И это — путь царский, не грозящий падением, а не тот, чтобы жить особняком.

ПРИСТЕЖЕНІЕ

Еще же сей блаженный старецъ[655] нашъ Нілъ, объявляющи среднюю меру пищи и питія, пріемлетъ от Слова святаго Григоріа Сіна- ита,[656] яко всякому, хотящему Бога обрести, подобаетъ причащатися от всехъ сладостныхъ с воздержаніем. Сія же «сладостная» многимъ недоуметелна суть: семена ли, или овощіе, или елей и рыба?

Обаче мнится, яко несть сіе слово о семенахъ и зеліехъ, или овощію и меде: сія бо суть постная и сухотная пища, и никомуже когда во ошаяніи бе; но всяко о рыбе, и елей, и вине пріемлется. Сіе бо недо- уменіе разрешитися может от слова святаго Іраклида епископа, гла- голющаго сице: «Словомъ убо причащаяся брашенъ и словомъ удалялся сихъ не погрешитъ всяко. Праведному бо, — рече, — законъ не лежитъ». Легчайше бо еже с[657] словом вино пити, нежели с презор- ством воду. И виждь ми с[658] словомъ благочестія вино піющыхъ мужей, святыхъ бывших, и иже безсловесне с гордостію піющихъ воду, человековъ скверныхъ и растленныхъ.

И кътому да не укориши, ни да похвалиши вещь брашенъ и питія, но да ублажиши или укориши разумъ иже добре или зле пріемлющих сія. Поносиша іюдее иногда Господа апостоловъ ради, глаголюще: «Почто ученицы Твои не постятся, якоже Іоанновы?» — и паки на учениковъ нападаху и, укоряюще, глаголаху: «Учитель вашъ с мытари и грешники ястъ и піетъ» [659] (не уже бо о хлебе и вине пріималися быша, аще не о вареніи и виде иже укоряютъ винное питіе, дивятся же водному питію). Отвещеваше же Спасъ: «Пріиде Іоаннъ путемъ правды, не ядый, ни пія (глаголю же — мяса и вина, кроме бо иныхъ жити не можаше), и глаголютъ: беса имать. Пріиде же Сынъ Чело- веческій, ядый и пія, и глаголютъ: сей человекъ ядца и винопійца, другъ мытарем и грешником». И что убо мы да сотворимъ? Ни же укоряющим, ни же похваляющымъ да последуемъ. Со Іоанномъ ли словом да постимся, аще и рекут «беса имате», или со Ісусовымъ ра- зумомъ вино да піемъ, аще и рекутъ «сіи человецы ядцы и винопійцы»?

ПРИСТЕЖЕНИЕ

Еще же этот блаженный старец наш Нил, определяя среднюю меру пищи и питья, заимствует из Слова Григория Синаита, — что всякому, желающему обрести Бога, подобает вкушать все сладостное с воздержанием. Это «сладостное» у многих вызывает недоумение: семена ли это, или овощи, или масло и рыба?

Однако кажется, что это слово не о семенах и травах или об овощах и меде, ибо это постная и нежирная пища, от которой никто никогда не воздерживался; но, несомненно, подразумеваются рыба, масло и вино. Это недоумение может разрешиться словами епископа Ира- клида, говорящего так: «С разумом вкушающий брашен и с разумом избегающий их никак не погрешит. Ибо праведный, — сказал он, — закону не подлежит».[660] Лучше ведь с умом пить вино, нежели с дерзостью воду. Взгляни на мужей, с благочестивым разумом пьющих вино, святыми бывших, и на безрассудно с гордостью пьющих воду, людей скверных и растленных. И впредь не брани и не хвали материю пищи и пития, но восхвали или укори разум хорошо или плохо принимающих их. Поносили некогда иудеи Господа из‑за апостолов, говоря: «Почему ученики Твои не постятся, как Иоанновы?» (ср.: Мф. 9, 14; Мк. 2, 18; Лк. 5, 33), — и еще на учеников нападали и, укоряя, говорили: «Учитель ваш с мытарями и грешниками ест и пьет» (Мф. 9,11; Мк. 2, 16) (не к хлебу и вину придирались ведь уже, если не к чему‑то вареному и вину, те, кто укоряет за питие вина и восхваляет питье воды). Отвечал же Спас: «Пришел Иоанн путем правды, не ест, ни пьет (имеется в виду — мяса и вина, ибо без иного жить не мог бы), и говорят: “В нем бес”. Пришел и Сын Человеческий, ест и пьет, и говорят: “Вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарей и грешников”» (ср.: Мф. 11, 19; Лк. 7, 34). И что же нам делать? Да не последуем ни укоряющим, ни восхваляющим. С Иоанном ли разумно будем поститься, хоть и скажут: «В вас бес», или с Иисусовым разумом будем пить вино, хоть и скажут: «Эти люди обжоры и винопийцы»?

Ни же бо снедь что есть поистине, ни же питіе, но вера, любовію и делы спростираема. Егда убо всякому деланію последуетъ вера, не осуж- денъ есть ядый и піяй веры ради. Всяко бо еже не от веры грехъ есть.

Не елма же всякъ кто от сластолюбивых или како–любо согрешаю- щых речетъ: «Верою причащуся[661] пищи», — или ино что дея по без- словесному желанію или растленною совестію, верою утверждаяся. Спасъ бо заповеда от плодовъ техъ познавати. Плодъ же иже боже- ственнымъ словомъ живущих и духомъ и разумомъ «любовь есть, радость, миръ, долготерпеніе», кротость и воздержаніе. Прочее же здравствующей убо плоти — удалятися утьсвающихъ[662]; немощнующей же или болезнующей, или печалем[663], или обстоянію приобщающейся подавати тогда пищу и питіе, яко напоенія целебна во врачевство пе- чалныхъ, — да отступит же иже душу вредящых: гнева, зависти, тщеславія, клеветы и мненія.

Отсюду явно есть, яко, по Іоаннову равноаггелному житію,[664] зеліе, і овоще, и сухъ хлебъ, и вода пища есть сухая. По Христову же бого- мужному житію,[665] семена, масло, рыба и вино пища есть сладостная. Симъ бо Христосъ незазорно прежде страданія, якоже и по востаніи Своем, причащался. О сихъ сладостных брашнах явно показуется и въ житіях преподобныхъ отецъ Сумеона Юродиваго и Іоанна, брата[666] его. Сіи бо убо[667] принесенную от аггела пищу — хлебъ светелъ, рыба же и вино — ядоша и пиша с некіим христолюбцемъ, посетившемъ ихъ въ пустыни. От сего же и святый Григорій Сінаитъ таковую снедь нарече сладостную быти, ей же во время и съ разумомъ причащаются во славу Божію. Друзіи же, погрешающе праваго разума, на разреше- ніе и сластолюбіе сію пріемлютъ. Иніи же, паки неверіемъ и малоду- шіемъ недугующе, ошаяваются сихъ, мняще, яко таковая пища и питіе возбраненіемъ бываетъ к достиженію совершенія.

Аще ли посреде житія Іоаннова и Христова и несть сопротивленія, обаче разсудніи отцы не толико за телесную немощь нашу, якоже за душевную, научают Христово паче подражати богомужное житіе, а не Іоанново равноаггелное. Якоже страсти, по Лествичнику, овіи смиНи пища ведь не представляет собой чего‑то поистине сущего, ни питье, но вера, любовью и делами простирающаяся. Ибо когда всякому делу сопутствует вера, не осуждается ядущий и пьющий веры ради. А то, что не от веры, непременно есть грех.

Но когда всякий из сластолюбивых или как‑либо согрешающих говорит: «С верою вкушу пищу», — или иное что‑то делая по безрассудному желанию или с растленною совестью, не верою он утверждается. Спас ведь заповедал от плодов тех распознавать. Плод же божественным словом живущих, духом и разумом — «любовь, радость, мир, долготерпение» (Гал. 5, 22), кротость и воздержание. Вообще же для здравствующей плоти следует избегать утучняющего, немощной же или больной, или печалям и напастям подвергающейся надо подавать пищу и питие как напиток целебный для врачевания печалей, да отступит от того, что вредит душе: гнева, зависти, тщеславия, клеветы и самомнения.

Отсюда ясно, что, по Иоаннову равноангельскому житию, травы, овощи, сухой хлеб и вода есть пища сухая. По Христову же богомуж- ному житию, семена, масло, рыба и вино есть пища сладостная. Их ведь Христос не заслуживающим упрека образом прежде страдания, как и по восстании Своем, вкушал. Об этих сладостных снедях ясно говорится и в житиях преподобных отцов Симеона Юродивого и Иоанна, брата его. Ведь они принесенную ангелом пищу — светлый хлеб, рыбу и вино — ели и пили с неким христолюбцем, посетившим их в пустыне. Оттого и святой Григорий Синаит сладостной назвал такую снедь, какую вовремя и с разумом вкушают во славу Божию. Другие же, погрешая против правого разума, с распущенностью и сластолюбием ее принимают. Иные же, тоже неверием и малодушием недугуя, воздерживаются от них, воображая, что таковые пища и питие служат помехой для достижения совершенства.