Другое священное основание неприкосновенности предержащих властей есть то, что они суть помазанные от Бога.

Имя помазанных Слово Божие нередко дает царям по отношению к священному и торжественному помазанию, которое они приемлют по Божественному установлению при вступлении на царство. Как бы мы ни рассуждали о сем действии, значит ли оно посвящение помазуемого Богу или его освящение от Бога, созерцаем ли мы в сем действии таинство, приносящее помазуемому Божественный Дух и силу духовную, или только видим действие торжественное, пред очами народа полагающее на царя несокрушимую печать Вышнего избрания, если только имя помазанника Божия не есть слово без значения, то оно представляет лицо, запечатленное Богом, священное, превознесенное, достойное благоговения и потому неприкосновенное.

Но достойно особого примечания, что Слово Божие именует помазанными и таких земных владык, которые никогда не были освящены видимым помазанием. Так Исаия, возвещая волю Божию о царе Персидском, говорит: Сице глаголет Господь помазанному Своему Киру (Ис.45:1), тогда как сей царь языческий еще и не родился и, родясь, не познает Бога Израилева, в чем и обличается от Него предварительно: Укрепих тя, и не познал еси Мене (Ис.45:5). Каким же образом сей самый Кир в то же время наречен помазанным Божиим? Сам Бог изъясняет сие, когда предрекает о нем чрез того же Пророка: Аз возставих его; сей созиждет град Мой, и пленение людей Моих возвратит (Ис.45:13). Приникни здесь, Христианин, в глубокую тайну предержащей власти! Кир есть царь языческий, Кир не знает истинного Бога, однако Кир есть помазанник истинного Бога. Почему? Потому что Бог сотворивый грядущая (Ис.45:11), назначил его для исполнения судьбы Своей о восстановлении избранного народа Израильского; сею Божественной мыслью, так сказать, помазал Дух его еще прежде, нежели произвел его на свет, и Кир, хотя не знает, кем и для чего помазан, движимый сокровенным помазанием, в царстве языческом совершает дело Царствия Божия. Как могущественно помазание Божие! Как величествен помазанник Божий! Если только не изглаждает он в себе помазания Божия упорным противлением помазавшему его Богу, то он есть живое орудие Божие, сила Божия исходит чрез него во вселенную и движет большую или меньшую часть рода человеческого к великой цели всеобщего совершения. Если таков может быть даже не ведующий Бога, не много ли паче священно величие тех помазанников, которые познали Помазавшего их и дар помазания не только прияли для других, но и для себя объяли верою и благочестием, как Давид, Иосия, Константин Великий, помазанные для того, чтобы с собою воцарять благочестие, и - не усомнимся присовокупить - как Александр Благословенный, помазанный разрушить мятежное могущество нечестия в сии последние времена?

О таковых сугубо священных помазанниках, если бы грозная заповедь не возвещала, благоговейная любовь сама собою чувствует, что касаяйся их, яко касаяйся в зеницу ока Господня (Зах.2:8).

Храните же внимательно зеницу ока Господня, не прикасайтеся Помазанным Его. Заповедь Господня не говорит: не восставайте против предержащих властей. Ибо подвластные и сами могут понимать, что, разрушая власть, разрушают весь состав общества и, следственно разрушают сами себя. Заповедь говорит: не прикасайтеся даже так, как прикасаются к чему-либо без усилия, без намерения, по легкомыслию, по неосторожности, ибо случается нередко, что в сем неприметно погрешают. Когда власть налагает на подвластных некое бремя, хотя и легкое и необходимое, как легко возбуждается ропот! Когда подвластные видят дело власти, несогласное с их образом понятия, как стремительно исторгаются из уст их слова осуждения! Как часто не обученная послушанию мысль подчиненного нечистым прикосновением касается самых намерений власти и полагает на них собственную свою нечистоту! Клеврет мой! Кто дал тебе власть над твоими владыками? Кто поставил тебя судиею твоих судей? Христианская душа! Ты призвана повиноватися за совесть (Рим.13:5); елико можно, не прикасайся власти ниже словом ропота, ниже мыслью осуждения и веруй, что, якоже возвеличися душа Помазанных во очию твоею, тако возвеличишися ты пред Господем, и покрыет тя, и измет тя от всякия печали (1Цар.26:24). Аминь.

Слово в неделю двадесятую по Пятидесятнице, при воспоминании освобождения Москвы от нашествия Галлов и при продолжении молитв об избавлении от губительной болезни, 1830 г.[124]

Еще праздник: и еще слышится мне грозное слово Господне: Превращу праздники ваши в жалость, и вся песни ваша в плач (Амос.8:10).

Мы воспоминаем ныне и хотели бы праздновать освобождение сего града от четыредесятидневного одержания жестокими врагами. Хотим торжественными песнями славословить Бога избавителя. Востани, слава моя; исповемся Тебе в людех, Господи (Пс.107:3,4).

Но что град? Что там люди? Не новое ли трудное поприще времени проходят? Несколько сот болящих страждут, многие здравые состраждут болящим, некоторые оплакивают умерших, малодушные связаны страхом, благоразумные не столько, как обыкновенно, свободны по причине осторожности, человеколюбивые носят в сердце чувствование общего бедствия, благоговейные поникли пред грозящим перстом Вышнего.

Что же превозможет? Праздник или жалость? Песни торжественные или плач? Ибо трудно согласить и соединить сии противоположности. Почему премудрый Соломон и распределяет оные на разные времена. Время, говорит, рыдати, и время ликовати (Еккл.3:4).

Видно, не славу пробуждать, и не торжественные песни воспевать нам ныне. И сие не потому, чтобы позволительно было во время прещения Божия прекратить благодарение Богу за Его прежние благодеяния. Нет! Должно и во дни гнева Божия с благодарением воспоминать прежние по гневе милости Божии, как потому, что сего требует справедливость, так и потому, что сие должно подавать нам надежду возобновления милости к нам Божией и по настоящем гневе Его. И не только за прежние благодеяния Божии, но и за настоящее скорбное посещение Божие должно благословлять Бога, по примеру Иова: Яко Господеви изволися, тако бысть: буди имя Господне благословенно во веки (Иов.1:21). Но как и праведный Иов при столь благодатном чувствовании сердца уступил немощи естества человеческого и с самым посещением Божиим, которое было скорбное, а не радостное, сообразовался тем, что востав растерза ризы своя и остриже власы главы своея, и посыпа перстию главу свою (Иов.1:20) в знамение печали, то и нам приличнее ныне образ печали, нежели радости, и по духовной немощи нашей, и по смирению пред грозным посещением Божиим, и наипаче по греховности нашей. Ибо как посещает ныне нас Бог, без сомнения, по грехам нашим, то всего паче потребно для нас покаяние, а с покаянием сообразнее печаль, нежели радость, только бы печаль была по Боге, Которого мы оскорбили грехами нашими. Печаль бо, говорит Апостол, яже по Бозе, покаяние нераскаянно во спасение соделовает (2Кор.7:10).