Всего при подготовке издания посланий Нила Сорского было исследовано 48 их списков: один — конца XV в. (список Германа Полольного), два — конца XV — начала XVI в., восемнадцать — XVI в., четыре — конца XVI — начала XVII в., пятнадцать — XVII в., четыре — в. и четыре XIX в.[363]

Для их воспроизведения в качестве основного избран список, происходящий из Нилова Сорского скита, прижизненный автору–основа- телю, РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 89/1166, — как лежащий у самого истока главного русла традиции; маленькое же четвертое послание, как и разночтения для первых трех, заимствуются из рукописи РГБ, Волоколамское собр., № 577.

Текст трех первых посланий преп. Нила Сорского воспроизводится по рукописи РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 89/1166, Сборник, XV‑XVI вв., л. 131—154 об. Разночтения и четвертое послание — по рукописи РГБ, Волоколамское собр., № 577, Сборник, ХѴ–ХѴІ вв., л. 1—22 об. Подготовка текста и перевод Г. М. Прохорова.

Послание Вассиану Патрикееву

Посланіе велика[364] старца[365] брату, въпросившу его о помыслех[366]

Похвално желаніе подвигнулъ еси, о възлюбленне, еже слышати слово Божіе ищеши на утвержденіе себе, на съхраненіе от злых и поученіе къ благым. Но подобно было тебе, господине[367], сіа от добре разумеющих навыцати. Ты же требуеши сіе от мене, неразумнаго и грешника. Азъ убо и въ учимых чину непотребен есмь, того раді отри- цахся и отлогах намнозе, — не яко не хотя послуженіа принести благому твоему произволенію, но ради неразуміа и грех моих. Что бо азъ реку, не сътворивь сам ни/л ізіпб./чтоже благо! Кый есть разум грешни- ку? Точію грехы. Но понеже множицею понудил мя еси на се — еже написати ми тебе слово къ съзиданію добродетели, и азъ дръзнух на- писати тебе сіа, еже выше меры моеа, не могы презрети прошеніе твое,[368] да не множае оскорбишися.

Въпрошеніе же твое — о находящих помыслъ предних мирскаго житіа. И сіе и сам от искуса разумееши, коликы скорби и[369] развращенія имат миръ сей мімоходящій, и колика злолютства сътворяет любящимь его, и како посмеавается, отходя /л. 132/ от работавших ему, сладокь являася имь, егда ласкает вещми, горекь бываа последи. Поелику убо мнят благая его множащася, егда удръжаваются имь, потолику растут скорби им. И мнящаася бо его благая по–видимому суть блага, внутрь же исполнена многа зла. Того раді имущим разум истинною благый явлене показует себе, — да не възлюбленъ будеть ими.

По прошествіи же от житіа сего что бываеть? Положи мысль тверде въ глаголемое: чимь ползова мир дръжащихся его? Аще кои и славы, и чьсти, и богатство имешя, не вся ли сіа ни въ /л.ізгов./ что же бышя, и яко сень мимоидошя, и яко дым изчезошя? И мнози от сих, съобра- щающеся въ вещех мира сего и любяще пошествіе его, въ время юно- сті[370], благоденьства своего смертію пожати быша: яко цветци селніи, процветше, отпадошя и, нехотяще, отведени бышя отсюду.

Послание великого старца брату, вопросившему его о помыслах

Похвальное желание движет тобой, о возлюбленный, — услышать слово Божие стараешься для утверждения себя, для сохранения от зол и поучения в благом. Но подобало бы тебе, господин, это от хорошо разумеющих узнавать. Ты же требуешь этого от меня, неразумного и грешника. А я и как ученик непригоден, оттого и отказывался и откладывал так долго, — не потому что не хотел послужить хорошему твоему пожеланию, но из‑за неразумия и грехов моих. Ибо что я скажу, не сделав сам ничего хорошего! Какой разум у грешника? Только грехи. Но поскольку многократно ты понуждал меня к этому, — чтобы я написал тебе слово для созидания добродетели, то я и дерзнул написать тебе это, превышающее меру мою, не смогши пренебречь твоей просьбой, чтобы ты более не оскорбился.

Вопрос же твой — о приходящих мыслях прежних, из мирской жизни. И это ты и сам по опыту знаешь, сколько скорбей и разврата в мире этом мимоходящем, и сколько лютых бед причиняет он любящим его, и как насмехается, отходя от рабствовавших ему, сладким являясь им, когда ласкает их чувства, горьким оказываясь впоследствии. Ведь поскольку мнят они блага его множащимися, когда удерживаются им, постольку растут скорби у них. И ведь мнящиеся его блага по видимости суть блага, внутри же наполнены многим злом. Поэтому тем, кто имеет разум поистине благой, он ясно показывает себя, — да не возлюблен будет ими.

А ког- бываху в мире семь, не поразумеша злосмрадіа его, но тщахуся въ украшеніе и покой телесный, изъобретающе разумы, прикладныя въ прибыткы мира сего, и въ ученіих прохождаху, яже венчевают[371] тело въ веце сем преходящем. И аще сіа вся /л. ш/ получишя, а о будущем и некончаемом блаженьстве не попекошася, что непщевати о таковых? Точію сих миръ безумнейши не имат, якоже рече некый премудрый святый.

Неціи же от сих благоговейнейшя бышя, и съобращаху умъ свой въ помышленіих желаніа спасеніа души, и имяху бореніа къ страстем, и образы добродетелей по–възможному творяху, хотяще разрешити- ся и отступити мира сего, но не могошя оттръгнутися от сетей его и избежати коварствъ его.

Тебе же, възлюбивь, Богъ и изят[372] от мира сего, и[373] поставилъ[374] въ чину слу/л. іззоб./жбы Своеа милостію и строеніем Своимь. Того ради длъжен еси попремногу благодарити милость Его и творити вся, елико по силе, къ благоугожденію Его и къ спасенію душа своеа, задняа мирская забываа яко непотребна, къ предним же добродетелным[375] простираася яко животу вечному ходатайствена[376]. Радуйся, гряди на почесть вышняго званіа, иже въ небеснем отечьстве подвизавшимся щадимаа.