Итак, "Господа силою возвеселися Боговенчанный царь, и о спасении Его возрадуйся зело!" (Пс.20:1).

Возрадуйся такожде и ты, благочестивейшая Государыня, о славе твоего всепресветлейшего супруга, свыше освещаемой и освящаемой и лучом священным и тебя озаряющей...

Светло возрадуйся, Православная Церковь, и твоя соборная молитва веры, любви и благодарности да восходит к престолу Всевышнего, когда Он на избранного от людей своих полагает печать Своего избрания, как на вожделенного первенца твоих сынов, на твоего верного и крепкого защитника, на преемственного исполнителя древнего о тебе слова судеб: будут царие кормители твои (Пс.49:23).

Светися радостию, Россия! Божие благословение воссияло над тобою в освященной славе царя твоего. Что может быть вожделеннее, что радостнее, что благонадежнее для царства, как царь, который полагает сердце свое в силу Божию (Пс.17:14), которому царский венец тогда приятен, когда принят от Царя Небесного, который царские доблести, намерения, деятельность желает освятить и освящает помазанием от Святого?

Поистине, благочестивейший Государь, чтобы от венца царева, как от средоточия, на все царство простирался животворный свет "честнейший каменей многоценных" (Притч.3:15)

И верен "Вознесший Тебя от людей своих" (Пс.88:20), по вере твоей и твоего народа в приемлемом тобою ныне священном помазании даровать тебе невидимо помазание благодатное, светоносное, пребывающее, действующее тобою к нашему истинному благополучию, к твоей истинной радости о нашем благополучии, - подобно как древле, по царском помазании благодатно и благотворно ношашеся Дух Господень над Давидом от того дне и потом" (1Цар.16:13) (Изд. 1861 г., т.3, стр.379-380).

Вспоминая в другой своей беседе с паствою коронование императора Александра ИИ, митрополит говорил:

"Вспомним, что это был достопамятный Бородинский день, в который Россия одна противостояла всей Европе, в который дух завоевания и преобладания, не знавший дотоле преград, приразился челом к стене, встретясь с духом любви к Царю и отечеству. Сему дню по достоинству досталась честь быть днем Царского венца и торжественным свидетелем любви народной к Царю.

Вспомним тогдашнее ясное и тихое утро. Оно как бы нарочно приготовлено было, чтобы явиться зеркалом и образом души Царевой.

Вспомним тогдашнюю в Кремле и окрест Кремля прекрасную тесноту, которая выражала сердечное стремление к Царю всего народонаселения московского и, по возможности, чрез представителей всего народа русского, или точнее, всех народов царства Всероссийского.

Найдется ли довольно сильное слово, которое изобразило бы тогдашний всеобщий восторг? - И пусть не найдется. Это ненайденное слово вам и слышимо, и понятно: поелику от тогдашних сердечных воскликновений есть и ныне верный отголосок в верных сердцах.

Особенно желал бы я, чтобы каждый сын России в таком же свете узрел ныне мысленным оком, как мы тогда мысленным и чувственным оком зрели Благочестивейшего Царя нашего и Благочестивейшую Супругу Его, и совершавшееся с Ними в сем святилище (В Большом Успенском соборе в Кремле) в священнейшие минуты священного дня. Как смиренным являлось Их величие пред лицом Царя царствующих и вместе как величественным Их смирение! Какое благоговение пред святынею! Какое одушевление молитвы! Какое небесное безмолвие в церкви, когда венчанный Царь один преклонил колена и горячая молитва о благословении свыше на Него и на царство Его просиявала из Его сердца, и очей, и уст и тихо воспламеняла все сердца: сливала их в одно кадило, в один благоуханный фимиам; и его, без сомнения, невидимо принимал Ангел Хранитель России, "и взыдедым кадильный молитвами святых от руки Ангела пред Бога" (Апок.8:4).

Да взираем на сие и ныне оком радующегося сердца, но притом, как я сказал, и оком размышляющего ума.

Как тщится Царь, благословенный на царство Родителем и законом престолонаследия, снискать высшее благословение и освящение! Как тщится с своей стороны святая Церковь усвоить Царю вышнее благословение и освящение!