Опять скажешь: пусть самое желание спасения возбудит. — И это он делает, и делает прежде всего и усерднее всего, ибо тут корень жизни духовной. У тех, кои имеют сие желание спасения, он его поддерживает и укрепляет; а у кого нет, всячески возбудить заботится. Но редко успевает по причине большого нестроения, качествующего в нерадивой душе. В такой душе все в смятении — и мысли, и чувства, и намерения, — беспорядочный шум — как на базаре. Этот недостаток внутреннего мира и собранности, в какой мере есть у нас, в такой есть он — враг Ангельскому на нас действию. — Как внушит что‑либо доброе Ангел, когда внимания нет? — Как услышит сие внушение душа, когда в ней шум и смятение? — Вот усилие Ангела Господня и остается в нас бесплодным!

Итак, хочешь ли пользоваться Ангельским руководством и содействием, — укроти ты свою внутреннюю беспорядочность, — собери ты свое внимание внутрь и стань у сердца своего. Ангел Господень тотчас заметит сие, подойдет и начнет влагать тебе помышления, клонящиеся к возбуждению желания спасения: Склонись на сие внушение и возьмись ревновать о спасении — тогда Ангел Господень не только за руку тебя возьмет, а на свои руки тебя подымет, — и не поведет только, а понесет по пути спасительному. Только и ты — постоянно уже имей умное и сердечное обращение, — и в ревности не ослабевай. — И все, которые спасались, так спасались. Прочитай или послушай житие Святых! — Если мы не видим на себе такого осязательного Ангельского нам содействия, — некого винить: сами виноваты. — Сами не даемся в руки Ангелам, и тщетными делаем все. их о нас попечения. Побьется с нами Ангел Божий, — побьется, — и отступит. — Опять приступит, — и опять отступит. Итак — все, — пока, умрем. А когда умрем, Ангел представит Господу книгу жизни нашей и скажет: все сделал, чтобы вразумить; ничему не внимала душа сия. — И положено будет на книге жизни надписание осуждения нашего, которое непременно исполнится на страшном суде.

Ангелы Божии, пока живы мы, суть наши хранители, защитники и руководители; по смерти же нашей, — на страшном суде, — будут неумолимыми исполнителями праведного о нас определения Божьего. — Слышали, что читалось в нынешнем Евангелии!?"Послед сын человеческий Ангелы Своя, и соберут от царствия Его вся соблазны, и творящих беззаконие, и ввергнут их в пещь огненную: ту будет плач и скрежет зубом"(Мф. 13, 41, 42). И конец всему! — Печать правды Божией наложится: кто снимет ее!?

Правда, будет там и другая половина, о коей говорится:"Тогда праведницы просветятся яко солнце, в царствии Отца их"(Мф. 13, 43). — Но попадем ли мы в число сих блаженных?! Обетование всем дано, но надо исполнять условия. — Исполняющий их есть бодренный ревнитель. Почему, если мы будем больше походить на тех, о коих говорится в нынешней притче о пшенице и плевелах, то чего от нас ожидать?! Когда спим, т. е. не радим о спасении и мятемся во всякой суете: тогда Ангелу доступа к нам нет, а врагу тут‑то все и сподручно. Подходит он смело и влагает всякие дурные мысли и желания и научает всякому злу. Нерадивая душа принимает сии внушения, соглашается на них и при удобном случае приводит в исполнение. Чем дальше, тем хуже. А там и весь человек стал, как плевел посреди пшеницы, которого конец — пожжение.

Вот вам краткое указание на то, как держать в отношении к Ангелам.

Да не оскорбится душа ваша, что в светлый Ангельский праздник навожу на такие мрачные мысли. Делаю сие затем, чтобы отвратить вас от мрака греха и обратить к свету Ангелоподобного жития, чтоб, здесь в общении с Ангелами поживши, все вы сподобились Ангельского и на небе сопребывания и соблаженствования в Царствии Отца Нашего Небесного. Аминь.

(8 ноября, 1864 г. В день Архистратига Божия Михаила)

Глава 11. Св. Предтеча всею жизнию своею, от начала до конца, дает добрые уроки всем.

Св. Иоанн Предтеча Господень есть первый образец, которым первые христиане воодушевлялись в трудах отшельничества. У него учились уединению: ибо он с детства был в пустынях. У него учились постничеству: ибо он питался случайно попадавшимися в пустыне растениями. — У него учились простоте в одежде: ибо одежда его была от влас верблюжьих, и пояс усмен о чреслах его. У него учились безбрачию, самоотвержению, смирению, Богопреданности, нежалению живота спасения ради своего и других, — добродетелям, черты которых так явны в жизни его.

Но как предтеча новой благодати, как проповедник покаяния, как указатель правил Богоугождения и руководитель ко Христу, он есть образец–наставник — и общей всем христианам спасительной жизни. — И все возрасты, и все состояния, и все роды занятий и служб найдут себе достаточно вразумительное назидание — то в словах его, то в разных случаях жизни его. — Ныне празднуем мы усекновение головы его — конец и венец жизни. — Пройдемте же ее воспоминанием с первого зачатия до смерти, чтоб чрез то — и воздавать долг благоговейного чествования ему, и вместе дать возможность всякому заимствовать из его жизни пригодное себе и нужное в урок и подражание.

С первого взгляда жизнь Предтечи Господня покажется неподражаемой по своей высоте и исключительности его положения. Избранный от чрева материя и еще во утробе ее исповедавший Христа Господа, и почтивший Пречистую Владычицу, — по рождению скоро вынужденный укрыться в пустыне и там воспитавшийся, оттуда особенным гласом вызванный на дело приготовления людей к сретению Господа, — огласивший проповедью долины Иорданские, привлекший к себе и вразумивший целые сонмы заблуждавших и указавший всем путь спасения к Господу–Агнцу, закланному от сложения мира, — крестивший сего агнца Спасителя и вскоре потом, как уже совершивший свое дело, по Божию попущению взятый в темницу за небоязненное обличение неправды, по злобе жены с одной, и по женоподобной слабости, — с другой стороны, — оканчивает здесь свое поприще мученическою кончиною, по повелению властителя, объюродившего в жару женонеистовых движений, возбужденных плясовицею на пиру. — Чему тут можно подражать, скажет иной, и чему поучаться нам, немощным? Но вникните ближе и найдете!