Внемлите же себе, братья мои, чтоб не случилось и с вами того, что, тогда как думаете, что вы — с Богом и имеете общение с Ним, потом окажется, что вы вне, отдалены от Него, по той причине, что не видите в настоящей жизни света Его. Ибо если бы божественный свет возжег светильники ваши, т. е. души ваши, то он сиял бы в вас явно, как сказал Господь наш Иисус Христос, — что если ум твой светел, то и душа твоя не будет иметь ни одной части темной, но будет вся светла, подобно как когда светильник освещает тебя светом своим. Какое еще другое свидетельство, большее этого, могу я привесть тебе для убеждения тебя? Если не поверишь Владыке Христу, то как, скажи мне, поверишь мне, сорабу твоему?

Но что сказать мне тем, которые любят быть славными и именитыми, состоять иереями, игуменами, учителями и духовниками, желают принимать чужие помыслы и говорят, что достойны того, чтоб иметь власть вязать и решить, — когда вижу, что они ничего не знают, что необходимо в порядке жизни по Богу, и других тому не учат и не вводят их в свет ведения, чтоб они знали и разумели, что необходимо требуется для спасения их? Что другое скажу кроме того, что говорит Христос законникам: горе вам, законником, яко взясте ключ разумения: сами не внидосте и входящим возбранисте (Лук. 11:52). — Поистине же ключ разумения что есть другое, как не благодать Святаго духа, подаемая веры ради? Сия благодать отверзает заключенный и омраченный ум наш и сообщает ему истинное ведение и познание божественнаго просвещения.

3. Дверь есть Сын, как говорит сам Он: Аз есмь дверь (Иоан. 10:8). Ключ к двери сей есть Дух Святый: приимите, говорит, Дух Свят. Имже отпустите грехи, отпустятся им, и имже держите, держатся (Иоан. 20:23). А дом — Отец: в дому Отца моего, говорит, обители многи суть (Иоан. 14:2). Внемлите же тщательно силе слова. Если ключ не отверзет (почему Сам говорит: сему дверник отверзает, (Иоан. 10:3), дверь не отворится; а если дверь не отворится, то никто не войдет в дом Отца, как говорит Христос: никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною (Иоан. 14:6). А что Дух Святый прежде отверзает ум наш и научает нас об Отце и Сыне, об этом опять сам Христос сказал: егда же приидет Утешитель, Дух истины, иже от Отца исходит, Той свидетельствует о Мне, — и наставит вы на всяку истину (Иоан. 15:26; 16:13). Видишь, что Отец и Сын познаются через Духа, и, лучше сказать, в Духе. И опять говорит Господь: аще не иду Аз, Утешитель не приидет к вам (Иоан. 16:7). А когда приидет, воспомянет вам вся (Иоан. 14:26). И еще говорит: аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите, и Аз умолю Отца, и иного Утешителя даст вам, да будет с вами в век, Дух истины. И немного ниже прибавляет: в той день (когда т. е. придет Дух Святый в вас) уразумеете вы, яко Аз во Отце моем, и вы во Мне, и Аз в вас (Иоан. 14:15, 16, 20). И опять говорит: Иоанн крестил есть водою, вы же имате креститися Духом Святым (Деян. 1:5). И необходимо так: ибо кто не окрестится Духом Святым, тот не может быть ни сыном Божиим, ни сонаследником Христовым. Вот и Петру Апостолу говорит Господь: дам ти ключи царства небеснаго (Мф. 16:19). Конечно, не то сказал Он, что даст ему ключи медные или серебряные, но ключи достойные дома онаго, то–есть Духа Святаго. Если желаешь знать, каков дом оный, послушай, что говорит святой Павел в послании к Тимофею: блаженный, и единый сильный, Царь царствующих и Господь господствующих, един имеяй безсмертие, и во свете живый неприступнем (1 Тим. 6:15, 16). Если таким образом дом оный есть свет неприступный, явно, что и дверь дома того также есть неприступна. И ключ никак не может отверзть дверь, если и он не неприступен и не тогоже естества с нею, но будет сожжен дверию, как и дверь будет сожжена домом, если не будет тогоже с нею естества. И будет, что дом оный останется для всех неприступным и невходным. Тогда и вера наша престанет, если Святая Троица разделяется на приступное и неприступное, на большее и меньшее.

Вникните же получше в сказанное мною, и, слыша примеры, взятые мною от вещей чувственных и вещественных, как–то: дом, дверь, ключ, не печатлейте в уме своем никакого телеснаго образа, чтоб не впасть в недостойныя Бога помышления, могущия походить на богохульство, но представляйте все сие в себе самих боголепно, возвышаясь до созерцания сокровеннаго в том смысла. Если же не можете понимать сего боголепно, то принимайте все одною верою, не позволяя себе слишком много пытать о сих предметах. Почему Дух Святый называется ключем? Потому, что через Него и в Нем впервые просветляется ум наш, и мы. Приходя в раскаяние, очищаемся от всякаго греха; после чего получаем свет ведения, крещаемся свыше, возрождаемся и делаемся чадами Богу, к Коему и приемлем дерзновение взывать: Авва Отче! как говорит Апостол: сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными (Рим. 8:26). И еще: посла Бог Духа Сына своего в сердца ваша вопиюща: Авва Отче (Гал. 4:6). Сей–то дух показывает нам дверь, открывая, что она есть свет. И опять дверь научает нас, что обитающий в доме есть также свет неприступный. Впрочем не есть ин Бог, обитающий во свете, и ин свет — дом Его, как не есть ин свет Божества, и ин Бог, но один и тотже есть и дом, и обитающий в нем, как один и тотже есть и свет, и Бог. Богословски же называется домом и Сын, как говорит сам Он: Ты, Отче, во Мне, и Аз в Тебе (Иоан. 17:21). И еще: Аз во Отце моем, и вы во Мне, и Аз в вас (Иоан. 14:20). И дух Святый равно называется также домом. Ибо там, где говорит Господь наш: Я и Отец к нему (любящему Меня и соблюдающему слово мое) приидем и обитель у него сотворим (Иоан. 14:23), явно доразумевать надлежит, что это бывает через Духа Святаго, о Коем говорит Апостол, что Он устрояет себе в душах верующих обитель: не весте ли, яко храм Божий есте и Дух Божий живет в вас? (1 Кор. 3:16). Говорит также Апостол: Господь же Дух есть (2 Кор. 3:17), не потому, что Дух есть Сын, — прочь такое хуление! — но потому, что Сын Божий видится и созерцается в Духе Святом. Но если Дух есть Господь, то явно, что и в отношении к Нему, как и к Господу, можно говорить: Отец в Нем, и Он в нас; и опять равно — мы в Нем, как он с богом Отцем, и Бог — Отец в Нем.

Выражаясь точнее и с большею определенностию, скажу: что есть одно лице Святыя Троицы, тоже суть и другия два лица; ибо лица Святыя Троицы тождественны и созерцаются в едином естестве, и существе, и царстве. Почему чем именуется одно лицо, темже по естеству созерцаются и другия два лица, кроме того, что суть Отец, Сын и Святый Дух, яко лица, т. е. кроме свойства раждать Сына и изводить Дух, принадлежащаго Отцу, — свойства рождаться, принадлежащаго Сыну, и свойства исходить, принадлежащаго Духу Святому. Эти только особенности имеют неизреченным образом место во Святой Троице, т. е. эти свойства принадлежат особо каждому лицу. И никак нельзя иначе помышлять или говорить о них, или переменять имена их. По ним распознаются три лица, и нельзя ни Сына полагать прежде Отца, ни Духа Святаго прежде Сына, но надлежит говорить вместе так: Отец, Сын и Дух Святый, не делая никакого пресечения в них, ни даже до самой малейшей части времени или мгновения: ибо вместе с Отцем тотчас же есть и Сын рожденный и Дух исходящий от Отца. В отношении же ко всему прочему одно и тоже имя или свойство созерцается и в каждом лице, и во всех трех. Так, например, если назовешь — свет, то и каждое лице есть свет, и все три опять суть един свет, — жизнь вечная, и каждое лице равно есть жизнь, то–есть и Отец, и Сын, и Дух Святый, и все три опять суть едина жизнь. Бог есть и Отец, Бог есть и Сын, Бог есть и Дух Святый, — каждое лице отдельно, и опять все вместе три лица суть един Бог, — Творец всяческих, как говорит и ветхозаветное Писание: в начале сотвори Бог небо и землю. И рече Бог: да будет свет. Под словом Бог разумеется здесь Отец (не паче ли — Бог, единый в триех?). И св. Давид говорит (уже раздельно о каждом лице): Словом Господним небеса утвердишася, и Духом уст Его вся сила их (Псал. 32:6). Под Словом разумеется здесь Сын, а под Духом уст — Дух Святый (под Господом же — Бог Отец). Также Иоанн Богослов говорит в святом Евангелии: в начале бе Слово, и Слово бе к Богу и Бог бе Слово, — очевидно, Сын. Вся Тем начало быша и без Него ничтоже бысть, еже бысть (Иоан. 1:1, 3). Познайте же. Прошу вас, все сие, вы, именующиеся чадами Божиими и кажущиеся быть христианами, — вы, учащие других пустыми словами и думающие, что вы выше других, — вы, миряне, говорю, и монахи, и иереи, соберитесь все вместе с любовию к Богу, спросите ведающих и опытных мужей, и взыщите первее узнать все сие с решимостию испытать все то и делом; а потом к сему приложите ревностное старание достигнуть того, чтоб отверзлись наконец очи души вашей — узреть Бога, и вы стали воистину чадами Божиими, подобными Богу и Отцу вашему делами и искусом, не словами только, внешним видом и одеждами. Когда сделаетесь таковыми и познаете добре таинства Божии, тогда принимайте и духовныя достоинства (церковные чины), чтоб иначе не услышать: увы! и горе! Примите сие во внимание вы, которые, прежде чем познаете тайны Божии, с великим рвением стремитесь взойти на степень достоинств чуждых вам, которыя приличны другим, т. е., совершенным, а не вам несовершенным. Горе иже мудри в себе самих и пред собою разумни! Горе полагающим тму свет и свет тму (Ис. 5:21, 20).

Итак, возлюбленные во Христе братие мои, всех вас прошу, вопервых положите доброе основание под здание добродетелей, т. е. смирение, потом подвигами благочестия и добродетелей созиждьте дом ведения тайн Божиих, взыщите просветиться божественным светом и чистым умом узреть, — сколько сие доступно для людей, — Бога, и от Бога научиться совершеннейше таинствам царства небеснаго. И тогда уже с сим ведением, которое свыше от Отца светов подается достойным, научайте и других братьев наших христиан, что есть воля Божия, благая, совершенная и угодная, и учением своим приносите народ избранный Богу, который благодатию Святаго Духа поставил вас духовными отцами и учителями Церкви своей, чтоб не быть нам изгнанными из брачнаго чертога Христова, как небрежникам, не позаботившимся одеться в одеяние брачное, — но да явимся мудрыми домостроителями, добре раздающими духовное житомерие соклевретам своим. Но прежде всего позаботимся исправить жизнь свою и жить богоугодно, чтоб безпрепятственно могли войти в брачный чертог Христов светлыми, просвещенными чистым жительством и ведением небесным и исполненными Святаго Духа, и соцарствовать с Ним в царствии Бога и Отца во Святом Духе. Ему слава во веки. Аминь.

СЛОВО ШЕСТИДЕСЯТОЕ

Первое богословское слово против тех, которые говорят, что Отец есть прежде Сына.

Говорить о Боге, изследовать яже о Нем, покушаться ясным представлять неуяснимое и понятным непостижимое для всех, свойственно человеку самонадеянному и дерзкому. Между тем в эту погрешность впадают не только те, которые говорят что–либо о Боге от самих себя, но и те, которые с пытливостию изследуют и изучают, что сказали и написали против еретиков богословы Церкви нашей, не для того. Чтоб получить от того некую пользу духовную, но чтоб стяжать похвалу от слушателей своих и именоваться богословами. Это очень печалит меня, печалит до изнеможения. Ибо я думаю, что сие покушение страшно, и что те, которые дерзают на него, будут осуждены Господом.

А что дерзают они говорить противно божественным догматам, есть следующее: по тому, говорят, одному Отец больше Сына, что Он есть виновник существования Сына. Если кто спросит их, как понимаете вы: Отец больше Сына? они отвечают: Отец больше Сына, т. е. прежде Его, потому что Сын рождается от Отца. Вот что говорят новые суесловы и нескладные богословы; потому что не знают причины, по которой говорили так богословы против еретиков. Не разумея мысли и цели написаннаго, они суесловствуют, и то, что неправо говорят, почитают верным и истинным. К таковым скажу я, как и должно, не от себя, но будучи научаем от Того, кто научает всякаго человека разуму: братия мои!

Если же ты будешь настаивать, что Отец прежде Сына, так как Сын родился от Отца, котораго потому называешь и большим, то скажу тебе и я, что Сын прежде Отца, потому что еслибы не был уже Он, то Отец не назывался бы Отцем. Если ты полагаешь, что Отец был прежде Сына, и предбывшим называешь Его, поколику Он есть виновник рождения Сына; то я этого не принимаю, т. е., что Отец есть виновник Сына (в таком значении, как предбывший). Ибо через это ты подаешь мысль, что Сына не было прежде чем родился, и что хотя или не хотя родился Сын, и притом хотящу или не хотящу Отцу. Видишь, в какия неуместности, чтоб не сказать — хуления, впадаем мы от таких изысканий? Итак, или не говори, что Отец прежде Сына, — тогда и я охотно приму, что Отец виновник Сына, или если будешь говорить, что Отец прежде Сына, то и я, устрояя слово свое на суде (Пс. 111:5), не приму в таком случае, что Отец виновник Сына. Ибо, как мы сказали, между теми, кои всегда едино суть и суть равно одинаковым образом, одно не может быть причиною другаго. Не думай же, что Отец был прежде Сына какое–либо время, и не говори, что Отец есть первейший или больший Сына. Отец ни насколько не был прежде Сына, потому что Сын совечен и собезначален Отцу, и Отец весь есть во всем, равночестном Ему, Сыне, как и Сын есть во всем, единосущном Ему, Отце. Как же можно говорить, что Отец прежде совечнаго Ему Сына? Если ты говоришь (просто), что Отец виновник Сына, то говорю тоже и я; только не держи и не подавай мысли, что Бог и Отец был один какое–нибудь время, в каковое время не было Сына, и что Он родил Его после и стал виновником существования Его. Это одно отдаляет тебя от Бога и от истины, как нечестиваго, и делает подобным тем еретикам, которые говорят, что Сын создан от Отца. Это в ум только свой вложить есть дело нечестивейшее и безбожнейшее. В телесном рождении людей мы говорим, что отец прежде сына; но к божественному всегда сущему существованию и нерожденному рождению, неипостасной (не начинающей быть ипостасию) ипостасности и пресущественной существенности, — уж и не знаю как бы сказать еще иначе, — это совсем неприложимо. Обычно бывает так, что кто скажет — первое, тому необходимо потом назвать второе и третье. Но в отношении к Пресвятой Троице говорить так совершенно неуместно. Измерять неизмеримое, напрягаться выразить словом неизреченное, и изъяснить неизъяснимое есть дело крайне скользкое и многобедственное. Итак о божественном и неизреченном рождении Сына и Слова говорим, что отец есть виновник Сына, как говорим, что ум есть виновник слова, источник — потока, корень — ветвей; но никак не говорим, что Он прежде Сына, чтоб не размножить единаго Бога, разделяя единое нераздельное Божество на три бога. В отношении к нераздельной и неслиянной Троице невозможно ни помыслить, ни сказать: первое, второе, третье, или большее лили меньшее. Что есть и каково божественное и пресущественное естество, это совершенно неизреченно, неизглаголанно и недомыслимо; уму человеческому невозможно понять этого.

Если хочешь, поведем речь и другим образом, чтоб убедиться, сколь непостижим Бог Творец всяческих. Господь наш Иисус Христос говорит в святом Евангелии: Дух есть Бог, т. е. Отец (Иоан. 4:24). А блаженный Павел — уста христовы — говорит: Господь же, т. е. Сын, Дух есть (2 Кор. 3:17). Итак, если Дух есть Бог, и Дух есть Сын, то где же отчество и сыновство? И скажи мне теперь, что же первое и что большее в божеском непостижимом естестве, так как ты, новенький и суесловный богослов, приписываешь это ему и говоришь так о нем? Если положишь, что Дух прежде Сына и Отца, то вместе с Духом найдешь и всего Отца и всего Сына, так как три сии единосущны и нераздельны. Приди же, хоть после этого, к мысли, что божественное естество непостижимо и недомыслимо для нас человеков. Еще, — Иоанн Богослов сказал: в начале бе Слово, а не Отец. Ты же глубже самого Иоанна постиг премудрость Божию, и говоришь нам и всему миру: первый есть Отец, чтоб дать разуметь, что Сын есть второй по Отце, и опять третий по Нем Дух Святый, проповедуя иное Евангелие– богохульства, как иной богослов, глубочайший Иоанна, более его близкий к Сыну и Слову Божию. Но скажи мне ты, проповедующий льстиво и лукаво догмат требожия, по какой причине наперстник Христов Иоанн Богослов не сказал: в начале бе Отец, но сказал: в начале бе Слово? Вот по какой: чтоб научить нас, что ни Бог Слово никому не был ведом, яко Сын, прежде снизшествия своего на землю и воплощения, ни Бог не был ведом, как Отец, — не потому, чтоб Божество, создавшее мир, не было триипостасно, но потому, что Оно не было еще познаваемо таковым, так как не совершилось еще воплощенное домостроительство Христово. Ибо уже после вочеловечивания Бога Слова, Бог и Отец познался нам истинным Отцем, и Бог Слово, воплотившийся для спасения нашего познался Сыном Божиим, по слову Отца, с небес изреченному: Сей есть Сын мой возлюбленный. Того послушайте; и по слову Сына сказавшаго: Отче праведный, и мир тебя не позна, Аз же Тя познах (Иоан. 17:25), — и опять: сказах имя Твое человеком (Иоан. 17:26), и еще: Отче, прослави Сына твоего, да и Сын твой прославит Тя (Иоан. 17:1), — также: Аз и Отец — едино есма (Иоан. 10:30). Вникни, прошу тебя, в силу слов Господа. Он говорит: Аз и Отец — едино есма. Себя поставил прежде Отца. Для чего? Чтобы показать равночестность и единославие, какия имеет Он во всем со Отцем, и то, что ни Отец ни есть первый, хотя и есть виновник Сына, ни Сын не есть второй, хотя и родился от Отца, ни Дух Святый не есть третий, хотя и исходит от Отца. Ибо как Троица есть едино из начала, и сие едино именуется Троица по ипостасям, то следует, что из сих трех ипостасей или лиц ни одно не может быть первым пред другим. И ни одно из них не было прежде другаго, чтоб тому, которое было прежде, быть первым пред тем, которое от него возсияло. Единая Троица есть едино Божество. Троицею оно называется по лицам, или ипостасям; и поскольку Бог нераздельно разделяется на три лица, неслитно соединенныя во едино, то и называется Бог — Троица. И ни одна из сих трех ипостасей не была прежде другой отнюдь. Ни Отец не был прежде Сына, ни Сын — прежде отца, ни Отец и Сын — прежде Духа Святаго, чтоб один кто был первым пред другим. Все три лица равно безначально сосущи и совечны.

Итак, Святая Троица есть единый Бог, неизреченный, безначальный, несозданный, непостижимый, неразделимый. И невозможно нам ни умом постигнуть Его, ни достойно определить словом. Но чтоб нам совсем не забыть Бога, и храня о Нем полное молчание не казаться живущими, как какие–нибудь безбожники, для того снисходительно позволено нам говорить о Боге и божественном, сколько сие под силу человеческому естеству, говорить так, как научены мы божественными Апостолами и богодухновенными отцами нашими, чтоб, воспоминая о Нем часто, славили мы Его благость и человеколюбивое домостроительство, совершенное Им для нас. Но мы, как бы сведения не имея о том, что земля есмы и пепел, выходим за пределы меры своей и не трепеща изследуем, пытаем, гадаем, надумываем и воображении своем произвольно построеваем то, что недомыслимо и неизреченно для самих ангелов и для всех небесных чинов, — произвольно мудрствуем о Боге и говорим о том без всякаго благоговеинства и страха, какбы какие неверные, нисколько не наученные тайнам Божиим. Скажи наконец мне ты, брате, который без стыда позволяешь себе изследовать и пытать, что касается божескаго естества, веруешь ли, что Бог триипостасный безначален, неизречен, неизследим, невидим, ни для ума непостижим, ни для слова неизглаголан? И что Он не имел начала, ни дней, ни лет, ни веков, но был всегда, и всегда пребывал таковым же? — Да, говоришь, верю. Итак, если ты веруешь тому, что Святая Троица всегда была, как и воистину была, Бог един, Который, когда восхотел, привел из несущаго в бытие небо и землю и все, что в них, прежде того создав все небесныя воинства ангельския, после же всех тварей сотворив и человека, — так что нет ничего ни на небе, ни на земле, ни в преисподних, что не было бы создано из несущаго, — один же только триипостасный Бог, Творец и Создатель всяческих, есть безначален и несоздан, присно сый и прежде всех сый, — если веруешь сему, то чего ради не заграждаешь сам себе уст своих, со страхом и трепетом покланяясь Творцу всяческих, как делают сие все воинства ангельския, сущия на небесах, но оставив разсматривать и изследовать себя самого, дерзкою и самоуверенною душею любопытствуешь о непостижимом естестве Бога? Не трепещешь, человече, как бы не низпала с неба какая–либо стрела молнийная и не попалила тебя?!

Если Бог, триипостасно единый, несоздан есть и безначален, был всегда и прежде всего, видимаго и невидимаго, отелесеннаго и безтелеснаго, познаваемаго нами и не познаваемаго, — что все получило бытие от единосущной и нераздельной Троицы, единаго Божества, то скажи мне, каким способом твари могут познать Творца, начавшия быть — Всегда–сущаго, созданныя — Несозданнаго? Как оне, от Него после получившия бытие, могут познать Его — безначальнаго? Как могут оне понять, каков Он и колик, и как есть? Нет, нет, никак не могут оне понять ничего из этого разве только насколько восхощет сам Творец, Который как дает всякому человеку дыхание, и жизнь, и душу, и ум, и слово, так благоволит человеколюбно даровать и познание о Себе, да ведают Его, сколько подобает. Иначе же твари, получившей бытие от Бога, никак невозможно постигнуть Творца своего. Впрочем и это ведение, какое Он дает нам, верующим в Него, дает Он нам ради веры нашей, чтоб знание подтверждало веру, которая бывает без знания, и таким образом посредством знания утверждался в вере всякий, оглашенный словом, и убеждался, что есть Бог, в Котораго уверовал он по одному словесному учению.