Дабы доказать, что всякому человеку нужно не позднее помышление о смерти, для сего довольно взять в рассуждение обыкновенное правило благоразумия. Оно требует, чтобы мы старались по возможности предусматривать будущие случаи, особенно важные или трудные для нас, и заблаговременно соображать и употреблять средства и способы, как бы встретить оные с пользою для себя или по крайней мере с безопасностию. Земледелец прежде посева думает о жатве и приспособляет посев к получению жатвы, сколь можно более обильной. Летом помышляет он о зиме и заботится, как бы обилием лета наполнить скудость зимы. Не больше ли нужно всякому помыслить и позаботиться о том, как бы не пропустить лета жизни и приготовить потребное на бесплодную и суровую зиму смерти, как бы в сей смертной жизни произвести добрый и благонадежный посев, дабы в решительное время воскресения и суда пожать, как изъясняется Святый Иоанн Дамаскин, класы присно-живопитания, или, если угодно, дабы самим нам прозябнуть, возрасти, процвести и созреть доброю пшеницею, которую жатели Ангелы соберут в житницы небесные.

Но мы часто позволяем себе небрежность в соблюдении правил благоразумия, думая, что некоторая на время небрежность еще не беда. Посему надобно настоятельнее доказать вам, как необходима для нас мысль о смерти и как опасно пренебречь и потерять ее. Так она необходима, что не только земная, смертная, но и райская, бессмертная жизнь не могла стоять без мысли о смерти. Бог сотворил человека в совершенстве, достойном Всесовершенного Творца, ввел его в рай сладости, дал ему плод древа жизни для нетления, от опасного древа познания добра и зла предохранил его заповедию не вкушать от плода оного. Но сего было не довольно. Райская жизнь не была бы безопасна. Для ее охранения нужно было поставить грозного стража - помысл смерти. В оньже аще день снесте от него, смертию умрете (Быт.2:17), сказал Господь, и райская жизнь была безопасна, доколь стоял подле ее помысл смерти. Но как скоро успел исконный человекоубийца лукавством своим удалить от человека мысль о смерти: Не смертию умрете (Быт.3:4), - тотчас и убил грехом жизнь райскую. Подивимся, братия, чудесам премудрости Божией и оплачем наше безумие. Дух злобы и зависти, погрузив себя в смерть чрез отступление от Бога, умышляет смерть человеку, Бог провидит и помысл смерти, в намерении врага губительный, в познании человека обращает в орудие предохранительное и спасительное. А человек ищет миновать приставленный к нему от Бога помысл смерти, чтобы достать минутное чувственное удовольствие: успевает избавиться от неприятной мысли о смерти и впадает в действительную смерть. Сия книга бытия человека! [Быт.5:1]. Что было с Адамом, тому естественно быть и с нами, потому что мы естественные наследники Адама, если благодать и вера не сделают нас наследниками Богу и сонаследниками Христу. Человек, наследственно склонный к греху, будет ли тверже против искушения, нежели человек, еще безгрешный, искушаемый ко греху, если отвергнет помощь, которая и для сего была необходима? Конечно, нет! Итак, если ты подкрепишь и оградишь себя благоразумным и благочестивым помышлением о смерти как бдительною стражею, то, без сомнения, оно поможет тебе охранить себя, хотя не совсем от смерти, которая преступлением Адамовым уже вошла в мир и во всех человеков, а впрочем, от всего, что соделывает смерть страшною, бедственною, в полном смысле смертию. Но если, пренебрегая и отражая от себя мысль о смерти, мимо ее будешь устремляться только за удовольствиями чувственными, за приобретениями земными, за мечтами твоего воображения, то, наконец, вместо страха от одной мысли о смерти, которого ты убегал, внезапно и неизбежно встретишься с ужасами действительной смерти, не телесной только, которая есть более призрак смерти, нежели самая смерть, но и смерти второй, духовной, вечной: Идиже червь их не умирает, и огнь не угасает (Мк.9:44).

Из сего размышления может возникнуть вопрос: будет ли мысль о смерти, которую некогда Сам Бог поставил оградою против вторжения в мир греха и смерти, - будет ли она довольно сильна и полезна, когда грех и смерть уже вошли в мир и в нем царствуют? На сие решительный ответ дает нам тот же благочестивый мудрец, которого словами призвал я вас к настоящему размышлению о смерти. Во всех словесах твоих, говорит он, поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир.7:39). Много сказано: впрочем, если бы кто вздумал возразить, что слишком много, таковый скорее обнаружил бы неопытность своего мудрования, нежели опровергнул бы учение мудреца.

Если подлинно во всех словесах твоих будешь ты поминать последняя твоя, то есть при всем, что думаешь, говоришь, делаешь, будешь воспоминать и принимать в рассуждение смерть и последующие за нею воскресение, суд, вечное осуждение, вечное блаженство; если таким образом всякую твою мысль, желание, намерение, начинание, поступок, дело предварительно будешь рассматривать и испытывать при свете вечности, то вера и благодать не дадут ли своим средствам более силы и действия к предохранению и спасению, нежели сколько силы и действия иметь могут прелести греха к соблазнению и погублению? Не исчезнет ли обаяние греховного, чувственного удовольствия, если ему протипоставятся последняя его - безобразие разрушения, смрад гниения, червь могильный, тлящий и истлевающий и наконец червь адский, никогда не усыпающий? Превозношение гордого не падет ли, руки любостяжательного, жадно простирающиеся, чтобы захватывать направо и налево, правильным приобретением и неправильным хищением, не опустятся ли, если укажут ему на немногие локти земли, которыми вскоре ограничатся его владения, с тем, чтобы здесь можно было попирать его? Какой огонь страсти или нечистого желания не угаснет пред силою неугасающего огня гееннского?

И если силен смертный помысел, вооруженный страхом, противу зла, то еще в высшей степени силен он, озаренный надеждою, в пользу добра, в подкрепление подвигов собственно Христианских. Спасительная смерть Богочеловека дает новое значение смерти человеков, верующих в Него, ибо теперь смерть проникнута жизнью. Сквозь язвы Распятого Христа струится свет бессмертия и в смертную жизнь, и в самую область смерти, и сыны света возбуждаются и с легкостью идут на трудные дела света, к которым призывает их Евангелие. Вы должны распять плоть и жить духом, заповедует оно. Повинуемся, ответствуют они, потому что сеяй в плоть, от плоти пожнет истление: а сеяй в дух, от духа пожнет живот вечный (Гал.6:8). Да умрете миру, и да живете Богу. Да будет, потому что мир преходит, и похоть его, а творяй волю Божию пребывает во веки [1Ин.2:17]. Да распнетеся со Христом. И сие вожделенно: Аще бо с Ним умрохом, с Ним и оживем; аще с Ним страждем, с Ним и прославимся (2Тим.2:11). Умейте быть блаженными в изгнании за правду, в поношении, в страдании за Христа. И сие возможно, потому что недостойны страсти нынешняго времени к хотящей славе явитися в нас (Рим.8:18).

Мне кажется, братия, настоящими размышлениями дал я вам некоторый способ усмотреть надобность и духовную, далеко простирающуюся, пользу, а следственно и обязанность, поминать последняя. Итак, время бы мне умолкнуть. Но поелику мы так часто теряем или отлагаем сие полезное памятование, чтобы беззаботно наслаждаться благами настоящей временной жизни, то надобно еще показать вам, как вредно действует забвение последних даже на видимые блага настоящей временной жизни.

Иерусалим пал. Иеремия сидит над развалинами его и в плаче размышляет о причинах его падения. Какую же, думаете, Пророк открыл причину бедствия Иерусалима? Может быть, и не одну, но как важную заметил он ту, что Иерусалим не помнил последних своих. Не помяну последних своих и низведеся пречудно (Плач.1:9). Так, когда обыкновенным течением земных тленных вещей не вразумляются человеки поминать последняя, когда не внемлют вразумляющему о сем кроткому слову спасения и грех умножается, тогда не хотящий вечной смерти грешника Бог тяжко слышащим человекам возвещает последняя их гласами громов - событиями грозными, потрясающими, разрушительными.

Братия, общники смертности и бессмертия, да не отлагаем благомысленно поминати последняя, яко да не согрешаем, и спасемся, временно и вечно. Аминь.

Слово в день Успения Пресвятыя Богородицы, 1845 г.[53]

Иисусе же, видев Матерь и ученика стояща, егоже любляше, глагола Матери Своей: Жено, се, сын Твой. Потом глагола ученику: се, Мати твоя. И от того часа поят Ю ученик во своя си (Ин.19:26,27)

Теперь уже не ученик распятого Иисуса осиротевшую Матерь Его поят во своя си, в малый дом. Сам Господь Иисус, царствующий на небесах, Преблагословенную Матерь Свою поят во своя си, во многие обители в дому Отца Своего, в блаженное созерцание и причастие славы, юже имел Он у Отца, прежде мир не бысть.