Посланіе тогоже великаго старца къ брату, просившу отъ него написати ему еже на ползу души

Писаніице[416] твое, господине[417] отче, еже писалъ еси къ мне, — просіши у мене отписати ми к тебе еже на ползу и из/л. шо*./вестити ми тебе о себе, — что мнишь скорбь мне[418] на[419] тебя тех ради речей, мом камне заповедей Господних и ограждаясь преданиями святых отцов. И во всем будь ревностным подражателем тем, кого видишь и о ком слышишь из святых Писаний, что они имеют засвидетельствованное житие и мышление. У них ведь правое движение по пути. И это записывая в сердце своем, пойди неуклонно в путь Божий, и не уклонишься, благодатию Божиею, от истины. Ибо написано, что невозможно правильно мыслящему и благочестиво живущему погибнуть. Но кто с растленным разумом делает дело Божие, те уклоняются от правого пути.

Шествуй же, не возвращаясь, возложив руку на плуг Господень и не озираясь назад, да направлен будешь в царство Божие (ср.: Лк. 9, 62). И постарайся, приняв семя слова Божия, чтобы не оказалось сердце твое ни дорогой, ни камнем, ни тернием, но — доброй землей, творящей множество плодов (см.: Мф. 13,4–8; М/с. 4,4–8; Лк. 8,5–8) во спасение души своей. Да и я, разумность твою при слышании слова Божия усмотрев и достойное похвал в осуществлении добродетелей в тебе обретя, возрадуюсь, благодаря Бога, — узнав, что ты и услышал слово Божие, и сохраняешь его. Молю же тебя Господа ради молиться за меня, грешника, говорящего тебе хорошее, а не делающего никогда.

Бог же, творящий преславное и подающий всякое благое даяние исполняющим волю Его, да подаст тебе разум и твердость, чтобы творить волю Его святую молитвами Пречистой Владычицы нашей Богородицы и всех святых, ибо благословен во веки. Аминь.

ПОСЛАНИЕ ГЕРМАНУ ПОДОЛЬНОМУ

Послание того же великого старца к брату, просившему у него написать ему полезное для души

В письмеце твоем, отец, которое ты написал мне, ты просишь меня написать тебе что‑то полезное и известить тебя о себе, — тебе кажется, что обижен я на тебя из‑за тех речей, что говорили мы с тобою, что беседовали есмя с тобою, коли еси былъ зде. И о том прости мя. Съветовалъ есмь, въспоминаа себе и тебе, яко присному своему любимому, — якоже и писано есть: «Таиньства Моя[420] Моимь и сыно- вомь дому Моего открываю», — что не просто или якоже прилучися подобаеть намь творити деланіа каа, но по божественыхь Писаніихь и по преданію святыхъ отецъ, прежде — изъшествіе[421] из монастыря. /л. і49/ Точію — не ползы ли ради душевныа, а не за ино что? Занеже не видятся ныне хранима жительства законъ Божіих по святых Писаніихь и по преданію святых отецъ, но — по своихь волях и умышленіих человечьскых. И въ мнозех обретается се, что и самое то разъвраще- ное[422] творимь, и сіе мнимь добродетель проходити. Се же случается от еже не ведети нам святая Писаніа, понеже не тъщимся съ страхом Божіимь и съ смиреніемь испытовати сіа, но небрежемь о них и въ человечьская упраждняемся.

Аз же того /л.149об./ ради тако беседовах ти, понеже истинно, а не притворено хощеши слово Божіе слышати и творити е. И азъ, не лас- каа тя, ни съкрываа жостоту теснаго и прискорбнаго пути, предло- жих ти. Инем же противу мере комуждо беседую. Ты же веси мою худость изъначала яко присный духовне любімый мой. Сего ради и ныне пішу тебе, явлено о себе творя, понеже по Бозе любовь твоа понуждает мя и безумна мя творить — еже писати къ тебе о себе.

Егда въ монастыри купно[423] жили /л. iso/ есмы, сам веси, яко съпле- теній мирскых удаляюся и творю, елико по силе, по божественых Писаніихь, аще и не възмогаю тако ради лености моеа и небреженіа. Таже, по ошествіи странничьства моего пришед въ монастырь, въне близь монастыря сътворих себе келію и тако же живях, елико по силе моей.

Ныне же въдалее от монастыря преселихся, понеже, благодатію Божіею, обретох место угодно моему разуму, занеже мирской чяди маловъходно, якоже и самъ виделъ еси.

И наипаче испытую божестве/,/, iso об./наа Писаніа: прежде — заповеди Господня и толкованіа ихь и апостольская преданіа, таже житіа и ученіа святыхъ отецъ, — и темь вънимаю. И яже съгласна моему разуму къ[424] благоугожденію Божію и къ ползе души преписую себе и теми поучаюся, и въ томь живот и дыханіе мое имею. А не- когда ты был здесь. И за то прости меня. Я говорил, имея в виду себя и тебя, как всегда мною любимого, — согласно написанному: «Тайны Мои Моим и сыновьям дома Моего открываю»,[425] — что не просто так или как случится подобает нам осуществлять какие‑либо дела, но по божественным Писаниям и по преданию святых отцов, прежде всего — уход из монастыря. Только — пользы ли ради душевной, а не ради иного чего‑то? Потому что не видно ныне сохраняемого жительства законов Божиих по святым Писаниям и по преданию святых отцов, но — по своим волям и умышлениям человеческим. И у многих оказывается, что и самое то развратное мы творим, и это мним осуществлением добродетели. Случается же это от нашего неведения святых Писаний, потому что мы не стараемся со страхом Божиим и со смирением вникать в них, но пренебрегаем ими и занимаемся человеческими делами.

Я же того ради так говорил с тобой, что ты истинно, а не притворно хочешь слышать слово Божие и осуществлять его. И я, не льстя тебе, не скрывая трудность тесного и прискорбного пути, предложил это тебе. С иными же соответственно мере каждого беседую. Ты же знаешь мою худость с самого начала как всегда духовно любимый мой. Того ради и ныне пишу тебе, объявляя о себе, поскольку по Боге любовь твоя понуждает меня и делает меня безумным, — заставляя писать тебе о себе.

Когда в монастыре мы жили вместе, ты сам видел, что от мирских соплетений я удаляюсь и поступаю, насколько есть силы, по божественным Писаниям, хотя и не справляюсь из‑за лености моей и небрежности. Затем, по завершении странничества моего придя в монастырь, вне поблизости от монастыря я построил себе келью и так жил, насколько было силы моей.

Ныне же дальше от монастыря я переселился, так как, благодатью Божией, нашел место, угодное моему разуму, потому что мирским людям оно труднодоступно, как и сам ты видел.