Вспомним, что время страданий Христова было время опасности для всех, к Нему близких. Сие видно из собственных Его слов, которыми Он, предавая Себя в руки врагов, устранял подобную опасность от учеников Своих: Аще убо Мене ищете, оставите сих идти [Ин.18:8]. Но как Он мог истребовать пощаду Своим ученикам от тех, которые не щадили Его Самого? Всепокоряющею силою Своего Божественного слова, которую на сей конец, непосредственно пред сим чудесно явил, низложив спиру[54] и скопище на землю единым словом: Аз есмь [Ин.18:4-8]. Евангелист, повествуя о сем происшествии, присовокупляет, что Господь ранее предсказал оное, и оно исполнилось согласно с предсказанием. Да сбудется слово, еже рече, яко ихже дал еси Мне, не погубих от них никогоже [Ин.18:9; см. Ин.17:12]. Это значит, что близкие к Господу во время страдания Его не только находились в опасности, но и погибли бы, если бы Он сего не отвратил особенным провидением. От сей опасности, от сей близкой погибели ученицы вси оставльше Его бежаша [Мф.26:56] - вси, не исключая Петра, который потом отважился было вступить за Иисусом во двор архиереев, но не выдержал испытания; не исключая Иоанна, которому, впрочем, вскоре любовь возвратила мужество и повела его за возлюбленным Учителем до креста. Но Матерь Господню не видим ни в страхе, ни в бегстве, а видим стоящую при кресте Иисусове [Ин.19:25]. Итак, не видите ли, что Она стоит в духе, выше всеобщего страха, выше Своей личной опасности, выше Апостольского мужества?

Кто сказал бы, что Пресвятой Деве свойственно было паче всех устремляться в близость к Своему страждущему Сыну по естественной материнской любви, тот показал бы себя слабым истолкователем Ее Голгофского стояния. Если взять в рассуждение одну естественную материнскую любовь, то чего надлежало бы ожидать для Ее сердца, чувства, жизни от страданий Сына Ее, при виде которых и чуждые били себя в перси, и земля трепетала, и камни, вздыхая, разрывались, и солнце было в обмороке? Нет, естественная любовь не столько изъясняет, сколько делает непонятным то, каким образом Пресвятая Дева могла стоять при кресте, не поражаясь страхом, не предаваясь нетерпеливой скорби, не повергаясь в безжизненное изнеможение. Чем же может быть изъяснено сие высокое мужество и крепость духа? Не иным чем, как Ее глубокою преданностию судьбам Божиим, Ее верою в Божественную силу Своего Сына, известную Ей более всех, из явных и тайных чудес всей земной жизни Его, Ее познанием Христовых тайн, которые всех ранее Она постигла и всех совершеннее соблюдала в сердце Своем. Вера, упование паче упования, любовь, не естественная только, но верою возвышенная в духовную и Божественную, питали в Ней внутренний животворный свет, которого не объят тма [Ин.1:5], и смерть, и ужасы Голгофские и с которым неколеблющеюся стопою достигла Она открытый свет и радость Христа воскресшего.

Прииди, Христианская душа, всмотрись прилежно в следы Царицы Небесной, ибо следы Ее суть указание пути к Богу и для тебя, по реченному: Приведутся Царю девы вслед Ея [Пс.44:15].

Не убегай от мысли о страдании Христовом ни по невниманию, ни по своемудрию, ни по малодушию, ибо нет иного пути к спасению, как чрез Голгофу и Крест.

Приближайся к распятому Господу верою, упованием, любовию и твердо пред Ним поставляй себя благоговейным размышлением и молитвою. В сем найдешь свет для твоего пути и силу для твоего шествия.

Если опасность, бедствие, скорбь, непосредственно или в лице присных тебя постигающая, колеблют твое мужество, истощают твое терпение, помяни Матерь Господа, стоявшую при кресте Его, и рассматриванием Ее безмерной и безвинной скорби и непобедимого мужества и терпения возбуди себя к мужеству и терпению в твоих, по сравнению, конечно, малых и, вероятно, не безвинных скорбях, прося в то же время от Нее пособия из талантов благодатной духовной крепости, у Нее преизобильно умноженных верным и благословенным деланием.

Посмотрим еще, как с высоты Голгофы открывается некоторая низшая, но тем не менее достопоследовательная часть пути, которым текла Преблагословенная Мария к вечной славе.

Евангелие повествует, что Спаситель наш, видев при кресте Своем Свою Матерь и возлюбленного ученика Своего Иоанна, глагола Матери Своей: Жено, се сын Твой. Потом же глагола ученику: се Мати твоя. В сих изречениях видим любовь Божественного Сына к земной Матери, которую Он хощет не просто утешить в лишении Сына, но как бы возвратить Ей Себя в другом лице, и чтобы почтить Ее девство и вместе наградить девство возлюбленного ученика, избирает девственника Иоанна в нареченного сына Приснодевы. Но мы не догадались бы, что в особенности заключается в оных изречениях Господних, если бы возлюбленный ученик, без сомнения, лучше всех понимающий сердце и мысль своего Учителя, не изъяснил оных исполнением. Каким исполнением? От того часа поят Ю ученик во своя си. Из сего открывается, что усыновление Иоанна Пресвятой Деве призывало его, между прочим, к тому, чтобы обеспечить Ее жилищем и потребностями жизни временной, и что, следственно, собственного в сем обеспечения Она не имела. Должно думать, что Ее любовь и вера к Божественному Сыну побуждала Ее быть всегда, сколь можно, близко к Нему в Его непрерывном странствовании по градам, весям и пустыням, и потому как Он чужд был братии [Пс.68:9] Своей, так и Она; как Он не имел, где главы подклонити [Мф.8:20], так и Она.

Так Пресвятая Дева, шествуя во внутренней жизни путем веры и совершенной преданности в волю Божию, в жизни внешней шла путем отрешения от земных привязанностей, от земных благ и удовольствий, путем простоты, нестяжательности, добровольных лишений, приносимых в жертву вере и Богу.

Взирай, Христианин, на сии благословенные следы и будь внимателен, чтобы путь твоей жизни был, по крайней мере, не слишком удален от оных.

Поят Ю ученик во своя си. Видишь ли? Матерь Царя Небесного не в чертогах, не в великолепии, не среди множества служащих и ждущих мановения; Она пешешествует по стогне в сопровождении одного рыбаря, чтобы обитать в малом и то чужом доме, без славы, без блеска, в тишине, в простоте, чтобы пользоваться только таким успокоением и служением, какое может быть Ей принесено благоговейным усердием бедного и одинокого рыбаря.

Взирай на сие и учись невысоко ценить богатство, не алкать удовольствий, не гоняться за славою, не прельщаться блеском, любить простоту и тихую посредственность, не презирать нищеты, когда встречаешь ее у других, не страшиться ее, если она тебя посетить хочет, не стыдиться ее, если она уже поселилась с тобою.

Не отнимаем у тебя земных благ, если Провидение дает их тебе; пользуйся ими с благодарностию к Богу, с благотворительностию к ближним, со смирением, но внимай себе и своему сердцу, чтобы оно не прилеплялось к ним, а всячески отрешалось от них.

Если ты находишься на пути к Небу, как и должно быть, то не обременяй себя много добровольно землею, чтобы не пасть в расслаблении на неоконченном пути.