Настоящее издание содержит сочинения православных богословов, полемизировавших с монофизитами в разные периоды истории и при разных обстоятельствах. Леонтий Иерусалимский (VI‑VII вв.[1]), представлен двумя текстами: один написан в жанре догматических апорий, а другой является комментированным флорилегием, сопровождаемым апологией Халкидонского Собора и халкидонитов[2]. Другой автор — сирийско — арабский «мелькитский» богослов Феодор Абу — Курра (VIII‑IX вв.) — представлен полемическим трактатом философско — догматического характера, отстаивающим православную христологию. При всем различии исторических ситуаций, в которых были написаны эти сочинения[3], авторы публикуемых текстов, помимо того, что они оба — православные халкидониты, полемизирующие, в данном случае, с монофизитами, имеют и еще нечто общее между собой. Богословское образование Феодора Абу — Курры, согласно целому ряду источников, проходило в Палестине, возможно, в монастыре св. Саввы[4] (здесь в VIII в. подвизался и куда более известный русскому читателю прп. Иоанн Дамаскин)[5], а Леонтий Иерусалимский, как видно из его имени и из многих свидетельств в его сочинениях, жил и творил в Палестине. Было бы опрометчиво говорить о принадлежности обоих богословов одной «Палестинской школе» православного богословия, так как существование подобной «школы» (в отличие от Александрийской и Антиохийской) не является общепризнанным фактом (да она и не была как таковая институализирована), тем не менее, можно, наверно, говорить об определенной духовной и философско — богословской традиции, которой принадлежали оба богослова. Таким образом, русский читатель сможет познакомиться с сочинениями еще двух представителей этой традиции, отстоящих друг от друга по времени на несколько веков, но объединенных одной верой и наличием предельно артикулированного, в том числе и с помощью философского языка[6] и логики, «догматического сознания», которое выковывалось в непосредственной полемике с пользующимися также философской и логической аргументацией представителями других христианских исповеданий в пограничной для Ромейской империи Палестине[7], или, как в случае жившего в халифате Абу — Курры, даже за ее границами.

Помимо сочинений Леонтия Иерусалимского и Фе — Феодора Абу — Курры, мы публикуем перевод трактата VI в., известный под латинским названием De Sectis (О сектах). Он входит в «Патрологии» Миня в «Леонтьевский корпус» и, по мнению ряда ученых, принадлежит еще одному богослову из Палестины — Леонтию Византийскому, хотя атрибутировать его кому-либо из известных Леонтиев в настоящее время с уверенностью нельзя. Этот трактат, являющийся кратким, но весьма емким историко — догматическим обзором основных ересей, известных к VI в., содержит защиту Халкидонского Собора и полемику с монофизитами (в чем-то пересекающуюся, а в чем-то отличную от полемики с ними Леонтия Иерусалимского), которая составляет его важнейшую часть.

Публикуемые здесь сочинения на русский язык переводятся впервые и представляют несомненный интерес для всех, изучающих православное богословие и историю Церкви.

Леонтий Иерусалимский

Предисловие

Обращаясь к сочинениям выдающего православного богослова пост — Халкидонита, Леонтия Иерусалимского, мы сразу сталкиваемся с затруднением, преодолеть которое уверенно пока не удается. Речь идет о датировке жизни и деятельности Леонтия, которого одни исследователи считают автором первой половины VI в., современником императора Юстиниана, одним из тех, кто в полемике с монофизитами и несторианами отстаивал богословие Халкидона в преддверии V Вселенского Собора, другие же считают православным автором конца VI — первой половины VII в., возможно современником и даже соратником св. Софрония Иерусалимского. С датировкой второго знаменитого Леонтия, второго, наряду с Леонтием Византийским (произведения которого тоже датируются с немалым разбросом), связан один из наиболее интригующих сюжетов в истории патристических исследований. Мы не будем здесь подробно останавливаться на всех деталях споров вокруг «двух Леонтиев» и их наследия, отметим кратко лишь основные вехи этих споров, особенно имеющие отношение к публикуемым текстам. Подробнее с историей вопроса можно ознакомиться в соответствующих исследованиях, па которые мы ссылаемся ниже.

Проблема с датировкой трудов Леонтия Иерусалимского до недавнего времени не представлялась такой уж спорной. Почти единодушный научный консенсус второй половины XX в. состоял в признании Леонтия Иерусалимского богословом первой половины VI в. Однако не гак давно Дирк Краусмюллер опубликовал статью «Леонтий Иерусалимский, богослов седьмого века»[8], в которой выдвинул целый ряд аргументов в пользу передатировки жизни Леонтия примерно на столетие. Краусмюллер обратился к аргументам Марселя Ришара[9], который в споре с Фридрихом Лоофсом[10] отстаивал, что Леонтий Иерусалимский жил в первой половине VI в.; мнение Ришара и являлось господствующим в патристических исследованиях до появления статьи Краусмюллера.

Как отмечает Краусмюллер, Ришару принадлежит безусловная заслуга в отделении наследия Леонтия Иерусалимского от наследия Леонтия Византийского (Лоофс предлагал считать сочинения, дошедшие под именем Леонтия Иерусалимского, более поздними редакциями сочинений Леонтия Византийского, автора, как он считал, начала VI в.). Тем не менее, разбирая один за другим аргументы Ришара, выдвинутые против Лоофса, относительно датировки сочинений Леонтия Иерусалимского, Краусмюллер утверждает, что эти аргументы не достаточно убедительны. В свою очередь, основываясь на текстах Леонтия, он предлагает несколько доводов, главным образом историко — церковного и исторического характера, в пользу датировки дошедших до нас сочинений Леонтия Иерусалимского (в патристике они известны как трактат «Против монофизитов» (сам состоящий из «Апорий»[11] и «Свидетельств отцов»[12]) и трактат «Против несториан»[13]) концом VI — первой половиной VII в., т. е. практически предлагает вернуться к датировке Лооофса. Мы не будем здесь подробно излагать аргументы Краусмюллера, отметим лишь наиболее существенное, имеющее отношение к восприятию предлагаемых русскому читателю текстов Леонтия — его полемики с монофизитами.

Для начала Краусмюллер отклоняет аргумент в пользу датировки Ришаром «Против монофизитов» первой половиной VI в. из‑за того, что в нем упоминается (см. PG 86, 1865С) Иоанн Скифопольский (епископ 536–550 гг.)[14]как изучавший произведения Аполлинария и обнаруживший подлоги аполлинаристов (о них не раз упоминается в трактате Леонтия Иерусалимского). Как справедливо замечает Краусмюллер, само по себе упоминание Иоанна Скифопольского, то, как в трактате о нем говорится, не дает достаточно оснований считать, как это делает Ришар, что Леонтий писал свой трактат, когда Иоанн Скифопольский был еще жив.

Далее Краусмюллер переходит к одному из самых интересных вопросов, поднятых еще в полемике Ришара против Лоофса, — отсутствию упоминания в «Против монофизитов» Эдикта Юстиниана «О трех главах», имеющему непосредственное отношение к вопросу о православности Халкидонского Собора, которую монофизиты ставили под вопрос из‑за участия в нем Феодорита Кирского и Ивы Эдесского, полемизировавших некогда против св. Кирилла Александрийского (их‑то сочинения против св. Кирилла, наряду с Феодором Мопсуестийским и были осуждены и Эдикте). В самом деле, вопрос о православности Халкидона, несмотря на участие в нем противников св. Кирилла, обсуждается в трактате «Против монофизитов» Леонтия (см. 1877В). Тот факт, что при этом Эдикт не упоминается в сочинении Леонтия, служит Ришару одним из важных аргументов в пользу того, что трактат написан до первого официального осуждения Юстинианом «трех глав» (544 г.). Краусмюллер в ответ на это приводит пример, служащий, по его мнению, подтверждению того, что в более поздней про — халкидонитской полемике с монофизитами, скажем, в трактате De sectis (он датирует его 581–608 гг.[15]), для автора этого трактата Эдикт был не более чем мертвой буквой (политическим ходом Юстиниана), то есть не мог служить серьезным аргументом в полемике с монофизитами[16]. К сказанному Краусмюллером можно добавить, что, например, в полемике с монофизатами прп. Максима Исповедника (конец двадцатых — начало тридцатых годов VII в.) последний тоже не ссылается ни на Эдикт Юстиниана, ни на постановления Пятого Вселенского Собора[17]. Таким образом, умолчание об этих документах в анти — монофизитской полемике не обязательно может служить ее датировке временем до издания Эдикта. Отклонив этот довод Ришара, Краусмюллер замечает, что аргументы в пользу православности и авторитетности Халкидона, несмотря на присутствие па Соборе Феодорита и Ивы, выдвинутые в споре с монофизитами у Леонтия Иерусалимского и в De sectis, сходны, что может говорить в пользу близости этих сочинений по времени. Понятно, впрочем, что это соображение не может быть решающим для датировки трактата Леонтия, так как сходство аргументов может быть в сочинениях, написанных и разное время.

Переходя далее к датировке Лоофсом «Свидетельств отцов», Краусмюллер отмечает, что важнейшим аргументом для Лоофса было упоминание в конце этого трактата (в рассказе о чуде, происшедшем у сарацин — монофизитов) «ереси яковитов» и «веры Иакова» (см. 190 °C14–1901А1). На основании того, что монофизитская иерархия, носящая имя Иакова Варадая, не могла появиться прежде его кончины (578 г.), Лоофс сделал вывод, что трактат, подписанный именем Леонтия Иерусалимского, в его нынешнем виде не мог быть написан раньше двух последних десятилетий VI в. Однако, по мнению Ришара, которое он обосновывает разбором уместности появления этого отрывка в контексте мысли Леонтия, рассказ о чуде, заключающий трактат, не был написан Леонтием Иерусалимским, так как не вписывается и ход его аргументации, а был прибавлен впоследствии переписчиком, который захотел рассказать о чуде, бывшем в его время[18]. Напротив, Краусмюллер старается показать, и на наш взгляд достаточно убедительно, что рассказ о чуде, где упоминается «ересь якобитов», вполне согласуется с общим ходом мысли Леонтия[19]. Хотя, надо признаться, что в целом трактат, заканчивающийся этой историей, обрывается несколько неожиданно, так что создается ощущение, что он, либо должен был кончиться несколько раньше, либо до нас не дошел его настоящий конец. Ниже мы еще обратимся к мнениям других ученых относительно истории про чудо у сарацин — монофизитов в трактате Леонтия. Как бы то ни было, сам Краусмюллер, хотя и считает, что рассказ о чуде изначально принадлежал Леонтию, но отмечает, ссылаясь на источники, что и до смерти Иакова Варадая его последователей могли именовать «яковитами», скажем, уже в 570–ые годы. В любом случае, если конец трактата подлинен, то это сдвигает датировку Ришара.

Опуская целый ряд других аргументов Лоофса, которые обсуждает Краусмюллер, и которые выдвигает он сам (впоследствии он уточнит один из них[20]), отметим, что в той же статье, на основании разбора некоторых мест из трактата Леонтия «Против несториан», написанного, вероятно, после сочинений против монофизитов, Краусмюллер выдвигает аргументы в пользу отнесения расцвета творчества Леонтия Иерусалимского к первой трети VII в. Мы не будем здесь подробно останавливаться на этих аргументах, имеющих главным образом исторический характер (речь, в частности, идет об упоминании специфической церемонии передачи престолонаследия, которую Краусмюллер считает характерной для династии императора Ираклия, а также об упоминании захвата Иерусалима и истреблении в нем людей, что он соотносит с захватом Иерусалима персами в 614 г., или даже арабами в 632 г.)[21]. Как бы то ни было, в целом вывод Краусмюллера соответствует утверждению, заявленному в заглавии его статьи, и «перемещает» Леонтия Иерусалимского из первой половины VI века в первую треть VII — ого.

С аргументами Краусмюллера, однако, не согласился, придерживающийся более традиционного — после Ришара — мнения о Леонтии Иерусалимском, Патрик Грэй, который недавно опубликовал критическое издание сочинений Леонтия против монофизитов на основе наиболее древней и авторитетной рукописи, улучшенное и уточненное по сравнению с опубликованным в «Патрологии» Миня, вместе с английским переводом, сопроводив свою публикацию вступительной статьей[22]. Патрик Грэй пытается отвести некоторые аргументы Краусмюллера, как текстологического, так и исторического характера и лишь немного уточняет датировку Ришара[23], но в любом случае настаивает на том, что расцвет творческой деятельности Леонтия приходится на времена Юстиниана, предполагая, что Леонтий мог быть одним из участников диспута с монофизитами, проходившем в 532 г. в Константинополе под патронажем императора[24].

С точки зрения Грэя, сочинения Леонтия Иерусалимского против монофизитов, по крайней мере, «Свидетельства отцов», были написаны еще при жизни Севира Антиохийского. Грэй считает, что задача этого сочинения и состояла в том, чтобы «оторвать» последователей Севира от своего учителя, показав несостоятельность его аргументов против Халкидона и халкидонитского богословия. В самом деле, развенчание Севира, как и попытка показать его несостоятельность его последователям явно входила в цели автора этого сочинения. Однако, нельзя сказать, что из его текста следует с абсолютной убедительностью, что на момент его написания Севир был еще жив.