22) Иное нечистота молитвы, иное уничтожение, иное— украдение, иное — дражнение. Нечистота молитвы есть — Богу предстоя неуместным предаваться помышлениям; уничтожение ее есть отдаваться в плен бесполезных забот; украдение есть, когда мысль незаметно как улетает в парения; дражнение есть, когда прилог какой либо во время ее к нам приближается.

Аф. Молитва различно повреждаема бывает, то осквернением, то разорением, то украдением, то наруганием. Но иное есть осквернение молитвы, иное разорение ее, иное украдение и иное наругание. Нечистота и осквернение молитвы есть, когда кто телом Богу предстоит, а умом вращается в бесчинных мечтаниях и неподобных помыслах; разорение молитвы есть, когда в час молитвы предаешься умом своим заботам о ненужном и бесполезном: украдение есть, когда ум вдруг уносится из себя и пропадает сам не знает где, будто чужой нам, так что, и когда воротим его к себе, ничего припомнить не можем; наругание есть— когда прилог какой вражеский подходит, дразнит и наругается, желая как-нибудь увлечь внимание, смутить молитву и развеять благоговение наше.

23) Если мы не наедине бываем во время предстояния (в уставный час молитвы), то внутренно, в душе лишь, восприимем образ умоляющего; если же не случатся тогда при нас служители похвал, то и внешно, телом, примем молитвенное положение: ибо у несовершенных ум часто настраивает себя (формирует себя) соответственно положению тела.

Аф. Если мы молимся в сотовариществе с другими, то достаточно для нас умом лишь и сердцем являть пред Богом внутренние движения души, не принимать печального или плаксивого лица, и никаких не делать знаков телом, которые бы показывали, что у нас на душе, чтоб иные не стали нас почитать, а иные может быть подсмеиваться над нами, — чрез что подвергнемся искушению, смущению в себе и озлоблению на других. Но когда мы одни, и не видят нас другие, чтоб осмиять нас, то, если хотим, можем и лице принять молящегося, и голос печальный, и слезы проливать, руки воздевать горе, класть земные поклоны, являя страх и благоговеинство пред Богом, как бы мы видели пред собою какого великого царя земного. Ибо несовершенные обыкновенно начинают прежде телесно являть то, чему следует быть в душе, а потом чрез это внешнее и в душе образовываются настоящие чувства и расположения, какие вначале лишь означаемы были телесно.

24) Все, наиболее же те, которые идут к царю, с целию получить (выпросить) оставление долга, имеют нужду в несказанном (нелицемерном) сокрушении (умиленном смирении).

Аф. Все, желающие предстать пред лице царя, чтоб поклониться ему, имеют нужду в великом страхе, сокрушении сердца и смирении, а особенно же те, которые идут к нему, в надежде испросить у него оставление долга их. Ибо видя их пред собою в таком сокрушении сердечном и в слезах, он конечно сжалится над ними, и дарует им то, чего они желают. Так нам надобно приступать к Богу в молитве об отпущении грехов с крайним смирением, в великом сокрушении и слезах. И Он отпустит нам.

24б) Если мы еще в темнице находимся, послушаем говорящего Петру: препояшься лентием послушания, совлекись хотений своих, и нагим от них приступи ко Господу в молитве, Его единаго призывая волю (говоря, т.-е. Твоя, Господи, да будет воля, иди: имиже веси судьбами спаси мя). Тогда приимешь в себя Бога, Который в свои руки возьмет кормило души твоей, и начнет управлять тобою безбедно.

Аф. Мы, находящиеся еще в темнице мрачной греховности, если хотим освободиться от нее, послушаем Христа, как Петр Ангела, пришедшего известь его из темницы Иродовой. Петр немедля исполнил волю его, и тотчас спали с него узы железные, и отворились ворота: он вышел и избавился от смерти. Препояшемся и мы лентием послушания, обуемся в готовность исполнять повеленное, совлечемся воли своей, и совершенно обнажившись от ней, приступим ко Христу, прося Его в молитве своей, да сподобит Он нас творить волю Его. Тогда возобитает внутрь нас Бог, и начнет держать Сам кормило ума нашего, управлять душою нашею, и охранять нас от беды, опасности.

25) Восстав от миролюбия и сластолюбия, отбрось заботы, совлекись помышлений, отвергнись тела: ибо молитва есть не другое что, как отчуждение от мира видимого и невидимого. «Что бо ми ест на небеси?» Ничтоже. И «от Тебе что восхотех на земли?» Ничто, как только нерассеянно всегда прилепляться к Тебе в молитве. Некоторым богатство, другим слава, иным стяжание бывают желательны; «мне же прилеплятися Богови» вожделенно «естъ», и «полагати» в нем «упование» бесстрастия моего (Пс,72, 25. 28).

Аф. Если хочешь совершать добрую и Богоугодную молитву, встань и сбрось с себя пристрастия и заботы мирские, отреши ум свой от всех помыслов и мечтаний, очисть сердце свое от скверных похотений, свяжи всякую волю свою, отвергнись тела и мудрований плотских — и вознесись всем желанием твоим к Богу. Ибо молитва есть не что иное, как забвение привременного мира сего и всего, что есть в нем, как говорит Пророк к Богу: Господи, чего искать мне на небе или на земле, кроме единого преславного лица Твоего? И ныне Ты ведаешь, что истинно ничего не хочу я, как пребыть неразлучно с Тобою в молитве моей, и прилепляться вниманием и любовью к красоте Твоей. Иные желают богатства, другие славы, иные стяжаний, у меня же все желание и стремление к тому направлено, да сочетаюсь с Тобою, и как огонь проникает железо, да воспламенен буду благодатию Твоею. И тогда-то, как несомненно надеюсь, Ты очистишь меня от всех страстей, и светоблестящею соделаешь душу мою.

26) Вера окрыляет молитву; ибо без той сия не может вознестись на небо.

Аф. Теплая вера и надежда дают крылья молитве— да воспаряет на небо; и без них ум один и какой-нибудь устроить молитвы не может, а не только такой, которая восходила бы до Бога и плод приносила.

27) Станем и мы, страстные, неотступно умолять Господа; ибо все теперь бесстрастные из страстности (изшед) преуспели в бесстрастии.

Аф. Будучи одержимы страстьми, будем всеусердно и со всею верою умолять Бога, да очистит Он нас от всех непотребств наших. Ибо и те, которые теперь чистыми и прославленными являются, были тоже одолеваемы и искушаемы страстьми; но умоляли Господа со всем усердием, и Он избавил их от сих страстей, и очистил от зловония и злокачественности их.