Что произвело столько разнообразных мнений о истине, которая есть одна, столько споров за мнения, столько заблуждений? Что произвело в философии секты, в Церкви ереси, в гражданских обществах возмутительных умствователей о преобразованиях, в Царстве Божием безбожников, между ангелами диавола? Что? Мнимая мудрость, мнимая, а не истинная, именно потому, что сей недоставало смирения. Мнимые мудрецы земные вместо земли насаждали вертоград свой в воздухе, а диавол насадил его в огне, то есть легкомыслие и гордость вздумали сделать грунтом мудрости. Но если мнимая мудрость без смирения приближает к диаволу, то, напротив, удаляясь от мудрости, куда приближается человечество, разве к бессловесной природе?

Если, Христианская душа, ты услышишь голос, приветствующий тебя каким-либо успехом в делах духа, и каким-либо совершенством, хотя бы то было даже благодатию, не спеши предаваться радости - желаю тебе лучше смущение Марии, то есть Ее смирение, чтобы дух лести не похитил тебя на высоту, под которой нет ничего, кроме бездны.

Если, и напротив, скажут тебе, что стремление к совершенству есть мечтательство, что любовь к мудрости есть дерзкое мудрование, что размышление о вере, поучение в законе Божием, чтение слова Божия или ненужно, или опасно, вслушайся внимательно, походит ли сие на глас Ангельский, на учение духовное, на проповедь небесную? Сличите с сим истинный и чистый глас пророческий: Блажен муж, его же воля в законе Господни, и в законе Его поучится день и нощь (Пс.1:2). Сличите с сим учение Божественного Учителя: Испытайте писания (Ин.5:39). Сличите с сим проповедь Апостола: Слово Христово да вселяется в вас богатно, во всякой премудрости: учаще и вразумляюще себе самых (Кол.3:16). Сличите с сим пример Марии. Никто не запретил юной Деве Израилевой читать книгу Исаии Пророка и над нею размышлять о Еммануиле.

Нет! Христианство не есть юродство или невежество, но премудрость Божия в тайне сокровенная, юже предустави Бог прежде век в славу нашу (1Кор.2:7) и в которой наше преспеяние да будет во славу Бога Отца и Сына и Святаго Духа вовеки. Аминь.

Слово в день Благовещения Пресвятыя Богородицы. Говорено в Чудовом монастыре, 1831 г.[28]

Низложи сильныя со престол и вознесе смиренныя. Алчущия исполни благ, и богатыя отпусти тщи. Лк.1:52

Сколько раз говорено и говорится в Церкви против любви к миру, против привязанности к его преимуществам и удовольствиям, против рабского последования его суетным обычаям! Но слова обличения не изгнали еще из христианского мира любви к миру; напротив того, шумом сует мирских едва ли не больше и больше со дня на день заглушается голос истины, больше и больше упиваются живущие на земле от вина любодеяния любодейцы великия (Откр.17:1-2) - преобладающей любви к миру!

Итак, кажется не лишнее то будет, если еще нечто скажем против любви к миру. Не истрезвится ли хотя кто-нибудь от опасного пьянства? Или же когда день пьянства пройдет однажды навсегда, то есть когда кончится жизнь временная по образу мира и плоти, страждущие огненною жаждою без отрады и без конца пусть не жалуются, зачем их не истрезвили благовременно.

В рассуждение же о нелюблении мира введу вас, братия, таким путем, каким вводят меня в оное священные воспоминания настоящего дня.

Ангел является Деве избранной от Бога для введения в беспримерно высокий сан Богоматери, следственно беспримерно достойной из всего рода человеческого. Радуйся, Благодатная, - говорит он, но Благодатная вместо радости ощущает страх. Ангел старается удалить страх ее: Не бойся, Мариам. Но Мариам все еще не смеет радоваться. Действие Благовещения началось в Ней смущением и страхом, а кончилось смирением и послушанием: радости совсем не видно. Поскольку же надобно было, чтобы никакой глагол небесный не возвратился тощ к пославшему Его, то, наконец, пророческая радость праведной Елисаветы проникает в душу Пресвятой Девы и из глубины ее смирения возводит всеянную словом Ангела высокую божественную радость. Возрадовася дух мой о Бозе Спасе Моем, - восклицает она, - яко призре на смирение рабы Своея, - к благочестивой радости о Боге и к благодарной радости о себе присоединяя человеколюбивую радость о боящихся Бога, о Израиле. Между побуждениями своей радости поставляет [Она] и то, что Бог низложи сильныя со престол и вознесе смиренныя, алчущия исполни благ и богатящияся отпусти тщи.

В сих словах есть что-то непонятное. Понятно, почему Пресвятая Дева радуется о том, что Бог возносит смиренных: так должно быть по Ее собственному смирению. Понятно, почему радуется Она о том, что Бог исполняет благами алчущих: так должно быть по Ее человеколюбию. Но почему радуется Она и о том, что Бог низвергает сильных с высоты их могущества и славы, что почитавшихся богатыми отпускает ни с чем? Как согласить сию суровую радость с кротостью Девы и с человеколюбием Благодатной? Непонятно.