Грех печатлеется в естестве нашем, отпечатлевается во всем окружающем нас и записывается в Книге живота. Во всех сих местах он будет виден в День Суда и, отражаясь на нас, будет привлекать осуждение нам. Но покаянный и сокрушенный вздох: «согрешил, не буду!» — изглаждает его отвсюду, так что нигде ни единого следа его не останется в обличение нас. Как черное платье моют, колотят, полощут и тем убеляют его так, что никакой черты прежней черноты не остается в нем, так слезы покаянного сокрушения и Исповедь убеляют естество наше, повсюду стирают следы греха, изглаждают из самой книги Суда, так что на Суде самый большой грешник, ради покаяния, явится безгрешным и никакого нигде не найдется основания к осуждению его, потому что покаяние все их истребляет.

Грехи, оставаясь в нас не очищенными чрез покаяние, отселе еще готовят нам карательное определение на Суде. Покаяние же, изглаждая грехи, отселе еще отменяет сие определение. Такова сила покаяния. Бог посылал Пророка к ниневитянам с угрозою, что еще три дня — и Ниневия превратится, но ниневитяне покаялись, и определение Божие отменено. Царю Езекии другой Пророк принес определение Божие о часе смертном, но царь, вздохнув, со слезами помолился, и еще дано было ему время на покаяние. Видите, как покаяние и слезное обращение к Богу изменили Устоявшееся уже определение Божие. Так и то определение, которое готовят нам на Страшном Суде грехи наши и которое уже предрешено по тому состоянию, в котором мы теперь находимся, совершенно отменит слезное покаяние и исповедание грехов наших. Точно, отменит определение, но ведь, если мы не изменим себя, оно останется неизменным, хотя не пришло время быть ему таковым. Наше закоснение во грехе затверждает определение Божие, а покаяние испаряет его и уничтожает. Поспешим же к сему спасительному покаянию, пока еще есть время!

Пока время есть; время сие кончится с концом жизни нашей. А кто скажет, когда сей конец? Вот и надобно сейчас же приступить к покаянию. Затем и открыл нам Господь тайну Суда, чтоб, слыша об осуждаемых на нем, всякий на себя посмотрел, себя пожалел и покаянием поспешил спасти себя от вечной погибели, Желательно разве Господу осудить нас? Если б было желательно, не пришел бы Он на землю и не стал нашего ради спасения терпеть страдания и смерть. Но как нельзя не быть Суду, то вот Он и возвестил о, нем наперед, говоря как бы нам: «Смотрите, вот что будет! И вот что надо вам сделать, чтоб избежать предстоящей там беды!» Говорит Господь о Суде, чтоб никто не подпадал на нем осуждению. Как добрый судия наперед извещает жителей, что идет к ним разбирать дела, чтоб они приготовились к ответам и не запутались, так и нас известил Господь о Суде, чтоб мы наперед знали, что там будет, и так приготовились, чтоб устоять в ответах. А как устоять? Тогда и вопросов никаких не будет, если здесь, на Исповеди, на все вопросы, которые касаются действительных грехов наших, мы изъявим чистосердечное признание и раскаяние, от души говоря: «согрешил, не буду!»

Войдемте же, братие, в сии благие намерения Божий о нас. Напишем картину Суда в памяти нашей и будем под нею ходить, как под какою сению. Она научит нас, как избежать осуждения на сем Суде. Святые отцы, ревновавшие о христианском совершенстве, так глубоко внедряли в ум свой память о Суде, что неотлучно пребывали с нею, что бы ни делали. И на молитву не иначе становились они, как мысленно установив себя на Страшном Суде, пред лицем Господа Судии, готового произнести окончательный о них приговор; и, сознавая себя в сем положении, немолчно вопияли: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!» Пробудясь от сна, они пели: «Се, Жених грядет!» Отходя ко сну, взывали: «Суда твоего, Господи, боюся и муки бесконечной!» И во всякий час дня, при всяком даже деле, поминутно встречаясь с картиною Суда, в уме носимою, они усугубляли свой вопль ко Господу: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!» Чрез это стяжали они сердце сокрушенное и смиренное, которое не уничижится. Непрестанные слезы умиления измыли душу их от всякой нечистоты и явили их чистыми и совершенными пред милосердым, спасения желающим Господом.

Пойдемте и мы тем же путем памятования о Страшном Суде! Оно породит сокрушение, умиление и слезы, которые угасят огнь, уготованный нам грехами нашими, если останутся неоплаканными. Аминь.

23 февраля 1864 года

В НЕДЕЛЮ МЯСОПУСТНУЮ (О Втором и страшном пришествии Господа нашего Иисуса Христа (сокращенно из слов святого отца нашего Ефрема Сирианина на второе пришествие))

Христолюбивые братие мои! Послушайте о Втором и страшном пришествии Владыки нашего Иисуса Христа. Вспомнил я об этом часе и вострепетал от великого страха, помышляя о том, что тогда откроется. Кто опишет это? Какой язык выразит? Какой слух вместит в себе слышимое? Тогда Царь царствующих, восстав с Престола славы Своей, сойдет посетить всех обитателей Вселенной, сделать с ними расчет и, как следует Судии, достойным воздать добрую награду, а заслуживших наказание подвергнуть казням. Когда помышляю о сем, страхом объемлются члены мои и весь изнемогаю, глаза мои источают слезы, голос исчезает, уста смыкаются, язык цепенеет и помыслы научаются молчанию.

Таких великих и страшных чудес не было от начала твари и не будет во все роды! Исполнится время, пробьет последний час бытию мира; огненная река потечет с яростью, подобна свирепому морю; пояст горы и дебри и пожжет всю землю и дела, яже на ней. Тогда от огня сего реки оскудеют и источники иссякнут; между тем как там, горе', «звезды спадут», солнце померкнет, луна мимо идет и «небо свиется, аки свиток» (Ис.34,4). Кто найдет в себе столько крепости, чтобы снести без сокрушительного потрясения помышление о сем страшном изменении лица всей твари?

Затем услышится глас трубы, превосходящий всякий гром, — глас, вызывающий и пробуждающий всех от века уснувших, и праведных, и неправедных. И во мгновение ока всякое дыхание человеческое восстанет с места своего, и все люди от четырех, концов земли будут собраны на Суд. Ибо повелит великий Царь, имеющий власть всякой плоти, — и тотчас с трепетом и тщанием дадут: земля —своих мертвецов, а море — своих. Что растерзали звери, что раздробили рыбы, что расхитили птицы, — все это явится во мгновение ока, и ни в одном волосе не окажется недостатка. .

Вот, собрались все — и в трепетном молчании ждут «явления Славы великого Бога» Судии (Тит.2,13), нисшествие Которого откроется «явлением знамения» Сына Человеческого (Мф.24,30), явлением Креста, сего скипетра великого Царя, узрев который все уразумеют, что вслед за ним явится и Сам Царь. И точно, вскоре затем услышится с высот небесных: «се, Жених грядет» (Мф.25,6); ее, приближается Судия; се, является Царь; се, Бог всяческих грядёт судить живых и мертвых! Тогда, братие мои, от гласа сего содрогнутся основания земли — от пределов и до пределов; тогда на всякого человека придут теснота, и страх, и исступление, от чаяния того, что грядет на Вселенную. Тогда потекут Ангелы, соберутся лики Архангелов, Херувимов и Серафимов; и все многоочитые с крепостию и силою воскликнут: «свят, свят, свят Господь Саваоф! Сый, Иже бе и грядый, Вседержитель! (Апок.4,8). Тогда всякая тварь на небе и на земле и под землею с трепетом возопиет: «благословен Грядый во имя Господне!» (Мф.921). Тогда разверзутся небеса, и откроется Царь царствующих, предивный и преславный Бог наш, подобно страшной молнии, с силою многою и несравнимою славою, как проповедал и Иоанн Богослов, говоря: «се, грядет со облаки небесными, и узрит Его всяко око и иже Его прободоша, и плач сотворят о Нем вся колена земная» (Апок.1,7).

Какой страх и трепет и исступление будет в Час тот! Кто перенесет видение сие? И кто стерпит зрак Того, от лица Коего «побежит неб о и земля» (Апок.20,11). Небо и земля побегут! Кто же, после! сего, в состояния устоять? И куда побежим мы, грешные, когда увидим престолы поставленные и сидящего Владыку всех веков; когда увидим бесчисленные воинства, со страхом стоящие окрест Престола? Ибо тогда исполнится пророчество Даниила: «зрях, дондеже престолы поставишася; и Ветхий денми ceдe… Тысячи тысяч служаху Ему, и тмы тем предстояху Ему: судище ceдe, и книги отверзошася» (Дан.7,9–10).