Боже Отец наших! Ты воскрес ущедриши Сиона. Ты воскресишь во храме сем древнее благословение, и ущедришь его новою благодатию. Да будет, Господи!

Но что далее будет с сим обновленным храмом и с новыми окрест его смиренными жилищами? Ты веси, Господи! Будет то, чему повелит быть Твое вседетельное Слово, которое нарицает не сущая, яко сущая, воссозидает разрушенное, восставляет падшее, возвышает смиренное, воскрешает умершее, спасает погибшее. Будет то, что испросят молитвы Святых и Преподобных отец наших Сергия, Никона, Михея, Иоасафа, Серапиона, Максима, Дионисия и прочих сподвижников их и сообитателей в земной и в небесной обителях. Будет то, чему не воспрепятствуют быть наши грехи, наши немощи, наше недостоинство.

Некто из отцов вопросил некоего великого из отцов: какое есть доброе дело, которое бы мне сделать, так чтобы оно было делом моей жизни? Авва ответствовал; не все дела равны для всякого. Книги говорят, что Авраам был страннолюбив, и Бог был с ним. Илия любил безмолвие, и Бог был с ним. Давид был смирен, и Бог был с ним. Итак, в чем душа видит для себя хотение Божие, то и делай. Наипаче же храни сердце свое.

Кто хочет подражать Авраамову страннолюбию, Давидову смирению, тот, как самые сии примеры показывают, может упражняться в сих добродетелях повсюду: на пути, в доме, в деревне, в городе, на престоле.

Переселилась любовь к безмолвию и в наши страны и избрала для себя пещеры, леса, места, удаленные не только от жилищ, но и от путей человеческих, чего близкий пример имеем в Преподобном Сергии; но как, по непреложному слову Христову, не может град укрытися верху горы стоя (Мф.5:14), то высоко возросшая и созревшая любовь к безмолвию обыкновенно не оставалась сокрытою, привлекала учеников, почитателей, посетителей, и от самого множества любителей или почитателей безмолвия, кроме других причин, почти по необходимости, стало тесно безмолвию. Между тем и пустыни наших стран, по самой природе менее южных удобные для безустройственного пустынножительства, с течением времени сделались для него менее прежнего пространными и свободными, по действию распространившегося народонаселения.

Чего же посему ожидать? Путь Илии, путь Иоанна Крестителя, путь Антония Великого должен ли увидеть себя оставленным и возрыдать, подобно как некогда, по сказанию Иеремии, путие Сиони рыдали, яко несть ходящих по них в праздник (Плач.1:4)? Мир, вероятно, не почел бы сей потери тяжкою, но не так думать поучает опыт веков. Никто в городах и селениях Израилевых не нашел столько силы - один Илия в пустыне нашел столько силы, чтобы одному, одною силою духа, победоносно сражаться с господствовавшим в его время идолопоклонством. Пустыня, а не вселенная, должна была уготовать Иоанна, чтобы он сделался способным уготовать путь Господень для спасения вселенной. Глубокая пустыня и совершенное безмолвие воспитали Антония до возраста великого, чтобы он мог потом духовно родить, так сказать, племя и поколение земных Ангелов, пустынножительствовавших, общежительствовавших, священноначальствовавших в Церкви. Сказанное теперь о Святом Антонии можем сказать в другой раз, если на место его имени поставим имя Святаго Сергия.

Итак, если для любви к совершенному безмолвию и в обителях часто бывает тесно и в диких пустынях не совсем свободно, а доставить ей благоприятное для нее убежище должно быть полезно и ныне, как полезно было прежде, то где мы поселим ее ныне, в сем веке молвы многой? Не будет ли, может быть, ей приятно поселиться в малой, простой, уединенной, от молвы по возможности огражденной обители, под тенью обители великой, подобно как некогда безмолвствующий Варсанофий Великий обитал в совершенном уединении, под тенью обители аввы Серида?

Прииди, благословенная любовь к безмолвию Илиина, Иоаннова, Антониева, Сергиева! Скрывайся от молвы, но не скрывайся от ищущих путей твоих и следов твоих - твоих правил и твоих примеров. Являйся иногда и неимущим, способным принять тебя. Ты устраняешь человека от видения других и тем удобнее даешь ему увидеть самого себя, а сподобивыйся увидети себе, по слову одного из твоих таинников, лучший есть сподобяшагося увидити Ангелов[149]. Ты пресекаешь беседы с человеком, и тем искреннее вводишь в беседу с Христом. Ты затворяешь дверь внешней храмины и отверзаешь внутреннюю храмину сердца. Ты подаешь и научаешь употреблять оружие против страстей. Ты собираешь рассеянные помыслы. Ты погружаешь ум во глубину Писаний и почерпаешь свет. Ты совершенствуешь покаяние. Ты обретаешь источник слез. Ты возводишь к чистой молитве. Ты учишь молчанию, которое есть таинство будущаго века[150].

Не для всех равно призываю любовь к безмолвию. Жизнь безмолвия не для многих. Но посещение безмолвия для всякого должно быть вожделенно. Кто не упраздняет себя, хотя однажды в день, хотя на непродолжительное время, от всякого внешнего земного занятия, попечения, пристрастия и не вводит своей души в благоговейное безмолвие пред Богом, тот еще не познал пути мира для души своей. Ибо тако глаголет Господь: Упразднитеся и разумейте, яко Аз есмь Бог (Пс.45:11). Аминь. 

Слово на освящение храма в честь иконы Божией Матери Казанской, что в Казенной, 1833 г.[151]

Он же глаголаше о церкви Тела Своего (Ин.2:21)