Тюремное заключение виновного менее ли поражает в нем чувство чести, нежели телесное наказание? Можно ли признать правильным такое суждение, что виновный из-под розог идет с бесчестием, а из тюрьмы - с честью?

Если какое сознание подавляет виновного, производит в нем упадок духа и тем препятствует ему возвысится к исправлению, то это сознание сделанного преступления, а не понесенного наказания. Имеющие случай обращаться с совестью таких людей замечают иногда, что они чувствуют внутреннее облегчение, понеся унизительное наказание, сим удовлетворяют правосудию, укрепляются в надежде небесного прощения и побуждаются к исправлению. Прежде, когда телесные наказания были суровее, приезжающие в Сибирь со страхом встречались с людьми, имеющими клеймо на лбу и не имеющими ноздрей; то тамошние уверяли, что это люди честные и достойные полного доверия. Видно, телесное наказание не препятствовало им из бездны преступления возвыситься до совершенной честности. Неизвестно, так ли теперь: может быть, не бывшие под наказанием не такой, как прежде, пример подают наказанным.

Но да возвратится слово на христианскую точку зрения. Апостолы, претерпев от синедриона безвинно телесные наказания, "идяху радующеся от лица собора, яко за имя Господа Иисуса сподобишася безчестие прияти" (Деян.5:41). Апостол Павел пишет к коринфянам: "трищи палицами биен бых" (2Кор.11:25), не думая, что тем унижает себя пред ними. Итак, по христианскому суждению, телесное наказание само по себе не бесчестно, а бесчестно только преступление.

Некоторые полагали бы совсем уничтожить телесные наказания и заменить их тюремным заключением. Для сего при многолюдном городе потребовалось бы построить и содержать почти город тюремный. Для сего потребовались бы огромные издержки, единовременные и непрерывные. Из каких сумм? Из государственных доходов. Откуда государственные доходы? Из налогов на народ. Итак, чтоб облегчить истинную или мнимую тягость виновных, надобно положить новую тягость на невинных. На сей случай и христианское, и человеческое милосердие может сказать: хорошо миловать виновных, но еще нужнее не отягощать невинных.

Указано в направлении против телесных наказаний следующее изречение: Святители всех вероисповеданий постоянно защищали личность существа, созданного по образу и подобию Божию.

Много указано свидетелей; жаль, что ни один не наименован и не показано, хотя о некоторых, что именно говорят они. Указаны даже и не существующие. Тех, кого мы называем святителями, в некоторых исповеданиях они не признаются и не существуют. Из того, что святители защищают личность существа, созданного по образу и подобию Божию, нельзя вывести заключения против телесных наказаний. Защищать личность существа, созданного по образу Божию, не значит защищать личность преступника. И что значит: защищать личность человека? Не значит ли сделать ее неприкосновенною? Но если можно сделать личность виновного неприкосновенной для розог, можно ли сделать личность всякого виновного неприкосновенною для оков?

Богодухновенные писатели защищают личность созданного по образу Божию не от телесного наказания, а от порока и его последствий. "Ты побиеши его жезлом, душу же его избавиши от смерти" (Притч.23:14).

Есть мысли, блещущие нравственною красотою, так что в них, как в солнце, не вдруг можно усмотреть темное пятно, хотя оно и есть. Таково следующее изречение: закон милосердия и кротости безусловно осуждает всякие насильства и истязания. Прекрасно. Однако если рассмотреть внимательно, то в сем блистательном изречении найдется некоторое пятно, то есть нечто не истинное. Нельзя осудить всякое насильство безусловно. Если кто буйствует неукротимо, то необходимо насильство, чтобы связать его. Если надобно поймать и задержать преступника, вора, разбойника, - он, конечно, не допустит сего добровольно, - а надобно употребить насильство, чтоб его схватить и сковать.

Таким образом, мысль блистательная, но не строго верная, не обещает надежных заключений в отношении к вопросу о наказаниях.

Слышно, что недавно в Англии рассматриваем был вопрос об уничтожении телесного наказания в военном звании и что тамошние военачальники подали голос сохранить оное, не опасаясь разрушить в воинах чувство чести, особенно для них важное, и даже признались, что без сего им трудно было бы сохранить дисциплину в нижних военных чинах. Но слово уже выходит из пределов предложенного вопроса.

"Время молчати".

II. "Особенное время, на которое Имеющий в руце Своей власть земли как необходимо потребного воздвиг Александра II, было не тихое утро России, но бурный вечер Европы. Буря мятежа разрушила и престол царя, и алтари Христовы у народа, который дотоле, по видимому, дышал только легким ветром; и ужасные развалины омывал продолжительный дождь кровавый. Из порывов безначалия родился, как сильный вихрь, похититель власти (Наполеон I), который то уносил престолы с мест, где они были, то поставлял их на местах, где их не было, и который, наконец, подняв большую часть Европы, нес обрушить ее на Россию.

Что если бы на сие время, когда так укрепился и возвысился сей излишний на земли, что если бы не воздвиг Господь потребного на ней? Что было бы с народами, которые со дня на день, умножая собою число порабощенных, чрез сие самое умножали число орудий порабощения и увеличивали силу поработителя? Что было бы со священным царским достоинством, которое непорфирородный царь оскорблял сугубо и унижением порфирородных и возвышением непорфирородных? Что было бы с народным духом, что было бы с просвещением и разумом образованнейшей части света, когда неограниченное самолюбие никаких границ не уважавшего властителя непременно требовало, чтобы все умело только раболепствовать пред ним, чтобы добродетель подвизалась только исполнять его волю, истина - ему ласкательствовать, знание - изобретать только средства для его цели, искусства - производить ему памятники его славы или размножать его идола? Чего надлежало ждать и христианскому богослужению от мнимого в своей земле восстановления оного, который дал ему вид восстановления только для того, чтобы чрез то получить себе вид освящения?

Какая бездна зол открывается при сем размышлении! Потому какое беспредельное благодеяние Имеющего в руце своей власть земли, что воздвиг на ней Александра, дабы заключить сию бездну!...