь ли ты пойти в деревню?». Сказал брат: «То, что ты велишь, я сделаю». Боялся брат идти в деревню из‑за соблазна и все же, чтобы не ослушаться своего отца, решился идти. Сказал он ему: «Ступай, и я верю в Бога всего (существующего), что Он защитит тебя от всякого искушения». Он помолился и отослал его. Когда же он вошел в деревню, он вошел в место, в котором (жил) служитель, и нашел, что он вместе со всеми его людьми вне деревни из- за поминовения,' кроме одной его дочери. Когда же он постучал в дверь, она ответила и отворила ему. Он спросил ее об отце. Она же просила его (войти) и потянула его внутрь. Он отказывался. Когда же она схватила его насильно, и одолела его, и втащила внутрь, он понял тогда, что она тащит его для осквернения, вздохнул и возопил: «Господи, в сей час спаси меня ради молитв моего отца!». И когда он сказал это, тотчас нашел себя у реки по пути в монастырь, и (таким образом) был возвращен незапятнанным к его отцу.

127. Два брата по плоти пошли в некий монастырь. Один из них — подвижник, другой — послушен весьма. Если отец скажет ему: «Сделай такое‑то дело», он сделает его, (скажет:) «Ешь себе утром», он ест. Он приобрел в монастыре славу благодаря своему послушанию. Его же брат подвижник быЛ побуждаем (завистью) к нему. Сказал он себе: «Я испытаю его и увижу, послушен ли он». Он направил свой путь к его отцу и сказал: «Пошли моего брата со мной, и мы пойдем в такое- то место». И отец отпустил его. Взял его подвижник (с собой), желая испытать его. Он спустился к реке. Были же в месте том крокодилы многочисленные. И он сказал ему: «Сойди в реку и переправься». Тот же пошел. Пришли крокодилы, лизали его тело и не кусали его совсем. Когда же увидел (это) подвижник, сказал: «Выйди на берег». По пути они находят тело, лежащее на дороге. И сказал подвижник: «Если у тебя есть ветхая одежда, набросим на него». Сказал тот, у которого было послушание: «Лучше помолимся за него, может быть, он воскреснет». И они стали на молитву. В то время, как они молились, (мертвый воскрес. И похвалился подвижник, говоря: «Ради моего подвижничества воскрес мертвый». Но Бог открыл все отцу монастыря — и то, что он искушал брата своего крокодилами, и (как) воскрес мертвый. И когда подвижник пришел в монастырь, апа говорит ему: «Зачем ты так поступил с братом своим, искусивши его? И вот ради послушания его воскрес мертвый»).

128. (Апа Макарий рассказывал о себе, говоря: «Когда я был молод и жил в келье в Египте, взяли меня и сделали клириком при церкви в селении. Не желая быть клириком, я убежал в другое место. Приходил ко мне благочестивый мирянин, брал мое рукоделие и служил мне. Случилось же по искушению диавольскому одной девице в селении пасть. Когда она зачала во чреве, спрашивали ее: «Кто виновник сего?». Она же отвечала: «Отшельник». Тогда, вышедши из селения, взяли меня, навесили на шею мою сажею очерненных горшков и ушков от посуды,) обходили со мной улицы все селения и били меня, говоря: «Этот монах лишил девственности нашу дочь, бейте его!» И они били меня. Еще немного и я бы умер. И сказал один, сжалившись: «Доколе мы будем бить этого нездешнего монаха?». Прислуживающий же мне следовал за мной позади, стыдясь, ибо срамили его, говоря: «Разве это отшельник, о котором ты свидетельствуешь? Смотри, что он сделал!» Сказали же ее родители: «Мы не отпустим его, пока он не представит поручителя за себя, что он будет кормить ее». Я сказал прислуживающему мне, и он поручился за меня. Я пошел в мою келью и все корзины, которые нашел, отдал ему, говоря: «Продай их, дай (деньги) моей жене, чтобы она питалась». И я говорил в своей мысли: «Макарий, вот ты нашел жену себе, нужно тебе побольше работать, чтобы питать ее». И я работал ночью и днем, посылая ей. Когда же пришло (время), когда несчастная должна была родить, она продолжала мучиться и не рождала. Говорили же: «Что это (значит)?». Она сказала: «Я знаю, потому что я оклеветала отшельника и оболгала его, а он не сделал мне ничего, но это (сделал) такой‑то юноша». Пришел прислуживающий мне, говоря: «Женщина не могла родить, пока не призналась: «Отшельник не имел дела со мной, но я оболгала его», и вот все селение хочет прийти в это место, чтобы покаяться». Я же, когда услышал это, чтобы не досаждали мне люди, встал и пришел в это место, в Скит. Вот причина, из‑за которой я пришел сюда».

129. Апа Макарий шел однажды вокруг болота  [59], неся пальмовые ветви, и вот диавол встретил его на пути, держа серп в руке. Он хотел ударить его (серпом), но не смог и сказал ему: «Великое насилие я терплю от тебя, потому что нет силы у меня против тебя. Ибо вот вещи все, которые ты делаешь, я делаю тоже. Ты постишься днями, я же не ем вообще. Ты совершаешь ночные бдения (букв, «ночь бдительную») много раз, я же не сплю никогда. В одном ты сильнее меня». Сказал апа Макарий: «Что это?». Он сказал: «Это твое смирение. Я не могу смириться никогда, поэтому я бессилен против тебя».

130. Отправился однажды апа Матой из Храитху в области Габалонские [60]. Был с ним его брат. Епископ же удержал его (т. е. Матоя) и сделал пресвитером. Когда же они ели вместе, сказал епископ ему: «Прости меня, мой отец, я знаю, что ты не хочешь (этого), но, чтобы я получил благословение от тебя, я дерзнул сделать это». Сказал ему старец со смирением: «(Мой) помысел желает немногого, но о том я скорблю, что расстанусь с моим братом, который со мной, ибо я не смогу выстоять, творя все молитвы». Сказал епископ ему: «Если ты знаешь, что он достоин, я рукоположу его». Сказал ему апа Матой: «Достоин ли он, я не знаю, одно я знаю — что я недостоин его». Он же рукоположил и этого. И они упокоились оба, не приступив к жертвеннику совершения Евхаристии. Говорил же старец (умирая): «Я верую в Бога, что, может быть, нет на мне большого преступления из‑за рукоположения, потому что я не совершил Евхаристии, ибо (рукоположение должны принимать люди беспорочные»).

131. (Был спрошен братом) апа Поймен: «Каким образом надлежит мне быть в месте, в котором я живу?» Сказал старец ему: «Имей образ мыслей временно пребывающего человека в месте всяком, чтобы ты не стремился выдвинуть твое слово вперед, и ты успокоишься».

132. Он говорил еще: «Когда человек повергается перед Богом, (то) не оценивать себя и пренебрегать своими желаниями — таковы деяния монаха».